Новый импульс протестные выступления получили в связи с объявлением всеобщей принудительной мобилизации в Красную Армию. Мобилизация крестьян началась летом 1918 г. В июне, по постановлению ВЦИК, было решено провести мобилизацию крестьян пяти возрастов 51 уезда Приволжского, Уральского и Западно—Сибирского военных округов. Предполагалось, что в Красную Армию вольются 275 тыс. человек. Однако мобилизация была сорвана из—за нежелания крестьян участвовать в гражданской войне и недовольства проводимой большевиками продовольственной политики. Массовую мобилизацию отложили до осени в связи с необходимостью завершения полевых работ. Мобилизация крестьянской молодежи была проведена в сентябре—декабре 1918 г. согласно приказам РВСР от 11 сентября 1918 г. (о мобилизации молодежи 1898 г. рождения) и 22 сентября 1918 г. (о призыве крестьян пяти возрастов (1893 – 1897 гг.). Всего за 1918 г. была проведена мобилизация крестьян семи возрастов. Добровольцами вступили в Красную Армию 16,6%. Подавляющая часть – 83,4% – были мобилизованы[457].
Первый массовый призыв крестьян в армию в губерниях Центральной России послужил поводом для крестьянского недовольства. В первые же дни призыва начались выступления мобилизованных крестьян. Активные выступления мобилизованных происходили в Тверской, Смоленской губерниях[458]. Выходцы из деревень, включая бывший младший командный состав царской армии (унтер—офицеры, прапорщики), навоевавшиеся в годы Первой мировой войны, уклонялись от призыва. Массовая мобилизация послужила одной из причин проявления женского протеста против политики власти. Женский протест нашел выражение в бабьих бунтах. Обычно это был стихийный всплеск активности доведенных до отчаяния крестьянок. Женский протест в целом как явление был вполне рациональной и закономерной реакцией на продразверстку и мобилизацию мужского населения. Женщины выступали против насильственных действий властей, причем делали это нередко гораздо смелей, чем мужчины. Активное противостояние крестьянок и советской власти стало возможным из-за гораздо меньшей опасности для женщин, нежели для мужчин, подвергнуться репрессиям. Карательные органы не производили арестов в большинстве случаев массовых выступлений женщин. В большинстве случаев применялись уговоры и разъяснения, нередко требования женщин находили удовлетворение, лишь в редких случаях производились аресты и применение вооруженной силы. Власти всячески старалась привлечь женщин на свою сторону: нередко из политически неустойчивого элемента многие женщины превращались в проводников советской власти на местах и могли влиять не только на своих мужей и родственников, но и на всех односельчан.
За счет принудительной мобилизации в течение одного декабря 1918 г. Красная Армия возросла почти на четверть[459]. В армию призывалось в первую очередь бедняцкое крестьянство. Именно беднота, поддержанная средним крестьянством, во многих местах поднимала мятеж мобилизованных. Мятежниками руководили фронтовики, прошедшие военную выучку на полях Первой мировой войны. Движение получило массовый характер: в Михайловском уезде Рязанской губернии им было охвачено 20 волостей, в Гжатском уезде Смоленской губернии – 19 волостей, в Верейском уезде Московской губернии – 18 волостей с 10 тыс. участников, в Медынском уезде Калужской губернии – 17 волостей с 7—8 тыс. повстанцев. Повстанцы захватили Касимов в Рязанской губернии, в Тамбовской – Шацк, в Смоленской – Духовщину, Гжатск, Поречье, в Калужской – несколько населенных пунктов и станций.
Ноябрьско—декабрьские восстания крестьян охватили 138 из 286 уездов центральных губерний, то есть почти половину уездов, находившихся под контролем Советской власти[460]. Эти восстания стали первым массовым протестом крестьян против системы военного коммунизма[461]. Примечательно, что в циркуляре Наркомата внутренних дел от 18 ноября 1918 г., направленном в губисполкомы, констатировалось появление «единого контрреволюционного фронта»[462]. Именно в этот период крестьянская революция 1917—1918 гг. трансформировалась в крестьянскую войну против политики военного коммунизма, в 1919—1922 гг. она приобрела полномасштабный характер. Место прежнего извечного врага – помещика – в крестьянском восприятии заняло новое государство, завладевшее землей. Крестьянская война может рассматриваться не только как часть Гражданской войны в Советской России, она сама по своему содержанию – война гражданская.
В конце 1918 – начале 1919 г. произвол и насильственные методы взимания со стороны комбедов и местных Советов введенного ВЦИК единовременного чрезвычайного 10—миллиардного налога привели к «бакурскому восстанию» – волнениям крестьян девяти волостей Сердобского уезда Саратовской губернии. За январь—июль 1919 г. восстания происходили, по неполным данным, в 124 уездах Европейской России. В январе—феврале 1919 г. восстания имели место в отдельных волостях многих губерний, но больше всего их отмечено в Тверской губернии (в 16 волостях)[463]. Подъем сопротивления крестьян отмечен в марте 1919 г. В этом месяце крестьяне должны были сдать 30% годовой разверстки. Вследствие недостатка семян весной 1919 г. значительно сократилась площадь посевов в крестьянских хозяйствах. На почве недовольства изъятием хлеба восстания произошли в Симбирской, Пензенской, Уральской, Оренбургской и части Казанской губернии.
Недовольство проявлялось не только в производящих губерниях России. Потребляющие губернии оказались в положении заложников продовольственной политики военного коммунизма. 21 марта 1919 г. на имя Ленина и Троцкого поступила телеграмма Карельского губисполкома и губпродкома: «Последнее время в губернии то в одном, то в другом месте вспыхивают крестьянские восстания, разгоняются Советы, избиваются советские работники, разграбляются продовольственные склады. Произведенное дознание устанавливает участие в таковых беспорядках бедняков, измотавшихся от голода. Население губернии учитывает распутицу, боится быть отрезанным от центра и железных дорог на долгое время и вымереть совершенно беспомощным, … просит хлеба. Для спасения политического положения губернии губпродком просит в срочном порядке направить… необходимое количество, имея в виду снабжение всего населения губернии, перешедшего на привозной хлеб»[464].
Весной 1919 г. крестьянские волнения и выступления отмечались повсеместно, особенно в Вятской губернии (Ториальная волость Уржумсого уезда), Курской (Михайловская волость Дмитриевского уезда), Самарской (район Сергиевск—Кротовка), Воронежской (уезды, прилегающие к Дону), Тамбовской (Лебедянский уезд), Смоленской (деревни Кальчиновка, Григоровка, Рубанка), Казанской (Спасский уезд), Московской (Рузский уезд)[465]. В ходе выступлений восставшими были разобраны железнодорожные пути, нарушена телеграфная связь. Местные органы ВЧК информировали центр о тревожном настроении крестьян в волостях и селах, обусловленное недовольством политикой Советов и недоверием в отношении представителей коммунистических ячеек, которые, по словам крестьян, ничего не имели общего с коммунизмом: занимались пьянством, всевозможными нерегистрируемыми конфискациями у населения. Сельские коммунисты устраивали «с пышностью помещика николаевских времен» свадьбы в клубах, увлекались картежными играми. Поступало множество заявлений и жалоб, в которых указывалось на неправомерные действия и злоупотребления местных властей: у крестьян отбирали обручальные золотые кольца, серебряные часы и массу другой мелочи, за неуплату очередного чрезвычайного налога крестьянин мог лишиться хозяйства и последнего скота: в одном случае крестьянин вместо 15 тыс. руб. уплатил 13 700, в результате все его имущество выставили на продажу. Крестьяне жаловались: «только и слышим: „Арестуем! Расстреляем!“. Мы власти поэтому боимся, даже ходить на собрания и даже просить, чтобы почаще… поясняли, что такое Советская власть, к чему она стремится, поясняли о коммунизме»[466].
