Люди напряженно работали в пахоту, сев и сбор урожая, т. е. весной и в конце лета – начале осени. В остальное время, особенно зимой, жизнь замирала. Не отсюда ли подмеченная иноземцами лень русских и способность вмиг сконцентрировать на чем-то все силы?

Природа обманывала порой самые скромные надежды крестьянина. Оттого русские то смиренно все принимали как кару за грехи, то вдруг очертя голову выбирали «самое что ни на есть безнадежное и нерасчетливое решение, противопоставляя капризу природы каприз собственной отваги. Эта наклонность дразнить счастье, играть в удачу и есть великорусский авось», – считал В. О. Ключевский.

Жилище. Большинство домов горожан и селян представляли собой избу-пятистенку. Большая клеть являлась жилой комнатой, меньшая – сенями (вход и кладовая). Печь располагалась в углу, рядом был «кухонный угол» с полками, на которых стояла посуда. Свободный угол напротив двери назывался «красным» – там помещали иконы. В центре комнаты находился стол с лавками, вдоль стен ставили сундуки. На лавках, сделанных из широких досок, не только сидели, но и спали. По летописям и житиям известно, что спали на соломенных тюфяках. Наши предки изобрели перину – русскую постель, которую охотно покупали у них ганзейские купцы.

Посуда. В быту использовались различные сосуды и кувшины из глины, деревянные, оловянные, серебряные блюда, а также ковши («русские чашки», по выражению ганзейцев).

Материал, из которого делалась посуда, выбирался с умом. Было прекрасно известно, что холодными вода или молоко останутся в керамической крынке. Если кинуть туда вымытую лягушку, молоко долго не будет киснуть. Освященную воду готовили в серебряных сосудах. Пища в медных котлах быстро разогреется и не будет пригорать.

Пища. Питание не было разнообразным: «Щи да каша – пища наша». Пословица соответствует истине. Каша овсяная, пшенная, из пшеницы и ржи, на воде или молоке. Щи из свежей капусты в конце лета и осени, из кислой – зимой. И конечно, жито (хлеб) в различных вариантах: лепешки пресные, хлебы, испеченные в печи, болтушка – варево из муки и воды с солью, различные кисели на муке, чаще несладкие. Ели репу, лук и некоторые другие овощи. Солили грибы. Заготавливали мед. Употребляли в пищу соленую и вяленую рыбу, реже ели свежую, сваренную в собственном бульоне (уху). На первом месте среди напитков стоял квас, изготовленный из ржаного хлеба, хмельные напитки из меда, брага.

Ковш

Ендова

Одежда. Носили рубаху-поддевку до колен и кафтаны. Зимой надевали шубы из овчины, медведя, лисицы, кто побогаче – из бобра и соболя. А в дальних поездках и знать предпочитала медведно – шубу из медвежьей шкуры мехом внутрь с суконным верхом. Богачи носили сапоги из сафьяна (мягкой, ярко окрашенной кожи), люди победнее – лапти с портянками и онучами. Шапки имели высокий верх и меховую опушку. Носили такие шапки, судя по миниатюрам, и зимой и летом.

Последствия ига. После Батыева нашествия более чем на столетие русская культура впала в летаргический сон. Частые войны и бедствия не способствовали распространению грамотности. О Дмитрии Донском в летописи говорится, что он не был хорошо обучен книгам. О Василии Темном прямо писали, что он неграмотен. Интерес к учености сохранялся в духовном сословии. С распространением с XIV в. бумаги книг стало больше и они сделались доступнее.

Устное народное творчество. В середине XIII в. были переосмыслены былины времен Древней Руси. Теперь сказители повествовали о богатырях «ласкового князя Владимира», которые бились с татарами. Родилось множество сказаний, отражающих народное восприятие событий. Детям рассказывали о страшном Дюдюке – враге всех христиан. Его прообразом служил Дюденя (Тудан) – брат ордынского хана, разоривший в 1293 г. Владимир, Москву, Переяславль и другие города. А баскак Щелкан (Чол-хан) стал героем песни о восстании в Твери в 1327 г. В ней говорится о том, как царь ордынский Азвяк (Узбек) одаривал родню землями. Не пожаловал хан племянника (в других вариантах – шурина) Щелкана, так как не было его в то время в Орде. Как вернулся Щелкан к Азвяку, тот решил дать ему, что сам выберет. Царевич запросил Тверь. Но Щелкан начал обижать тверичей, они его и убили. «Песня об Авдотье Рязаночке» рассказывала, как Авдотья вела из ордынского плена людей «по дальней дороге», «через реки широкие, леса дремучие».

Возник целый цикл сказок о Бабе-Яге, костяной ноге. Интересно происхождение имени этого персонажа. Монголо-татары называли своих начальников «бабай-ага», т. е. «мудрый, старый человек». Постепенно родился сказочный образ Бабы-Яги, подруги Кощея Бессмертного, перекочевавшего во владимирские сказки из южных былин.

Житийная литература. Тема защиты родной земли проникает в XIII – XV вв. в жанр летописной повести и в житийную литературу. Кто-то из близких к Александру Невскому людей сочинил повесть о его «мужестве и житии». После причисления Невского к лику святых появилось «Житие святого Александра Невского». Герой там идеализирован. Главными его достоинствами авторы считают преданность православию. «Житию Александра Невского» во многом созвучно «Житие князя Довмонта». Этого литовского князя псковичи посадили у себя. Крестившийся Довмонт (принявший имя Тимофей) бьется за Псков и веру с ливонскими рыцарями, с «литвой».

Иван-царевич. (Один из главных персонажей русских сказок.) Художник И. Билибин

Возник цикл житийной литературы о погибших в Орде князьях – мучениках. Таковы повести и жития о Васильке Константиновиче Ростовском, Михаиле Всеволодиче Черниговском, о тверских князьях Михаиле Ярославиче и его сыновьях Дмитрии Грозные Очи и Александре Михайловиче. Писались в XIV – XV вв. и традиционные жития, полные чудес и духовных подвигов. Таковы сказания о новгородских местных святых (Моисее, Евфимии, Михаиле Клопском), жития митрополитов Петра и Алексея.

Произведения о борьбе с монголо-татарами. Сродни устным сказаниям «Повесть о Меркурии Смоленском». Молодой житель Смоленска решился на неравную схватку с татарами. Причем Меркурию было видение: Богородица предрекла ему победу и смерть одновременно. Воин храбро сражался с неприятелем, убил могучего «исполина».

Когда же захватчики побежали, к Меркурию подкрался сын «исполина» и отрубил ему голову. И здесь произошло чудо: герой не пал сразу, с головой в руках он подошел к стенам Смоленска, и жители города узнали, что спасены. Только после этого Меркурий умер.

Существует цикл сказаний о гибели русских городов во время походов Батыя. Открывает его «Сказание о разорении Рязани». Заслышав о Батыевом нашествии, рязанский князь Юрий Игоревич послал сына своего Федора с дарами к Батыю. Один из приближенных нашептал хану, что у Федора жена красавица. Батый захотел ее увидеть, на что князь ответил: «Когда нас одолеешь, то и женами нашими владеть будешь». Федора убили. Жена его Евпраксия с маленьким сыном Иваном бросилась с высоких хором и разбилась. Удальцы рязанские крепко бились с Батыем, и все пали. Самые яркие сочинения о Куликовской битве – «Сказание о Мамаевом побоище» и «Слово о великом князе Дмитрии Ивановиче и о брате его князе Владимире Андреевиче, яко победили супостата своего царя Мамая» (иначе эту поэму называют «Задонщина»). В основу поэмы был положен переработанный текст «Слова о полку Игореве». Поход Тохтамыша на Русь нашел отзвук в «Повести о разорении Москвы Тохтамышем».