— Хорошо, — согласилась принцесса и позволила себя увлечь к лошади.

* * *

— Я иду на должностное преступление: убираю охрану, приказываю егерям поставить дополнительные заряды, даже специальную лису принцессе подсовываю! Всё ради того, чтобы ты её спас и втёрся в доверие! И что⁈ — горячился Разумовский, меряя кабинет быстрыми, не по-старчески упругими шагами. — Ты всё просрал! Как⁈ Просто объясни мне, как⁈

— Всё шло по плану, — опустив голову, говорил Сергей Скуратов. — Все части плана сработали на «ура». Лисица выскочила там, где надо, пиротехника сработала правильно. Я подъехал в условленном месте и всё сделал так, как ты мне говорил. Остановил лошадь и даже успел заговорить с принцессой. Но кто же знал, что там объявится этот дурак, обвешанный артефактами, как индеец бусами?

— Ты — менталист! — Разумовский подошёл к Сергею и теперь тыкал ему в грудь узловатым пальцем. — Почему ты его не почувствовал⁈

— Виноват, — Скуратов боялся поднять глаза на хозяина кабинета. — Слишком увлёкся успокоением лошади и наездницы. Боялся, как бы она меня в факел не превратила.

— Как ты собирался стать её мужем и консорт-императором, когда так боишься её? У тебя мозгов ещё меньше, чем у этого… Как его там?

— Графа Люберецкого.

— Вот-вот. Кстати, выяснил, чего ему надо-то было? Денег ему дали, в лазарете императорском лечили. С чего вот это вот всё?

— Да он — дебил стопроцентный. Я даже не знал, что такие существуют в природе. Лежал он в соседней палате с Кузьмичом — егерем второго звена. Тот как раз за пирозаряды отвечает. Ему один бракованный попался, сработал при проверке, мужика и посекло, так его в имперский лазарет определили. Одним словом, встретились эти двое совершенно случайно. Напились. Ну и Кузьмич давай хвастаться, что как только выйдет, сразу будет организовывать охоту в честь совершеннолетия её высочества.

— Сказочный балабол, — Разумовский покачал головой. — А у Люберецкого мозги, судя по всему, спеклись после инцидента. Где он хоть все эти артефакты достал?

— Говорит, у цыган купил. Судя по качеству, не врёт. Там сработало только два из всей связки. Иначе бы меня здесь не было.

— Не было… не было… — Разумовский продолжал ходить по кабинету взад-вперёд. — Вот почему нельзя всё время быть начеку? Я карьерой своей, между прочим, рисковал, чтобы тебя, дуралея, на тёплое местечко пристроить. Шестью десятками лет службы! А теперь всё, момент упущен!

— Ну как тёплое, — невольно улыбнулся Скуратов. — Скорее, горячее.

— Молчать! Ты ещё шуточки шутить вздумал⁈ Убью-прокляну-закопаю! На Сахалин сошлю! Будешь у метеомагов спирт отбирать!

Скуратов вжал голову в плечи.

— Ты, что, не понимаешь, насколько всё провалено? — Разумовский блеснул глазами враз сделавшимися злыми-презлыми.

— Да почему ж? Я всё-таки спас принцессу, — Скуратов поднял голову. — Она меня даже поблагодарила.

— Это было до того, как вы вместе с лошадьми вверх тормашками с обрыва полетели?

— Ну, да, когда остановились, — задумчиво потёр подбородок Скуратов.

— Дык, это не считается. Потом вас Державин обоих спас. Вот он-то теперь и герой! — Разумовский расхаживал по кабинету из стороны в сторону. Так лучше думалось.

— Ну он и правда меня спас, хотя мог ограничиться принцессой, — пришлось признать очевидное благородство соперника Скуратову.

— Да уж, — Разумовский остановился у окна и принялся что-то рассматривать в тёмно-серой дали. — Подозрительный тип этот Державин. Он, вообще, как вас спасал?

— В смысле? — не понял Скуратов.

— Руками или магией?

— Я, по правде говоря, в отключке был. Но Никита Александрович весь грязный, как нечисть был. Так что, полагаю, руками. Да и какая там магия? Он же из этих, из нулевиков со спецкурса.

— А как он без магии Люберецкого так филигранно подстрелил? — удивился Разумовский.

— Стреляет он вообще классно. Перед охотой состязания были, так он десятки чуть ли не с закрытыми глазами выбивал, — ответил Скуратов.

— Прям жаль такого устранять, — задумчиво проговорил Разумовский. — И стрелок, и герой.

— Так и не надо его устранять тогда, — Скуратов тоже подошёл к окну и встал рядом с хозяином кабинета.

— Как не надо? А принцесса?

— Да она ему даром не нужна, — горячо сказал Скуратов. — У него был шанс заполучить свидание с ней, но он сделал так, что на это свидание пойдёт его друг. У оврага он случайно очутился. Я спрашивал его потом и проверил, не врёт. Мозгов у него хватает не лезть в пекло политики, образно выражаясь, — он улыбнулся собственному каламбуру. — Ведёт себя максимально нейтрально. Я наблюдал за ним: спокойный, уверенный, вызывающий симпатию и уважение. Опасности в нём не вижу, скорее, наоборот. Столь здравомыслящие люди потом мне очень сильно пригодятся. А вот найти их крайне тяжело.

Скуратов замолчал, а Разумовский смотрел на него немного снизу вверх с явным уважением.

— Слова не мальчика, но мужа, — проговорил он. — И что мешает тогда тебе подружиться с ним? И намерения его всегда на виду будут. И на перспективу. И убирать не надо, раз уж он тебе понравился.

Скуратов гордо поднял голову, словно только что спас человека от неминуемой гибели. Возможно, так оно и было.

* * *

Я проснулся от сигнала телефона. Пришло сообщение от Олега.

«Мы уже на подходе, встречай».

«Друзья никогда не бросят, — подумал я, — даже, если тебе надо побыть одному».

Рука не ныла совсем. Архос предложил залечить паутиной. Мол, три дня, и ты как новый. Но я решил, что у императорского лекаря Лаврентия возникнет множество ненужных вопросов, если я вдруг приду на процедуры без дырки в руке. С перманентно ворчащим наставником сошлись на том, что уж обезболить рану точно не мешает.

Как только ощущение, что руку изнутри разрывает на кусочки, прошло, я моментально задремал. Но непрекращающийся поток людей, желающих меня посетить, заставлял то и дело открывать глаза.

Приходил Николай и говорил какую-то длинную и пространную речь. Скорее для себя самого. Из неё я понял, что род наш, благодаря нам с дедом, возвысился до небес. Что мы — надёжа империи и вообще главные герои России на данный момент. И что он очень горд, что в его жилах течёт такая же кровь. И ещё много-много разных пафосных слов. За это время, мне кажется, я несколько раз просыпался, но он убаюкивал меня своим голосом, и я засыпал опять.

Сестра Карина долго-долго сидела рядышком, почти не дыша. Но улыбалась мне, когда я открывал глаза, и спрашивала, как я.

— Отлично, — отвечал я. — Жить буду. Скорее всего, недолго, но интересно.

Она смеялась, поправляла одеяло и продолжала сидеть рядом.

Пару раз заглядывал отец, и, нахмурившись, смотрел на меня. Кажется, заходил дед, но он не стал навязываться. Видимо, ещё и сам до конца не восстановился.

И вот это всё при том, что чувствовал я себя совершенно нормально. Мне надо было лишь выспаться как следует, и всё.

Но тут пожаловали друзья. Тройка: Чернышёв, Громова, Кропоткин — стала неразлучной. А должен быть квартет ещё и с моим участием.

— Никита, — вместо приветствия сказал мне Фёдор. — Ты в корне неверно понял концепцию охоты. Это ты должен стрелять в дикого зверя, а не он в тебя.

Олег с Катериной сразу хохотнули. Было видно, что эти трое не расставались с самого утра и, походу, отлично наладили общение. По крайней мере, понимали они друг друга с полуслова.

Глядя на них, я тоже засмеялся. Сначала тихо, но, поняв, что рука не отзывается болью, перестал осторожничать.

На звуки смеха прибежала Карина. И тут я увидел, как смотрит на неё Кропоткин. Значит, там на балу это была не случайность. Юноша действительно запал на мою сестру. Что, собственно, неудивительно. Девица она фактурная и весьма харизматичная. А с тех пор, как научилась контролировать свои силы, ещё и спокойная, и уверенная в себе.