Народная толпа на Гревском поле

Глядит, не шевелясь и не дыша,

Как по ступеням скачет, словно шар,

Отрубленная голова Ла-Моля…

Палач не смог согнать с нее улыбку!

Я видел, как веселый Бонифас,

Насвистывая, шел походкой гибкой,

Прощаясь взглядом с парой скорбных глаз.

Одна любовь! Все прочее — химера.

Друзья? — предатели! Где честь, где вера?

Нет — лучше смерть, чем рабство и позор!

…Вот мне бы так: шутя взойти на плаху,

Дать исповеднику пинка с размаху

И — голову подставить под топор!