Прикладное искусство. Русские ювелиры XII – начала XIII в. придерживались тех же приемов, что и мастера Киевской Руси. Памятников художественного ремесла XII – начала XIII в. сохранилось много. Это и украшения (колты, серьги, бляшки, диадемы, кресты, браслеты, пряжки), и оклады икон и книг, и дорогие сосуды и блюда, и произведения резчиков по камню, дереву, кости, и многие другие вещи. XII – начало XIII в. – это время расцвета искусства «малых форм».

1. Что нового появилось в архитектуре в XII – начале XIII в.?

2. Назовите архитектурные школы XII – начала XIII в. и их главные черты.

3. Расскажите о владимиро-суздальской архитектуре XII – начала XIII в.

4. Как развивалась живопись в XII – начале XIII в.?

5. Расскажите о прикладном искусстве XII – начала XIII в.

Берестяные грамоты Онфима. Давным-давно – 800 лет назад – в одной новгородской усадьбе на Великой улице Неревского конца затеяли уборку. Мели, мыли, выкидывали ненужные вещи. Кто-то собрал в охапку исписанные берестяные листки – ученические труды шести-семилетнего Онфима и бросил их у частокола. Вскоре на «тетрадки» навалили разного хлама, потом земли. И так из столетия в столетие. С X по XX в. новгородский культурный слой (слой земли, в котором накапливается строительный и хозяйственный мусор, сохраняются остатки древних сооружений и т. п.) вырос более чем на 5 м. Берестяные грамоты Онфима лежали выше новгородской земли X в. на 3 м, а от нас с вами их отделяло 2 м. Попали берестяные грамотки Онфима в почву где-то между 1224 – 1238 гг., а летом 1956 г. были найдены археологами. В походной лаборатории закипела работа. Грамоты очищали щеточками от земли, распаривали в кипятке, расслаивали бересту, и слои, содержащие текст, зажимали между стеклами для сушки. Текст копировали и немало узнали о маленьком жителе Новгорода XIII в.

«Автопортрет» Онфима. Как же выглядел Онфим? Как только археологи открыли его первую грамоту, они увидели… страшного зверя с торчащими ушами, с высунутым языком, похожим на еловую ветку или оперение стрелы, с закругленным в спираль хвостом. Чтобы замысел художника не остался непонятным ценителям, мальчик дал своему рисунку название: «Я – звере».

Рисунки Онфима

На другой бересте сохранился «героизированный автопортрет» с надписью под ним: «Онфиме». Есть и еще один автопортрет – «реалистический». На коне едут два всадника. Маленький всадник, сидящий сзади, должно быть, сам Онфим, которого отец или старший брат часто сажали с собой в седло.

Онфим рисовал не только себя. Вот стоят семь человек, взявшись за руки. А вот «силач» – боец с непомерно широкими плечами и огромной головой, с выпученными глазами. Рядом с ним «жертва» – некто, в ужасе поднявший руки, – сдается. Онфим, как всякий мальчик, мечтал о битвах, поэтому большинство его рисунков посвящено батальным сценам.

Ну что ж, о мечтах Онфима мы знаем. А кроме того, рисунки сообщили нам любопытный факт: Онфим любил рисовать, умел писать, а считать не умел. Посмотрите, сколько пальцев на руках его персонажей? От трех до восьми. Вероятно, детей учили сначала письму и чтению, а лишь потом математике.

Обучение Онфима. Онфим-новгородец был очень прилежным учеником. Днище туеса (берестяного сосуда), на котором нарисован «автопортрет на коне», разделено на две полосы. На одной из них мальчик повторял алфавит от А до Я. Когда он писал буквы, то произносил вслух: «аз», «буки», «веди» и т. д. Обучать грамоте на Руси начинали именно с заучивания старославянских названий букв. Но даже выучив буквы, еще нельзя было читать: ведь «буки» плюс «аз» дают «букиаз», а не «ба». Поэтому, освоив алфавит, приходилось зубрить слоги – склады: «ба», «во» и т. д. Вторая полоса как раз посвящена складам.

Буквенно-слоговой метод освоения чтения и письма, с помощью которого постигал грамоту Онфим, не был легким, однако он сохранялся в России вплоть до XX в., а в Онфимовы времена был единственным.

Онфим умел хорошо читать и писать. На других берестяных листах мы видим довольно сложные упражнения, выполненные мальчиком. Учить арифметику Онфиму только предстояло. В его грамотах есть лишь одна попытка написать число, но, исходя из сведений других источников, мы можем рассказать, что ожидало мальчика в будущем.

«Математическое образование» начиналось с написания цифр. В XI – XVII вв. они обозначались буквами, над которыми ставили титло. Например: Ã – 1, В – 2 и т. д. Буквы Б, Ж, Ш, Щ, Ъ, Ь цифр не обозначали, поэтому порядок чисел и порядок букв в алфавите не совпадал. Первые 9 букв (без Б и Ж) означали единицы, далее шли десятки, сотни и тысячи. Если букву брали в кружок, это означало десятки тысяч: Ⓐ = 10 000, Ⓑ = 20 000.

«Учебники» и «тетради». Как всякий ученик, Онфим имел «ручку», «пенал», «учебники» и «тетради». В XII – XIV вв. вместо тетрадей у учеников были натертые воском дощечки. Костяным, деревянным или металлическим писалом – палочкой с одним заостренным концом – на воске процарапывали слова. Сделал ошибку – не беда. Второй конец писала имел форму лопаточки, которой можно было стереть написанное. Делать исправления на бересте было значительно сложнее. Поэтому ученики, как правило, на ней не писали. Только особо старательные, как Онфим, тренировались дома. Держали писала в кожаных мешочках и носили у пояса. Иногда писала лежали в деревянных коробочках.

Судя по новгородским археологическим находкам, в школах использовались азбуки, вырезанные на небольших досках. Учебниками могли служить церковные книги, записи и письма взрослых.

Дощечки для письма

1. Что узнали ученые о воспитании и обучении детей в Древней Руси благодаря «тетрадкам» Онфима?

2. Напишите рассказ на тему «Один день новгородца Онфима».

Во времена раздробленности большие успехи сделало просвещение. Новгородские берестяные грамоты, надписи на различных изделиях, граффити (надписи на стенах) – все это свидетельствует о распространении грамотности не только среди духовенства и знати, но и среди «черных» людей.

Изречения античных мудрецов были собраны во много раз переписывавшемся сборнике «Пчела». Тексты группировались по рубрикам: «О мудрости», «О мужестве», «О правде» и т. д. «Мудрый лучше сильного!», «Тот храбр, кто может самого себя одолеть», «Смирен будь при славе и при печали мудр», – учила «Пчела». О минералах, деревьях и животных рассказывал другой сборник – «Физиолог».

«Слово» и «Моление» Даниила Заточника. Несмотря на то что изучению этих шедевров древнерусской литературы посвящено не одно исследование, нет единого мнения, являются они самостоятельными произведениями или двумя редакциями одного и того же сочинения. Неизвестно точно, какому князю они адресованы («Моление», по мнению большинства ученых, обращено к сыну Всеволода Большое Гнездо – Ярославу). Нельзя с точностью утверждать, принадлежат ли «Слово» и «Моление» перу одного человека или авторов было двое.

Даниил – сторонник сильной княжеской власти, в которой видит единственный источник порядка и справедливости. В «Слове» он предлагает свои услуги князю, говоря, что хоть «одеянием оскуден есмь, но разумом обилен», и обличает княжеских тиунов, которые притесняют мелких вотчинников. Как о высшей несправедливости говорит Даниил о низком социальном положении умных, но незнатных людей и незаслуженном почете, которым пользуются иные аристократы: «Богатый человек повсюду известен и в чужой земле имеет друзей, бедный и между своими невидимо ходит. Заговорит богатый, и все замолчат и слова его превознесут до облаков, заговорит бедный, все на него закричат и заградят ему уста». Глупого боярина он сравнивает с «шелковой наволочкой, набитой соломой».