— Сколько ты провел там времени?
— Около полугода… Только спустя полгода, когда уже наступала середина лета, лед начал немного таять. С крыши закапали капли, а в стекла можно было получше разглядеть засыпанный снегом мир. Тогда я оперативно достал старую кувалду и попытался выломать дверь, но в итоге просто уперся в огромную снежную стену. Еще день у меня ушел на преодоление этого снежного плена. С тех пор я и живу здесь, хотя, скорее сказать, выживаю. Хожу, закапываю трупы, которые найду, иногда дома своих знакомых навещаю. И так уже долгие годы. Я даже не помню, когда со счета времени сбился…
Наступило гнетущее молчание.
— Скажи, а ты не встречал больше выживших здесь?
— Да, встречал, поначалу их было немного. Кто-то смог продержаться в подвалах, кто-то заранее подготовился, некоторым просто повезло. Шло время, и с каждым днем их становилось все меньше и меньше, через года четыре я уже не встречал ни одного человека, только Джуса — это пес которого убили волки, долгие годы мы с ним путешествовали вместе.
— Да, дед, тяжело тебе пришлось…
— Не загадывай, сопляк. Самое тяжелое у нас еще впереди.
— Да ладно тебе, я не думаю, что нам будет так уж сложно оторваться от преследования, мы все-таки на огромном остро…
— Да не того ты боишься, малой, скоро снова будет заморозка, она может быть сильнее прошлой…
— Погоди, что?! Стоп, стоп, стоп, откуда такие выводы?
— Я в этом давно уверен… За последние пару месяцев погода начала ухудшаться, метели сильно участились, а самое главное, что началось медленное оледенение повсюду.
— Верно… Даже когда я был на радиовышке она уже была покрыта льдом… Тогда сколько у нас хотя бы времени?
— Около месяца, не больше, если повезет, то, может, полтора, но не стоит рассчитывать на удачу, здесь она нам не поможет.
Прошло некоторое время, старик стал понемногу ходить самостоятельно, а я занялся подготовкой к долгому пути. По указанию Винсента я нашел его дом недалеко от местного городка и притащил все возможные запасы на станцию. В итоге мы обжились неплохой одеждой, запасом консервов и многими другими полезными мелочами. Особенно мне понравился один из его ножей, который в последствии теперь висит у меня за поясом. Мы старались не привлекать к станции много лишнего внимания, так что уже шел второй день, как мы были в относительной безопасности. По указаниям Винсента мы отправимся к старому причалу, который находится в паре десятков километров за дамбой, там есть аварийное подземное убежище, оставшееся со времен Второй мировой войны, в котором мы сможем пережить заморозку.
Сидя во все том же кресле, стоящем напротив стола, я попивал чай, любезно позаимствованный из одного вскрытого мной дома. На дворе был вечер, старик перевязывал свои раны, изредка посматривая на пургу за окном.
— Слушай, дед, как думаешь, если мой самолет упал где-то в районе тюрьмы, мы бы смогли до него добраться до начала бури?
— Нет, скорее всего, туда пойдут твои бандиты, это самое близкое место к ГЭС.
— Наверное… Но я все равно уверен… Макс должен был выжить…
— А, ты опять про своего дружка, не думаю, что это возможно. Если он не выпрыгнул с парашютом, то, скорее всего, увяз в местных ледяных болотах или вовсе остался погребенным под завалами самолета…
— Даже если так, я должен его найти… Любой ценой. Не может такого быть, что я выжил, а он нет… Я никогда в это не поверю.
— Делай, что хочешь. — Старик твердо поднялся на обе ноги и, пошатываясь, отправился спать в комнату персонала. Впереди была последняя ночь на этой скромной станции, ставшей мне, хоть и ненадолго, домом.
Утро было ветреным, снег так и сыпал без остановки. Старик встал намного раньше меня и начал готовиться к отбытию. Уже через полчаса мы вышли в сторону трассы, которая должна огибать ГЭС и через горы вести к причалам. Все было засыпано плотным слоем снега, так что идти было не сильно сложно. Хотя из-за усиливающейся пурги видимость становилась все хуже с каждой минутой.
Изредка ноги проваливались в сугробы, все же большая часть собранных вещей была у меня на плечах, но и старик упирался до последнего, что тоже хочет что-то нести. Ему было явно очень тяжело, но в его походке чувствовались сотни пройденных километров по заснеженным ухабам. Иногда я думаю, что он намного крепче, чем кажется. Пройдя около пяти километров и уже оставив гидростанцию позади, нам пришлось остановиться.
Впереди распростерлось огромное, каменноугольного цвета ущелье, по верхам которого изредка росли одинокие клены. За ним должна была быть 38-я индустриальная трасса, а дальше небольшой рыболовный городок. Туда-то мы и направлялись. Но возникла небольшая проблема… Проход через ущелье был полностью завален оползнем, и дальше пути не было. То есть он был, но только не для старика. Он смотрел на завал и часто вздыхал, но вскоре взял в руки свой узелок, посмотрел на меня и не спеша пошел в сторону ГЭС. Теперь у нас был только один путь.
В этот раз добраться до станции было несложно, так как Винсент знал все тропы и обходные пути на местности. Мы старались идти максимально незаметно и в итоге подобрались к запасному входу на нижнюю плотину. Тогда я уже был полностью уверен, что станция, скорее всего, пуста, но дед все равно продолжал делать каждое движение с огромной осторожностью, иногда мне даже казалось, что он перестает дышать, чтобы не издавать лишних звуков. Достав из кармана свою привычную связку ключей, он открыл дверь, и мы вошли внутрь. Все то же старое, мокрое помещение, местами промерзшее и вечно скрипучее. Изредка испытывая чувство ностальгии, мы пошли вглубь станции. Я шел впереди и держал в руках треснувшую после моего смертельного побега керосиновую лампу. К концу петляний по коридорам и этажам мы пришли в довольно маленькую комнату, заставленную трубами и вентилями на каждом углу. В самой дальней ее части виднелся массивный люк, который старик сразу же начал осматривать.
— Помоги мне. — Взявшись за ручку люка, он буквально повис на ней, пытаясь сдвинуть ее хотя бы на миллиметр.
— А что там вообще находится?
— Это запасной вход в технические помещения на случай аварии на станции, давай быстрее хватайся, нам тут делать больше нечего.
Мы взяли его с двух сторон и начали медленно прокручивать скрипучий замок. Сам люк оказался намного тяжелее, чем выглядит, но в итоге мы его открыли и пошли по длинному, столь темному коридору, что даже лампа не могла осветить нам путь.
Изредка скрипел пол, а мы со стариком обменивались односложными фразами. Он не был особо общительным в такие моменты, думаю, его жизнь была намного сложнее моей. Наблюдая за покачивающейся лампой, я вдруг упираюсь в остановившегося старика, идущего впереди меня.
— А ну заткнись! — Старик замер и начал прислушиваться… Его лицо резко стало до ужаса серьезным. Он схватил меня за руку и, пригнувшись, сказал: — Малой, приготовься прорываться вперед…
Сквозь непроглядную тьму с тихим постукиванием по ржавому металлу к нам приближались неспешные шаги. Звук отражался от стенок сильным эхом, и казалось, что нас окружили.
Шаги остановились… Вдали появилась фигура, она была неподвижна и очень плохо заметна в окружающей ее тьме, но в то же время казалась очень знакомой.
— Харис, беги! — старик закричал и тут же пригнулся к земле.
Раздались три оглушительных выстрела, но я уже не обращал на них внимания. Я побежал что есть сил. Меня всего охватил животный страх. Я не хотел бросать старика, но и не мог позволить себе здесь погибнуть. Сзади послышались еще выстрелы и крики, один прицельно попал в мою сумку за спиной. От неожиданности я споткнулся и упал. Позади меня раздавался оглушительный бег, но впереди уже виднелся выход, и я ринулся к нему, архаично петляя ногами. Добежав до выхода, мне предстояло залезть по лестнице и выйти наружу, но в глазах резко начало темнеть. Я не понимал, что происходит, но, посмотрев на себя, я обнаружил, что вся моя одежда измазана в крови. Наверное, тот выстрел оказался сквозным…
