— Да твою за ногу! — выругался мой волк, подошел и закрыл мне рот своей рукой.

— Правильно, закрой этой бешеной рот, а то вдруг её бешенство на меня перейдёт.

— Эхм ы ука!(ах ты сука) — выругалась в руку Давида, пытаясь вылезти из оков, чтобы выдернуть её патлы.

— Уходи! Я сказал тебе, что между нами все закончилось.

— Ты сильно пожалеешь, — уходя, опрокинула стерва.

Ууух как я зла! Хорошенько бы ей волосики повыдирать.

— Успокойся солнышко, ты моя, все хорошо, — все так же крепко держит меня в объятиях Давид, нежно целуя в макушку. Я постепенно успокаиваюсь.

— Вот и ты запомни, что ты — мой! Мне хватило прошлой разлуки. Если и правда ты не собираешься с ней ничего строить, то лучше чтобы я её не видела рядом с тобой, — развернувшись к нему насупилась.

— Я понял, все понял, — поднимая вверх руки, с улыбкой соглашается Давид.

— Я пойду проветрюсь, а то покалечу кого-нибудь.

— Давай только без происшествий, хорошо? А то я начинаю беспокоиться.

— Окей, окей.

Вышла в коридор и быстрым шагом спускаюсь с лестницы громко натопывая. Я вся горела от злости. Что ей еще непонятно? Истинная связь — она и есть истинная.

Подходя к задней двери дома, выходящей во двор, я услышала знакомые голоса. — Точно, знакомые-, рассуждала про себя. Это был Дмитрий — дворецкий, и Дарина. Что это они так обсуждают шёпотом? Подойдя ближе на цыпочках, я услышала их разговор.

— Дорогая, ты не волнуйся, мы продолжим добавление препарата, увеличив дозировку на две десятых миллилитра, — все так же хрипя своим спокойным и слегка надменным голосом, говорит Дмитрий.

— Почему ты тогда его не добавил, когда это сука попала сюда?

— Он долгое время был один, я думал, что не было в этом необходимости.

— И видишь во что это вышло дядюшка! — дядюшка? Какой препарат они ему вливают? Офигели совсем? Черт! Если я выйду сейчас, то все испорчу. Неизвестно, как это мне аукнется. Я стояла и продолжала слушать.

— Надо с ней что то делать? Надо прикончить её, — нервно прикусывает палец ненормальная. Да она с ума сошла, Давиду ведь тоже достанется!

— Не торопись, ты же не хочешь, чтобы наш план провалился?! После свадьбы все будет наше, и тогда, мы добьемся своего.

— Очень долго ждать, меня трясет, когда её вижу, — ох дорогая, знала бы ты как меня трясет. — Мне пора, боюсь, что нас заметят, — ха! Поздно спохватилась.

Я обратным разворотом иду к Давиду, подбирая слова, как преподнести ему все это. И поверит ли мне вообще? Доказательств то прямых нет. Залетаю в кабинет, и сходу выпаливаю ему:

— Давид, там я, сейчас слышала… — он перебивает меня, и идет ко мне быстрым шагом.

— Погоди, погоди. Отдышись, и говори спокойно, — смотрит озабоченно оборотень.

— Ага, там, это, в общем, я слышала как Дмитрий и Дарина говорили про какой то препарат, который тебе добавляли или добавляют до сих пор! А еще она его дядюшкой назвала, — он нахмурил брови и уставился мне прямо в лицо.

— Ты точно все слышала так, как рассказываешь?

— Конечно, зачем мне врать, тем более дворецкого приписывать.

— Хорошо, ты пока, иди, а я — мне нужно подумать, — его взгляд стал хмурым, что у меня все внутренности перевернулись. Неужели не поверил?

— Хорошо, только знай, у меня нет причин тебя обманывать.

Я иду в комнату и запираюсь на запор. У самой почему настроение ни к чёрту, и все благодаря облезлой собаке, иначе назвать не могу. Если и вправду они ему подсыпали препарат, то такая его реакция понятна. Неизвестно, как долго он его принимал. Надо срочно что-то предпринять.

В нервозе кусаю себе пальцы, хожу из угла в угол, раздумывая, как теперь быть. Да и вообще, как не допустить дальнейшее отравление Давида? И почему все так сложно с этими волками?

Время уже позднее. Скоро полночь, а новостей от Давида нет. Он не приходил, и от этого я металась в сомнениях, как бы чего не выкинул в очередной раз. Открыла окно, чтобы подышать свежим воздухом и нервы свои привести в порядок, а то от такого количества стресса волосы пучками лезть начнут. Немного погодя постучали в дверь. Я с осторожностью подхожу к двери, как раздаётся голос Давида- просит открыть дверь. Если честно мне страшно. А если он поговорил с Дмитрием, а тот все отрицает, а чего еще хуже, сделал меня виноватой? Открываю дверь и с грустным лицом и, жестикулируя рукой, приглашаю его в комнату.

— Ну и? — спрашиваю как можно мягче.

— Что?

— Ты подумал? Или с ним разговаривал?

— Нет, с Дмитрием не говорил, но подумал хорошенько. Ведь действительно много подозрительного я вспомнил. И связь наша с тобой слабая, хотя по родителям если судить, она у них была крепкая. И иногда запах в некоторых блюдах меня настораживал — пахло чем то на подобие базилика, но не он это был точно…. Даже волк мой часто противился принимать что-то с этим запахом, а я думал… Чего он выпендривается?

— А ты не спрашивал что это такое?

— Что такое? — Давид беря за руку тянет к себе, всматриваясь в мое лицо.

— Я боялась, что, мы снова поругаемся, что ты мне не поверил, — опять мои глаза на мокром месте.

— Что ты солнышко моё, как я могу. Мой волк никогда бы не усомнился в тебе, он наоборот, в последнее время на меня огрызается, что с тобой не правильно обращаюсь — мало времени уделяю, — с улыбкой мне говорит. — Да, я Дмитрия спрашивал, но он лишь отговаривался что это успокоительное, так как я был в взвинченном состоянии в последнее время. То по работе нужно конфликты уладить, то вожаки стай лезут не в свою тарелку. Нервы у меня не выдерживали, я мог с цепи сорваться и потрепать кого-нибудь хорошенько, — Давит потирает переносицу, устало выдыхая. В такой суматохе ничего не заподозоришь.

— Как же тебе тяжело мой хороший, — все так же стоя перед ним, обнимаю за шею и целую в макушку, в ответ мой волк обнимает за талию и носом утыкается в плечо.

— Скажи еще раз моя милая, — так он это произнес, что вот-вот заплачет сам.

— Мой хороший, мой замечательный мужчина, самый родной, — глажу по голове, всматриваясь в его лицо.

— Пойдем спать а? — он поднимает свой взгляд на меня и в глазах его искорки хитрожопости проскакивают. Догадалась я уже, какое он имел ввиду "спать".

— Мне, мистер сама хитрость, нужно в душ, а то на нервах не могла принять ванну.

— Дак что, помогу может тебе расслабиться?

— Хм, ну помоги, — я рывком кинулась в ванную в его комнату. Теперь моя очередь играть.

***

Это какой то кошмар! Сидеть я, наверное, нормально не смогу, после такого-то ночного секс марафона блин. И спать хочу так, что открыв глаза они обратно закрываются.

— Я, тебя, убью, — сонным голосом угрожаю виновнику моего недосыпа.

— За что? — воскликнул Давид весьма бодрым голосом. Как будто и не было ничего.

— Я не могу встать, спать, — позевая в руку, объясняю, — хочу.

— Конечно, ты столько раз это сделала, что я боялся, как бы ты не потеряла сознание, — о Господи! Стыдно как! Но это правда, было мне очень хорошо. Вспоминая нашу ночь, улыбка сама растягивается на моем лице.

— Дурак, — смущенно проговаривая, прячусь под одеяло.

— Лизонька вставай. Я вызвал своих ребят, чтобы в город нас сопроводили, осторожность лишней не будет.

— А поспать чуток можно?

— Ну хорошо, ха-ха, пол часика тебе даю, — целует в лоб и уходит.

Собрав вещи, спустилась вниз. Стою ожидаю Давида. В зал заходит Дмитрий. — Ууу, какой ты не хороший дядька, — с прищуром смотрю на него, думая про него гадости.

— Уже уезжаете госпожа Елизавета? — теперь мне кажется, что в его обращении ко мне присутствует пренебрежение.

— Да, мы с Давидом решили уехать на неопределенное время, — отвечаю ему без желания с ним разговаривать. Хотим полностью отдаться друг другу, — я знаю, как ему не нравятся подобные выражения, и специально выговариваю. Пусть и Дарине передаст, пусть побесится.

— Надеюсь он там не задержится.

— Это уже ему решать, — резко ответила. И зачем я ему так ответила, надо как можно мягче быть, чтобы чего не заподозрил.