Разве просила Ульяна спасать себя ценой жизни сотен? Разве была она виновницей неудачного похода? О котором судачили телохранители, чей разговор девушка подслушала через дверь. Без сомнения, Несмеяна не являлась образцом примерного поведения, но и быть вздернутой, как собака, по ее мнению, не заслуживала.
То ли от близости смерти, то ли от накатившего чувства несправедливости, то ли от всего навалившегося в совокупности, росший в груди последние месяцы ком лопнул. Удушье разом отступило, равно как пропали и иные ощущения тела.
Серой тенью девушка выскользнула за переделы физической оболочки и лицезрела творившийся беспредел со стороны. Пусть Ульяна и лишилась тактильных чувств, но вот эмоции у неё по-прежнему имелись. С гневом и презрением она взглянула на предприимчивого палача.
— «Чтоб ты сдох!»- с ненавистью пожелала девушка, и невидимые никому кроме неё серые нити вырвались из фантома и опутали волосатого, как обезьяна, громилу.
Почти двухметровый мужик схватился за сердце и рухнул. За ним брякнулась и бренная оболочка Ульяны. Странно, но после гибели пытавшегося ее убить урода, прибавилось сил. Да и окружавшие девушку злорадство и злоба питали призрака, вызывая приятную «щекотку». Бредово, конечно, испытывать подобное лишившись тела. Тем не менее, именно так Несмеяна описала бы эти ощущения.
С холодным разумом, Ульяна возжелала смерти ещё парочке кинувшихся к ней ушкуйников. Ватажники преследовали две цели — проверить, что стало с неудачливым палачом, и довершить начатое. Дебелые мужики также, как и соратник, приказали долго жить. Равных по силе практиков девушка убила походя, нисколько не напрягаясь.
Заполучив новую порцию шакти, Несмеяна хищно улыбнулась и взглянула на толпу. Всем собравшимся она искренне желала смерти за то, что ей пришлось испытать. Муки совести за грядущую гибель людей и чувство вины отсутствовали.
— «Чтоб вы сдохли!» — мысленно повторила Ульяна, и множество нитей рванулось из неё наружу.
Часть ватажников возле неё попадали, другие разбежались. Вокруг лежащего на земле девичьего тела образовалась пустота. Энергия неудержимо прибавлялась, одновременно с этим слабела связь с физической оболочкой.
Ульяна отчётливо осознала, что если не прервёт экзекуцию, то перестанет быть собой. Станет непонятно кем, но уж точно не человеком. Самое печальное, что она не знала, как прекратить самопроизвольное смертоубийство. Процесс приобрёл автономность и самодостаточность. Шакти умерших тратилось на лишение жизни следующих жертв, и так по кругу.
Неизвестно, чем бы все кончилось. Скорее всего ничем хорошим. Но тут рядом возникло серебристое сияние. Оно исходило от обычного с виду, ещё не старого мужчины, на шее которого болтался увесистый нательный крест. Губительные отростки боязливо обтекали пришлого, словно боялись прикоснуться к нему.
Будто и не замечая смертельных для остальных тентаклей, пришелец подошёл и несильно ткнул в призрачную грудь. Сознание померкло. А когда Ульяна очнулась, то находилась уже внутри собственного тела. Организм переполняла энергия. Сломанные рёбра срослись, а пострадавший кадык и кожа на шее белели, как раньше.
— Ишь, чего удумали, ироды! — поднял девушку за руку с земли спаситель, в котором она признала Байду. Отец отзывался о нем плохо. Однако мужчина помог Ульяне без колебаний, опровергнув сложившуюся репутацию.
— Чуть Мстительницу Серых Пределов не породили! — пригрозил пальцем присмиревшему люду Праведник, потом повернулся к несостоявшейся жертве, — А ты, дитя, иди отсюда. Тебе больше тут нет места. Дайте ей огнегрива.
Приказ выполнили мгновенно. После чего Байда усадил девушку в седло и указал в направлении главных ворот. Ульяна не перечила. Она и сама понимала, что когда-то родная Сечь теперь для неё чужая.
Глотая слёзы жалости, вне себя от сотворённого преступления, Несмеяна вонзила шпоры в бока скакуна и понеслась прочь по непривычно безлюдным улицам. Она не расслышала брошенную ей вслед одним из ушкуйников фразу;
— Так даже лучше. Пусть имперцев порешит, сколько сможет, а потом и сама околеет.
Глава 40. Адепты Серых Путей
Никогда не виделись, но лучше бы и не встретились.
Высказывание софиста;
Громадная имперская армия подступала к логову ватажников неспроста, тому имелся целый ряд причин. Во-первых, после закрытия портала в иной мир в районе Цитадели, требовалось покончить еще с одной внутренней проблемой. Что позволило бы сосредоточиться на внешних врагах и не распылять силы. Во-вторых, Сечь потерпела в битве за телепорт сокрушительное поражение. Соответсвенно Ватага ослабла как никогда ранее.
Да, центральная власть тоже потеряла немалый контингент, но возможности государственной машины в разы превосходили таковые у одной отдельно взятой, пусть и могущественной, организации. Особенно это касалось численности войск. Светлый имел под рукой аж девять полноценных армий, количество доступных ему воинов приближалось к двухстам тысячам.
Сечь могла выставить в десять раз меньше. Ранее Виссарион опасался штурмовать последний оплот ушкуйников, так как потери были бы колоссальные. В атаке размен пошёл бы один к пяти, а то и больше. Положить так много солдат в сложное для страны время, означало подписать себе смертный приговор. Другое дело теперь, когда можно было раздавить нарыв одним решительным ударом.
Столь важное мероприятие возглавил лично Килий Неугомонный. Находившийся на пике совершенного тела главнокомандующий и сам по себе представлял немалую угрозу, а тут ему ещё придали элитную Первую армию. В ее состав входили только гвардейские полки, укомплектованные лучшими образцами вооружения. Не говоря уже о выучке гвардейцев, посвятивших жизнь войне и служению.
С гордостью и полной уверенностью в успехе, опытный военачальник смотрел на подотчетное воинство. В отличие от других воинских формирований Первая армия использовала не только стандартные летающие повозки. Помимо вездесущих МП-2 на вооружении здесь состояли новейшие и дорогущие СМП-1- составные магические платформы первого поколения.
Последние представляли собой полукилометровые настилы с большим содержанием охрейна и походили на настоящие летающие крепости. Они несли на себе передвижные батареи артиллерии, множество солдат и маготехники, а также имели огромную огневую мощь.
Помимо всего прочего, к их краям в большом количестве могли стыковаться обычные МП-2. Число таких подсоединений зависело лишь от мощности операторов и содержания магического металла в повозке. Погонщиков, к слову, могло быть только десять, иначе управляющий полетом контур не работал. Вот и выходило, что при максимальном «подсоединении» площадь СМП-1 составляла около одного километра.
Семь таких вот маток и окружили Сечь со всех сторон. Груды металла несли на себе почти тридцать тысяч человек. По мнению Императора, такой армаде сломить сопротивление Ватаги, в ее нынешнем бедственном положении, не составляло труда. Перед походом так думал и Неугомонный. Остро стоял лишь вопрос будущих потерь. Виссарион приказал свести их к минимуму.
Ранее Килий опасался, что положит треть, если не половину, армии, чем вызовет неудовольствие Иосифа. Однако теперь радостная улыбка не покидала уст военного.
На Сечи полыхал бой. Глубоко в центре города вздымались черные тучи, сквозь которые проблескивали ослепительно-белые лучи. Даже несмотря на расстояние, опытный практик чувствовал, как там погибают люди
— Наверное, не поделили что-то с Темным Ковеном, вот и сцепились! — предположил главнокомандующий, и гора упала с плеч.
Союз двух организаций был неожиданностью. Более того, истинную силу Ковена не знал никто, потому лишь когда обе структуры потерпели фиаско при битве за портал, стала возможна сегодняшняя атака.
В том, что гипотеза верна, Килий убедился вскоре. Войска развертывались беспрепятственно. Саперы сноровисто летали посреди минных полей на своих МЩ-3* и прокладывали путь к вражеской крепости.
