– О чем ты задумался? Эй! – Флавия тихонько постучала по голове юноши стилосом.

– Ты грамотна? – поглядев на стилос, улыбнулся тот.

– Ну конечно! – обиженно фыркнула девушка. – Я же не совсем глупая. И даже пишу стихи.

– Стихи? – Рысь озадаченно заморгал.

– Скажешь: это занятие рабов? Ну и что же? А мне вот нравится… Хочешь… Хочешь, тебе прочитаю?

– Да, – прошептал Рысь.

Улыбнувшись, Флавия поднялась с креслица, поставив на край низкой скамейки ногу:

Рысь улыбался. Никто еще никогда не читал ему стихов. Тем более – такая красивая девушка.

– Ну как? – дочитав, тихо спросила Флавия. – Только… если совсем плохо, не говори. Ладно?

– И очень даже неплохо, хорошо, даже очень! Мне понравились… Правда, я совсем не разбираюсь в стихах.

– Это ничего. – Девушка облизала пересохшие от волнения губы. – В стихах вовсе не надо разбираться, их надо чувствовать… сердцем. Вот как сейчас ты. Тебе правда понравилось?

– Да.

– Спасибо… – Флавия бросила на юношу полный искренней благодарности взгляд.

– Хорошо, что ты зашел, – прошептала она. – Ты такой славный… Я даже не думала. Вот… – она вдруг сняла с накидки серебряную застежку-фибулу, маленькую, изящную, с изображением профиля какого-то императора. – Это Марк Аврелий, – пояснила Флавия. – Всадник Памфилий Руф, мой опекун, обожает его деяния. Он неплохой человек.

– Марк Аврелий?

– Нет, Марк Аврелий давно уже умер. – Девушка засмеялась. – Я говорю о Памфилии. Он лучше, чем кажется, добрее, хоть и выглядит этаким провинциальным выжигой. Да, строг к рабам. Но – без излишней жестокости. Вообще, если бы не Памфилий, не знаю, что сталось бы со мной после смерти отца.

Где-то снаружи послышался высокий женский голос. Словно бы на кого-то кричали.

– Это Сильвия, супруга Пафмилия Руфа. – Флавия подошла к двери. – Женщина неплохая, но со странностями и в отношения с мужчинами склонная… как бы это сказать? – Девушка внезапно зарделась. – Ну, в общем, ты понимаешь, о чем я.

– Мне пора уходить? – шепотом спросил Рысь.

Девчонка кивнула:

– Да-да, пожалуй… Очень приятно было с тобой повидаться.

– И мне…

Поднявшись на ноги, парень хотел было приобнять Флавию – вот же она, стоит совсем рядом – и, может быть, даже поцеловать… Но постеснялся. Как еще воспримет все это девушка, которая оказалась куда лучше и воспитанней, нежели думал о ней Рысь? И вовсе не она, оказывается, упросила своего опекуна пригласить в дом молодых гладиаторов, Памфилий сделал это сам… Для того чтобы угодить тому мерзкому старикашке! Исполнять каждое его желание? Ну уж нет! Больно надо… В конце концов, что могут сделать с провинившимся гладиатором? Убить? Он и так постоянно ходит в обнимку со смертью.

Миновав перистиль, Рысь осмотрелся: где же, черт побери, атриум? Там, левее? Или вот здесь, прямо за колоннами? Да, скорее всего…

Опа! Кто-то вдруг закрыл ему глаза ладошками:

– Угадай-ка кто?

Неужели все-таки Флавия?! Нет, не похоже, слишком уж резко пахнет благовониями. Рысь обернулся и моргнул:

– Фелицата! Ты как здесь?

– Так же, как и ты, – улыбнулась девушка – маленькая, юркая, пышноволосая, со стройной фигуркой и блестящими черными глазами, бархатными, как теплая сентябрьская ночь. – Меня с подругами позвали развлекать гостей, – пояснила маленькая гетера. – Лерция с Арланией уже поют и танцуют, а я вот припозднилась… Ты не знаешь, где тут кухня? Очень пить хочется.

– Примерно знаю, – с улыбкой кивнул гладиатор. Он был искренне рад встрече, испытывая к юной гетере более чем благодарность. Если б не ее предупреждение, кто знает, как бы все обернулось на арене в тот день!

Взяв девушку за руку, он уверенно пошел на запах и не ошибся.

– А, опять ты? – с хохотом встретил его орудующий в паре и чаду повар. Кривой нос его покраснел, растрепавшаяся шевелюра напоминала вздыбленный загривок рассерженного медведя. – Заходи, заходи, угощайся! Всем буду хвастать, что кормил знаменитого бойца. Кто это с тобой? Неужто ты, Фелицата? Опять развлекаешь гостей?

– Сальве, Армидус, – поздоровалась девушка. – Это я попросила Рысь привести меня сюда – уж больно пить захотела.

– Может, и пожуешь чего-нибудь? – предложил повар.

– Пожалуй. – Фелицата кивнула и искоса посмотрела на гладиатора. – Составишь компанию? Ну, пожалуйста, а?

Армидус уже положил в тарелки крупные куски рыбы и, полив их гарумом, протянул гостям:

– Кушайте на здоровье! Можете даже пройти в мою каморку, думаю, тут сейчас будет слишком жарко. Вот-вот дойдет главное блюдо – вымоченная в молоке крольчатина! Эх…

Взяв большой половник, повар зачерпнул им из котла и скривился.

– Укроп! – выпучив глаза, заорал он на поварят. – Укроп где, я вас спрашиваю? О, дети сатиров! Укропа нет, и рассола в соусе маловато… Да я вас…

– Пожалуй, тут и в самом деле жарко, – усмехнулась гетера. – Идем же скорей поедим, Рысь. Стой, а вино? Армидус, ты не угостишь нас вином? – Она кивнула на изящный серебристый кувшин с чеканкой, изображавшей какую-то пикантную пляску.

Повар обернулся:

– Угощу, но не взыщите: тот кувшин не про вас – особое вино с Родоса, специально для сегодняшнего почетного гостя. Хозяин велел его не трогать ни в коем случае.

– Что, такое хорошее?

– Для ценителей, наверное, хорошее, – усмехнулся Армидус. – А на мой взгляд, так слишком уж кисло.

– Тогда ну его. – Фелицата помотала головой. – Налей-ка нам лучше фалернского.

– Фалернского? Губа не дура! Ладно, подставляйте кружки. Да, не забудьте вернуть блюда, боюсь, гостям не хватит.

– Вернем.

Рысь передернул плечами, вспомнив про мерзкого старика: смотри-ка, и вино для него особое, видно, и в самом деле важный гость. Фелицата уже открывала узкую дверь.

В каморке повара было темно, пришлось зажечь сальную свечку, вонючую, да, что поделать, других тут не было. Разгораясь, затрещал фитиль, дрожащее желтое пламя выхватило из темноты большой сундук с плоской крышкой и широкое, занимавшее почти всю площадь закутка ложе.

– Ну вот, наконец-то, – отпив вина, Фелицата сбросила с себя покрывало и потянулась. – Хорошо.

Рысь искоса посмотрел на нее. Надетая на девушку туника была настолько прозрачной, что прозрачнее, казалось, уже некуда – даже в тусклом пламени хорошо просматривалась маленькая упругая грудь.

– Что смотришь? – повернувшись к юноше, гетера обняла его за шею и крепко поцеловала в губы. – Ты думал, я так хочу есть и не знаю, где тут кухня? Дурачок… Ну, целуй же меня, целуй, не останавливайся…

Рысь почувствовал под своими ладонями тепло девичьего тела, ощутил ложбинку пупка…

– Постой… – Вдруг отпрянув, Фелицата быстро стянула с себя тунику и подмигнула юноше: – А ты? Впрочем, нет, сама…

Потом они, в конце концов, поели. Проглотили все, что принесли, – как видно, проголодались. Допили и вино…

– Ну, теперь, пожалуй, пора. – Девчонка довольно похлопала себя по голому животу и распорядилась: – Давай, отнеси блюдо на кухню, а я пока оденусь.

Рысь молча встал.

Проскользнув на уже опустевшую кухню, Рысь аккуратно поставил блюдо на полку, повернулся, чтобы уйти, и вдруг столкнулся в дверях со зверовидным привратником.

– Ищу повара, – улыбнулся тот. – Не видел?

– Нет. – Рысь покачал головой и вышел.

Повар и все его помощники уже находились в триклиниуме, потчуя пьяных гостей. Приглашенные музыканты наигрывали на флейтах и тамбуринах, танцовщицы колыхались в сладострастном ритме, а Тирак, глотая слюну, привалился к стене.