– Ой, расскажи! – я от нетерпения аж запрыгала на стуле. Снова. Почти так же, как десять мнут назад на диване. Надеюсь, я удачно отыгрываю амплуа глуповатой блондинки. Главное, не проболтаться про золотую медаль и красный диплом.

– Да особо не о чем рассказывать, – тут же пошла она на попятный. Такое ощущение, что Яна то ли не привыкла болтать «с подружками», то ли ей это запретили. А может, собственные принципы не позволяют выносить сор из избы. Мне пришлось сложить ладошки в молитвенном жесте, чтобы выжать из нее хоть что-то. – С его слов, – начала она, быстро отпив чай, – он в первый же раз, когда остался тут ночевать, услышал какие-то подозрительные звуки. Но решил, что это от соседей.

– От тебя? – хмыкнула я.

– Не знаю, – отмахнулась Яна. – Смотря с какой стороны шли звуки! Наверно, грешил на соседей сверху, ведь от них мы чаще всего страдаем.

– Может, так оно и было? – Я сделала вид, что разочарована. Ведь я деньги заплатила «за мистику», а тут вдруг – хлоп! – и оказывается, что это все скучный быт.

– Нет, потому что во вторую ночь все стало значительно хуже, – Яна стала нагнетать и даже подалась вперед ко мне, чуть понизив голос. Ее глаза хищно загорелись, словно у ястреба, увидевшего на земле свою жертву. – Сначала попадали в комнате все предметы! Он вставал, поднимал их, ложился, а они снова падали! И это уже, понятно, не от соседей. Никаких стиральных машинок и так далее никто не включал. В комнате стояла гробовая тишина! Он не смог уснуть. Но все-таки пытался как-то это оправдать неровными полами и криво висящими полками. И вибрациями от ночных электричек, тут станция недалеко. Но когда наступила третья ночь… – И она трагически замолчала.

Я распахнула глаза так широко, как могла. Интересно, кто кого сейчас разводит сильнее?

– Что случилось на третью ночь? – испуганным шепотом спросила я хозяйку.

Я думала, она сейчас скажет: «Вот ты и узнаешь!» – а то вдруг я поднимусь и уйду, мол, спасибо за спойлеры, мне теперь неинтересно, – но она решила сочинять и дальше:

– А на третью ночь его диван затрясся, и его подняло в воздух!

– Чего?

Так, девочка, похоже, заигралась. В такое я точно никогда не поверю. Да и Танька о спонтанной левитации не упоминала.

– Ага! И когда его отпустило и он упал на кровать, Ярик спрыгнул и уже хотел удрать из квартиры, но услышал позади себя скрип двери…

– В коридор?

– Да нет же! – расстроилась она, что я не уловила сюжетный твист. – Кладовка! Там была кладовка! Ее дверь открылась, а за ней…

– Что? – так же шепотом спросила я.

Но узнать мне это было не суждено, поскольку у Яны зазвонил телефон.

– Да, любимый!

Судя по приветствию, это звонил муж. Я спокойно допила чай, пока она с ним разговаривала. Сбросив звонок, Яна извинилась, сказала, что ей нужно бежать по семейным делам, и поднялась с намерением уйти, но я не желала так быстро ее отпускать.

– Ну погоди немного! Дела подождут! Вон и чай ты свой не допила! Что в кладовке-то он увидел?

– Потом, – отмахнулась она, – если друзья твои не приедут, еще зайду. Ярик сам по собеседованиям мотается, сегодня даже в Москву, а то в нашем городке работы нет никакой, а мамка моя в санатории. Он рядом, она часто там лечится. Короче, скучно мне. Хотя она возвращается завтра уже.

– Вы втроем живете? – удивилась я, потому что из рассказа Тани этого не знала.

– Ага. Завтра, может, зайду, а сейчас реально пора, кучу дел надо переделать, и все эти дела на мне, к сожалению!

В общем, через полминуты я осталась в квартире одна. А еще через двадцать секунд в дверь настойчиво позвонили.

– Это что такое?! – запищала с порога Танька, а я молниеносным движением руки затащила ее внутрь и тут же закрыла дверь.

– Ты чего орешь? Они не должны знать, что ты здесь!

– Она вышла из подъезда сразу, только дверь в свою квартиру закрыла на ключ. Вы почему так долго?! Я задолбалась на подоконнике между этажами сидеть!

– Мне же надо было провести разведку, – развела я руками, пока Танюха разувалась. Ну не говорить же ей правду о том, что о бывшей однокласснице я попросту забыла! Это как-то не по-христиански! Увидев ее на пороге, я чуть не ляпнула: «А ты здесь откуда?» Хорошо, что уже в следующую секунду я вспомнила все, как персонаж Шварценеггера.

– Она не заметила тебя?

– Нет! – рявкнула Танька. – Я догадалась подняться на этаж!

– Отлично. Ну что, где ты будешь ночевать? – примирительным тоном спросила я, когда Танька, игнорируя шкаф для верхней одежды, прошла в комнату и скинула плащ на одинокий стул.

– Там же, где и в прошлый раз! Привыкла! – Грачева, в подтверждение своих слов, плюхнулась на видавший виды диван.

– Ясно.

Мне пришлось смириться с тем, что я буду ночевать на узком раскладном кресле. Я еще помнила о том, как сильно Татьяна любит брыкаться во сне (доводилось спать с ней на одной кровати, к сожалению), и здесь она точно не уместится – с ее-то тягой к свободе.

– Во сколько это все началось, помнишь? – спросила я, пытаясь самостоятельно разложить кресло. Спать еще, конечно, рано, но мне хотелось устроиться с комфортом.

– Не знаю, около полуночи, наверно.

– Значит, времени навалом. Есть предложение, куда его потратить.

– Ага! – вдруг обрадовалась Танюха и полезла в объемную сумку. – Не ожидала, если честно! Образец, ты исправляешься! Стала нормальным человеком!

На словах «нормальный человек» я уже поняла, что сейчас увижу: Татьяна достала маленькую бутылку коньяка (или еще какой-то темно-коричневой бурды) и победоносно потрясла перед своим лицом.

– Неси стаканы с кухни!

– Нет, я имела в виду расследование!

– А что расследовать-то? – захлопала приятельница ненакрашенными карими глазищами, с досадой убирая коньяк. – Призраки приходят по ночам! Это все знают, Юлек!

Я сморщилась (никто ведь ни разу не додумался меня так называть, кроме нее), затем снизошла до пояснения:

– Все, что нам известно, известно со слов Яны. Ну, и из объявления, которое, скорее всего, она же и подавала, ведь отвечает на звонки именно она, а не муж. Еще есть душераздирающая история о том, как на Ярослава в этой квартире охотился полтергейст. Но опять же, с ее слов.

– Ты предлагаешь мужа ее пытать, что ли? – решила Таня. – Так нет его дома.

– Нет, я предлагаю устроить поквартирный обход. Нам нужны старенькие жильцы, которые застали в живых деда и бабку Ярослава.

Танька лениво заныла, глядя в потолок. Наверно, даже мысли о побелке вызывали в ней больший энтузиазм, чем мое стремление нормально расследовать.

– Таня, это вообще-то твое дело, – напомнила я. – Ты втянула меня в это во все. – Она молчала. – Хорошо, – я со вздохом поднялась. – Можешь побелить чужой потолок, раз он тебе так симпатичен, а я пойду общаться с людьми, хотя терпеть это не могу, о чем ты, кстати, осведомлена, так что если что-то важное упущу или испорчу отношения с потенциальными информаторами, пеняй на себя.

Выдав свою длинную тираду, я потопала в прихожую, но всего через пару секунд Грачева ко мне присоединилась. Наверняка подумала о том, что от дяди ей влетит, если мы запорем это расследование (впрочем, Петр Иванович, если я правильно поняла, ничего серьезного от этой истории и не ждет).

– Слышь, Образец, – она не была бы собой, если бы не продолжала ныть и дальше, натягивая свой ярко-зеленый плащ, – мне в подъезде лучше не светиться, соседи-то из восьмой меня узнают, если что.

– Ты же сама сказала, что она ушла, – спорила я. – И мне Яна говорила, что у нее куча дел. А муж на собеседовании в Москве. Вот пока никого из хозяев нет, мы успеем обойти все квартиры. В лучшем случае нам откроют в двух, а то и в одной. – У меня был большой опыт поквартирного обхода – еще с тех времен, когда мы часто с Катькой расследовали все дела подряд.

Однако Танька, как и все недалекие люди, отличалась удачливостью, поэтому открыли перед нами свои двери аж три человека, и все они были любезны донельзя, а также располагали отменной памятью (будь со мной Катя, жильцами оказались бы одни маньяки, склеротики и прочие больные на голову люди).