Так и шло. Мы умирали, Охотники получали вознаграждение.

При ярком утреннем свете дом Ривердейлов выглядел совсем жалко, выставив все свои недостатки: на брусе темные пятна, напоминающие плесень, на втором этаже покосившиеся рамы, во дворе проваленное крыльцо и лавочка, притулившаяся на траве рядом с нижней ступенькой, – все это вызывало желание сделать что-нибудь с рухлядью, придать строению жилой вид. Перелицевать и покрасить уж точно. Стоя у машины, он рассматривал дом и прикидывал длину и ширину досок, а еще – какие инструменты понадобятся. Хорошо бы на кухне отремонтировать шкафчики. Сейчас они выглядели так, что хранить в них продукты не хотелось: от влажности дерево перекосило, поверхность вспухла и кое-где прогнила. Можно заменить фанеру внутри и навесить новые дверцы. Хотя проще купить все заново.

Охота могла затянуться. Кэп спокоен и опасности не чует, да и амулет молчит, значит, тварь из озера сейчас ушла на глубину, а вернуться она может когда угодно, хоть через месяц. Дэш поймал себя на мысли, что ему все больше импонировала мысль задержаться: гулять с Кэпом, бродить по лесу, – только подальше от озера, – просто насладиться одиночеством. До этого дня с ним всегда кто-то был, приглядывал, не налажает ли он, дышал в затылок и требовал отчета по всем действиям – каждый день, с тех самых пор, как он стал Охотником.

Напевая, Дэш прошелся по участку, обдумал поездку в город за едой и простыми средствами гигиены, а потом вернулся к джипу и достал из багажника печатную машинку – ушатанный Underwood. Он купил ее случайно, когда ехал в Сейнт Игнас, заметил в витрине ломбарда какого-то городка и остановился. Идея прикинуться писателем, чтобы у жителей городка не возникало лишних вопросов, родилась спонтанно при виде массивного корпуса цвета синей пыли и рядов клавиш. К машинке ему продали еще и сумку с канцелярщиной.

Дэш вернулся на крыльцо. Там стоял круглый деревянный столик, который когда-то, похоже, был красным, но выцвел на солнце и превратился в серо-розовый, но и Underwood была «в возрасте» – они отлично дополняли друг друга. Дэш поставил машинку на столик, из сумки достал кипу бумаги, карандаши, точилки и резинку. Прижал бумагу ножкой машинки, остальное положил рядом. Вполне сойдет для поддержания легенды о том, что он писатель. Еще и экстравагантный – на машинке печатает.

Тихий и сонный Сейнт Игнас дремал на берегу озера, укрывшись раскидистыми деревьями и выставив на солнце городскую площадь с ратушей и единственным магазином. Дэш проехал мимо и оставил машину выше по улице: он любил ходить пешком в незнакомых местах, присматриваться к ним и прислушиваться. Сейнт Игнас ему нравился: отличное место для спокойной жизни. Может быть, когда-нибудь он осядет в похожем местечке, но, конечно, подальше от воды. Он прогулялся по Бреворт-Лейк-роуд – единственной крупной улице городка, которую уже начали украшать тыквами и сухими букетами ко Дню благодарения, и зашел в магазин. За кассой возился продавец. Увидев покупателя, он широко улыбнулся. Дэш кивнул и юркнул в ряд с продуктами.

Спаржа раскинула на прилавке бородавчатые тела, огурцы-крючки прижались к алоэ будто в поисках дома и защиты, а оно благосклонно свесилось над ними упругими листьями. Дэш покосился на вялый салат, который лежал тут, видимо, со времен конфедератов, основавших Тонакаву. Жаль, не получится приготовить спагетти. С утра он проверил плиту: мертва, как вера в Санта Клауса.

Из соседнего ряда доносилось назойливое бормотание.

– Его жена бросила, поэтому он переехал. Хочет начать жизнь сначала. Понимаешь, о чем я, Бека?

– Он хочет побыть один.

– Вовсе нет! Кто хочет быть один? Мы позовем его на День благодарения. Не стоит в такой период жизни оставаться одному.

– А если он и правда…

– Бека, прекрати нести чушь! Мужчинам после развода всегда нужна поддержка, уж поверь мне. Когда я познакомилась со своим вторым мужем, он только развелся. И вот как-то раз я ему говорю…

Дэш в раздумьях рассматривал яблоки и невольно прислушивался к разговору. Два женских голоса то заговорщически затихали, то взрывались возмущением. Один, который упрекал Беку в незнании жизни, звучал хрипло, словно его обладательница смолила похлеще капитана Крюка. Дэш представил высокую даму со светлыми кудрями и пышными формами, если добавить ей повязку на один глаз, то вырисовывалась форменная пиратка. Вторая дама была, скорее всего, моложе, и ее голос звучал немного растерянно под напором «пиратки». Дэш собирался прихватить консервированную фасоль, но не рискнул идти через соседний ряд и показываться на глаза болтушкам. Чего доброго, его, как и того бедолагу, жертву развода, пригласят на День Благодарения.

– Дождемся, пока он выйдет с почты, и подойдем, – твердо заявила «пиратка».

– А что мы ему скажем? – поинтересовалась Бека.

– Просто поздороваемся.

– Может, он не захочет здороваться?

– Бека, ты останешься старой девой, если будешь бояться сказать мужчине «здравствуйте»! И вообще, он же наш сосед. Мы просто проявим элементарную вежливость.

Дэш захватил шоколад и пахнущие корицей булочки и направился к кассе.

– Подскажите, поблизости есть DIY-магазин? – спросил он у кассира. Старикан, весь состоящий из кругов – круглое лицо, круглый нос, круглая, под горшок, стрижка, круглые пальцы на руках, испещренных подкожными жировиками – проглядел на Дэша все свои круглые глаза, пробивая покупки.

– С вас десять тридцать пять. В Макино. Это столица округа, – с готовностью улыбнулся старикан. Ловко сложив последнюю покупку в пакет, он потянулся под прилавок и достал бумагу и карандаш. – Мой сын Клайв там работает. Я вам сейчас напишу адрес и телефон Клайва. Позвоните ему, он поможет с выбором. И скидку сделает.

Дэш забрал пакет с покупками, но продавец успел кинуть туда бумажку.

– Поезжайте как можно скорее. Скоро начнутся дожди, и дороги развезет. Если вам надо в Макино, то стоит поехать прямо завтра.

– Я еще не решил. Спасибо. – Дэш развернулся и наткнулся на миниатюрную старушку.

Застыв с умильной улыбкой, она не спускала с него пытливых глаз, сложив руки на груди и склонив набок голову с растрепанными серенькими буклями. Выражение лица у нее было точь-в-точь как у бабушки Эйзел, когда та видела любимую внучку Эштон после долгой разлуки.

– Мистер Холландер, какая чудесная встреча! – произнесла старушка хриплым голосом «пиратки».

Дэш опешил от неожиданности: голос совсем не подходил миниатюрной аккуратной старушенции.

– Мне про вас уже все-все рассказали, – продолжала она. – Вы наш новый сосед. Можете звать меня мисс Хлоя. А я как раз говорю Беке, как было бы чудесно съездить в Макино на фермерскую ярмарку. Вы пробовали наш фадж? Его делают только в Макино. Вы просто обязаны его попробовать.

Дэш вежливо улыбнулся. Он даже не удивился, что первый встречный знает его имя. Похоже, в маленьких городках это что-то типа вида спорта: скорость вынюхивания подробностей о новом жителе. Кто, интересно, мог о нем рассказать? Риелтор? Дэш попытался обойти старушку, но она шагнула ему наперерез и вцепилась в рукав, не спуская умильного взгляда. Хватка у нее была крепкой – пальцы зацепили куртку, будто самый настоящий пиратский крюк.

– Бека, подойди! – рявкнула она. Дэш аж вздрогнул.

Из-за стеллажа выглянула высокая дама в бесформенной тканевой ветровке, джинсах и резиновых сапогах. Таких дам Дэш называл дурнушками. В сумерках и издалека они еще сходили за девушек, но при ярком свете магазинных ламп, как сейчас, шансов у них не было. Кислое выражение лица и неряшливый хвост волос мышиного цвета конкретно эту представительницу тоже не красили.

– Бека, позволь представить тебе мистера Холландера, – решительно прохрипела мисс Хлоя. – Он как раз собирается в Макино. Представляешь, какое совпадение? Вы можете поехать вместе, бензин сэкономите, да и веселее вдвоем. Бывают же такие удачные встречи!

Мисс Хлоя жеманно улыбнулась. Бека робко застыла, явно нервничая и не разделяя неожиданной радости.