Помимо крупных капиталистических хозяйств, по свидетельству Туган—Барановского, господство и влияние капитализма в деревне осуществлялось через различные формы финансового и торгового капитала. Такая система грозила экономическим порабощением мелких крестьян[300]. Механизм защиты крестьянства определялся в кооперации. Кооперативное движение крестьянства он называл формой самозащиты от неблагоприятных условий капитализма, результатом приспособления к его социально—экономической среде. Кооперация для крестьян, утверждал Туган—Барановский, – незаменимое и единственно возможное средство поднятия их экономического благосостояния. Благодаря кооперации крестьяне получали возможность использовать производственно—технические преимущества крупных хозяйств, не потеряв при этом достоинств мелких производителей. Кооперация повышала технический уровень мелких самостоятельных хозяйств, уничтожая их изолированность, втягивая в рынок. Все это, по мнению Туган—Барановского, позволяет крестьянам сохранить свое хозяйство в конкуренции с крупным капиталистическим производством. Но при этом он не игнорировал факта пролетаризации мелких собственников, развития дифференциации в крестьянской среде. Подчеркивалось, что в основном в кооперации принимают участие средние и крупные крестьяне, так как мелкие слабы экономически для участия в кооперативных объединениях[301].
С учетом двух подходов – производственно—технического и социальной справедливости – Туган—Барановский признавал крупное кооперативное хозяйство предпочтительнее крупного капиталистического. По его мнению, такая организация устранит противоречие «производитель—хозяин», имевшее место в капиталистическом хозяйстве, позволит крестьянину—производителю стать реальным хозяином в общем деле. Наиболее оптимальным вариантом крупного кооперативного хозяйства называлась крупная земледельческая артель, но только не в государственной форме – чтобы исключить подневольный труд. Земледельческая артель признавалась наиболее желательной формой кооперации, но в условиях капитализма возможности для развития этой формы ограничивались. Производственные артели рассматривались не как правило, а как исключение, поэтому в ближайшем будущем они могли охватить лишь ничтожную долю крестьянских хозяйств. Основная роль отдавалась роли кооперативных объединений в сфере снабжения, кредита, закупок, сбыта, переработки.
Признавая кооперацию формой приспособления крестьянства к условиям капитализма, Туган—Барановский усматривал в ней зарождающиеся основы иного хозяйственного строя. Он обращал внимание на огромную воспитательную функцию кооперативного движения, создающую условия для повышения духовного уровня крестьян через создание сети библиотек, музеев, учебных заведений, курсов, народных домов[302]. Туган—Барановский размышлял о кооперативном идеале. Он считал, что кооперативный идеал совпадает с идеалом анархическим, поскольку построен на тех же принципах: отрицании власти человека над человеком, добровольности, свободе, отсутствии принуждении. Близость мыслей Туган—Барановского в этом вопросе с идеями Кропоткина и других теоретиков анархизма выразилась, к примеру, в следующем заключении: не страсти людей должны приспосабливаться к общественному устройству, а социальное устройство должно быль таково, чтобы страсти человека направлялись не во вред обществу, а на пользу ему. В этой связи он отмечал, что кооперативный идеал есть более высокий социальный идеал, чем коллективизм, подразумевающий существование принудительной власти, подавление гармоничного развития человека, отрицающий принцип частной инициативы. Туган—Барановский утверждал: основная идея коммунизма, выраженная в коллективизме, – не более, чем половина социальной идеи, другая половина социальной идеи – в принципе частной инициативы. Он считал, что основное направление его современников—социалистов ориентировано на концепцию государственного социализма с идеей грубого, неразвитого коллективизма в своей основе. Цивилизованный социализм отнюдь не требует уничтожения крестьянской собственности и замены крестьянского труда обработкой земли большими общественными группами[303].
Можно утверждать, что спор о преимуществах и достоинствах той или иной формы хозяйствования на селе конструктивно решен представителями сложившейся в России еще в дореволюционные годы так называемой организационно—производственной научной школы, расцвет которой пришелся на первую половину 1920—х гг. А. В. Чаянов, Н. Д. Кондратьев, А. Н. Челинцев, Н. П. Макаров, А. А. Рыбников, А. Н. Минин, Г. А. Студенский и другие разработали синтезированную модель аграрной эволюции. В чем ее суть? Различные виды хозяйств имеют свои особенности. Так, Н. Д. Кондратьев (ученик Туган—Барановского) выделял три основные вида: мелкое трудовое хозяйство, крупное капиталистическое, крупное кооперативное. Сравнение трудового хозяйства и капиталистического дает результат: да, у последнего есть несомненное преимущество: меньше затрат приходится на бытовую инфраструктуру; меньше затрат в производстве в расчете на единицу площади; существует разделение труда; лучшие условия для применения научных рекомендаций и открытий, использование новейшей техники. Но почему же трудовое хозяйство оказывается более стойким и живучим, чем крупное капиталистическое? Крупному капиталистическому хозяйству необходим капитал, но он вкладывается там, где выгодно. В сельское хозяйство вкладывать не всегда выгодно, поскольку вложенный капитал приносит мало прибыли, поэтому в этой сфере ощущается нехватка капитала. Почему невыгодно? Потраченный на приобретение машин, постройки капитал используется на селе обычно полгода, а то и менее, остальное время года машины не работают, а постройки пустуют. «Мертвый» же капитал, не вращающийся в обороте, капиталисту не нужен. Кроме того, в сельском хозяйстве объективно существует повышенная доля риска для инвестиций капитала – сказывается зависимость от природных условий, урожая. Но за счет вложенного капитала необходимо покрыть стоимость произведенных затрат, оплату наемного труда и рассчитывать, помимо этого, на гарантированную прибыль. В сельском же хозяйстве нет уверенности в получении прибыли. К этим обстоятельствам добавляется проблема критической нехватки наемной силы: наемные работники предпочитают уходить в город, им выгоднее работать в промышленности: выше зарплата, круглогодичная занятость.
Жизненность и стойкость трудовых крестьянских хозяйств заключается в иной хозяйственной мотивации: добывании средств к существованию, а не погоне за прибылью, в результате издержки и затраты таких хозяйств сокращаются. В условиях неурожая или других природных невзгод крестьянин не бросает свое хозяйство, он находит возможности получения побочных заработков. Но мелкое трудовое крестьянское хозяйство – лишь переходная ступень. Будущее, по Кондратьеву, за крупными кооперативными хозяйствами. В регулировании площади землевладения целесообразно постепенное отчуждение излишков земли сверх трудовой нормы, но только посредством налоговых мер[304].
Помимо выделенных Кондратьевым видов организации земледельческого производства А. В. Чаянов отмечал различие между крупным артельным и крестьянским кооперативным хозяйствами. Последнее, на его взгляд, организационно превосходит все остальное. Он доказывал невозможность распространения господства капитала на все явления экономической жизни, недостаточность пользования исключительно только категориями капитализма. Сельское хозяйство, отмечал Чаянов, построено в основной своей части не на капиталистических началах, а на основе трудового семейного хозяйства, которому свойственны иные мотивы хозяйственной деятельности и даже иное понимание выгодности. Мотивация хозяйственной деятельности крестьянина отлична от мотивации предпринимателя.
