– Я понимаю. Я не злюсь. Так как фильм?

– Замечательный, – честно ответила я и добавила язвительно: – Жаль, что тебя с нами не было. Уверена, тебе бы понравилось!

– М-да? Там что, было много прекрасных обнаженных женских тел?

– Хм, – я стала вспоминать. – Да, много. Но не целых!

Женька подавился, хоть ничего не ел, и закашлялся, а я принялась наконец за пиццу. Честно говоря, никогда так не волновалась. Даже перед экзаменами. Вот Юлька, подруга моя дражайшая с детских лет, всегда трясется, будь то зачет, экзамен, ответ у доски или совещание у шефа. У девочки проблемы с социумом и с самооценкой. А вот я, как выяснилось, тоже могу понервничать – не в процессе (я известна как самоуверенный и вспыльчивый человек), а перед каким-то событием. Твой парень впервые что-то испек, и ты впервые это пробуешь. Наверно, так себя ощущают родители, глядя, как годовалый ребенок собирается делать первые шаги.

– Ну как? – мстительно (или мне так показалось) поинтересовался Женя.

– Погоди-ка… Узнаю это тесто. Логинов, – дошло до меня, – ты что купил кавказский лаваш?

– Ага. Свежий, вкусный. У нас тут в палатке продается на Советской. Лучший в городе.

– Знаю, я всегда его беру!

– Так чем ты недовольна? Вкусно же.

– Господи, ты же не сам делал пиццу! Ты просто купил лаваш, намазал его кетчупом и майонезом и накидал сверху кусочки колбасы. Хоть колбасу ты порезал?

– Зачем? Я купил нарезку.

– Отлично. Так с какой стати ты говоришь, что приготовил мне пиццу? Обманщик!

– Во-первых, я не говорил, что ее испек. Я сказал «сделал». Взял разные составляющие и слепил. Вот и сделал. Это не обман. А во-вторых, почему ты говоришь, что я ничего не делал. Я сыр натер, вообще-то!

– Ах вот оно что! А что же ты не догадался сыр натертый купить? Колбасную нарезку ведь купил!

– А сыр продается уже натертый?! – изумился Логинов гениальности современных коммерсантов. – Ну, если бы я знал, не стал бы тереть сам, как дурак! – И он показал мне царапины на кистях рук. – Чуть с пальцами вместе не натер, прикинь!

– Господи, Логинов, ты совсем не приспособлен к жизни!

– Во-во, а ты еще и замуж за меня не хочешь…

Нет, вы подумайте. Он заставляет меня поступиться моими моральными принципами, чтобы ему было что поесть.

– Ладно, главное, что это съедобно, – решила я все-таки похвалить своего мужчину, заодно уводя его в сторону от опасной темы. – Погрей еще кусок.

– У меня к тебе дело, – поставив таймер на тридцать секунд, обернулся ко мне Женя.

– То есть пиццей ты меня заманивал, чтобы что-то поручить, так?

– Угу. Обожаю, что моя девушка – самая умная девушка на свете.

– Ну, это вообще чересчур! Ты мне сейчас велишь убить президента или что? Ни одно другое дело не стоит того, чтобы так распинаться.

– Вообще-то тебе самой это тоже выгодно, – осторожно начал он.

Евгений – тот еще дипломат. Умеет убеждать. Всегда удивлялась этой его особенности. Когда у тебя такие кулаки и развито умение пускать их в ход, ты обычно не учишься психологии, харизме, НЛП и прочим хитрым штучкам, чтобы подчинять себе людей и заставлять их делать то, что нужно тебе. Но Логинов умел все. Я понимала, что будет продолжение, поэтому молча ждала.

– Некто Кротов Вениамин… хм, забыл отчество. Кажется, Антонович. Короче, он является другом моего отца. И он пожаловался, что в отстроенном им отеле по ночам разгуливает привидение. Папа рассказал историю, как мы с тобой на турбазе в Новый год расследовали такое же почти мистическое дело. И как ты получила за это жетон.

– Откуда твой папа об этом знает? – удивилась я, ведь несмотря на то, что мы с Логиновым знакомы около десяти лет, его отца я знала весьма поверхностно.

– Я ему рассказал, – кивая, сообщил бойфренд. – А какие еще могли быть варианты?

– Допустим, он дружит не только с неизвестным мне Кротовым, но и с известным мне Прижиминым.

Женька прыснул, оценив мою способность выходить победителем из любого спора благодаря зигзагообразному мышлению (как он сам это называет), и покачал головой:

– Тогда бы тебя сразу взяли в помощники. Без всяких жетонов, проверок и испытательных сроков.

Уточню, что Прижимин – частный сыщик, к которому я мечтаю устроиться на работу и к которому, в связи с его чрезвычайной известностью и востребованностью в нашем регионе, очередь стоит из таких, как я. Когда кто-то из этой очереди умудряется распутать какое-то сложное и интересное дело, Прижимин выдает ему один жетон (да, примерно такой же, как в питерском метрополитене). Если их набирается три, он приглашает к себе на работу помощником. У меня пока один.

– Мне за завод так и не дали, – пожаловалась я Женьке.

– А он, наверно, так и не узнал, что, пользуясь его именем, некто тебя туда заманил.

– Знает, – вздохнула я. – Я ему прислала письмо, в котором все подробно изложила.

– Возможно, не было времени встретиться с тобой, он очень занятой человек, – предположил Женька, только чтобы меня утешить.

– Или не посчитал то расследование стоящим жетона. Меня все-таки дергали за ниточки…

– Ну, вот я и предлагаю тебе возможность получить второй. Если турбазой Прижимин заинтересовался, то и «Купринской усадьбой», скорее всего, будет заинтригован.

– Чем?

– Это название отеля. Говорят, что в тех местах останавливался сам Куприн.

– Значит, призрак, – вздохнула я. – Ну хорошо, поехали. Но только не прямо сейчас, – добавила я, видя, как Женька берется за телефон, чтобы кому-то позвонить. – Хочу доесть эту пиццу. Что-то она мне жутко понравилась.

Логинов улыбнулся и отложил смартфон.

Отель стоял перед въездом в город, окруженный жиденьким хвойным лесом с севера и запада и дорожной развязкой с двух других сторон. Здание свежевыкрашено в зеленый цвет, на окнах белые наличники, перед дверями классическая колоннада. Возле здания в центре небольшого сквера, опоясанный клумбами с яркими праздничными тюльпанами, возвышался новенький памятник с табличкой «А.И.Куприн».

Мы въехали на территорию около двух часов дня, на парковке, находящейся за зданием, практически пусто.

– Видимо, дела идут не очень у отеля, – заметила я, пока Женька выбирал место для авто из огромного ассортимента.

– С тех пор как вышел ролик на Youtube, постояльцев стало больше, – поспорил Логинов. – Но гостиница известна пока только среди местных. А они ходят сюда пешком или добираются на такси. Да и то ближе к вечеру. Днем нужно работать. А ночью – призраков ловить. Элементарно, Ватсон!

Я хмыкнула.

– Правильно «Уотсон».

– Попадались мне издания с разными вариантами. – Женька заглушил мотор. – Идем, Марпл.

Теперь я сморщилась.

– Она старенькая!

– Так выбери, кто ты: отставной военный усатый медик по фамилии Ватсон или добрая умная старушка по фамилии Марпл.

– А почему между этими двумя? Давай я буду Беккет, а ты – Касл.

– Вот оно – подрастающее поколение! – иронически поддразнивал меня любимый, пока мы шли к главному входу. – Что за кумиры у вас!

– Так, дедуля, не забывай, что мы ровесники!

Смеясь, мы подошли к стойке ресепшн. Женька, поздоровавшись, громко сказал:

– Номер зарезервирован на имя Евгения Логинова.

За стойкой неожиданно оказался высокий юноша лет двадцати довольно приятной наружности. Густые светлые волосы на косой пробор – прямо как у Женьки. Только Логинов гладко выбрит, а у этого пробиваются жиденькие усики над верхней губой. Даже странно – на голове волосы густые, а усики едва заметны. На белой рубашке приколот бейджик – «Администратор Михаил».

– Сейчас посмотрим, – с легкой улыбкой Михаил полез в компьютерную базу, глядя в старенький квадратный монитор. Я таких давно не видела. Слава богу, что ЖК, а не трубчатый. Но сейчас-то у всех широкие и гигантские, занимающие чуть ли не весь стол. Я вместо таких монстров предпочитаю использовать лэптоп, тем более что его можно носить с собой. А у гостиницы и впрямь дела не очень… – Да, есть такие! – обрадовался Михаил. Казалось, для него наш приезд куда более важен, чем для нас самих. Ох уж этот современный сервис! Я сама скорее западник, чем славянофил, но не надо, пожалуйста, переигрывать эту восторженность. Все-таки в какой-нибудь Америке эти вечные улыбки не кажутся натянутыми, потому что у них менталитет другой, они привыкли улыбаться с детства. А у нас, если тебе официант, к примеру, приносит с улыбкой до ушей какое-то блюдо – его лучше выбросить, с ним явно что-то не так. В лучшем случае этот кусок пирога или отбивная повалялись на полу, про худший вариант думать и вовсе не хочется.