— Смотря в какой интонации дорогая, — целует в губы и его пальцы ложатся на клитор.

Тихий стон в губы вырывается от наступающего возбуждения. Давид, поняв, что я не запрещаю, раздевается до нога. Заползает ко мне и притягивая, запускает руку в волосы. Оттягивая их назад, грубо целует в губы, что даже не хватает воздуха. Поворачивает лицом к стене, расставляя чуть в стороны мои ноги. Его рука проходится по шее, находит грудь и начинает свою игру. Нежно сминая и грубо сдавливая сосок между средним и указательным пальцами. Спускает ниже руку, доходит до точки наслаждения и выписывает круги.

В глазах становится темно — вот насколько мне становится приятно. Больше возбуждения мне доставляет еще то, что я чувствую его эрекцию попой. Мне тоже хочется подразнить его, от этого я делаю попытки тереться о его член. Его дыхание становится тяжелым, значит ему нравятся мои манипуляции. Закинув голову мою себе на плечо целует нежно, проталкивая язык глубже. Мы так увлечены друг другом, что стоны непроизвольно вырываются друг другу в губы.

Вставляя его в меня, он не прекращал стимулировать то место, где его пальцы работали до этого, как дополнение к удовольствию. Такое я ощущала в первые — это верх блаженства. Я чувствую, как оргазм подходит совсем близко, и мой громкий протяжный стон продолжается его стоном.

После мы лежали в ванне и просто молчали, перебирая пальцы друг друга. Странно, ведь истинные чувствуют огромную связь, а у нас она не понятная. Вроде и тянет друг другу, но с ума не сходим, и ревности до собственничества нет, как описывают в книгах.

Давид впервые увидел мои длинные русые кудри. Как ребенок стоял и спорил, что не могут свои волосы ложится идеальной волной. Долго мне пришлось ему доказывать что волосы у меня свои, по природе волнистые, но и лосьон для кудряшек тоже играет свою роль. Даже содержимое сумки ему показала, что и плойки то у меня нет с собой. Стоял и любовался на меня, как дурачок ей богу. Даже видеть его таким не привычно, обычно весь такой серьезный и хмурый.

Выходить к гостям конечно было страшно и неловко, но меня успокаивали крепкие объятия Давида. Гостей было — как на свадьбе. На свадьбе столько наверное не бывает, сколько здесь их собралось — человек тристо точно. И стояли все странными группами. Почему странными? Да потому что одна была рыжеватой, одни блондины, другие брюнеты. А те, что почти в конце, вроде все молодые, но абсолютно седые, и волосы у всех длинной ниже плеч. По другую сторону стояла группа с чёрными волосами, не просто чёрные, а с синим переливом. Я стояла завороженная такой необычностью волос.

— На что это мы так пристально смотрим? — с ехидной улыбкой спросил Давид.

— Я впервые вижу такой цвет волос. Это свои такие? — меня пробирало большое любопытство.

— Конечно, а ты думала парики? — со смехом он продолжил, — Это оборотни — пумы, — и тут мои глаза на лоб полезли. Издевается или на самом деле правда?

— Ага, значит эти лисы, а вон те пантеры, те, наверное вообще рыси, — тыкаю осторожно пальцем по группкам, уже издеваясь я.

— Хахаха, почти. Только это не пантеры — а львы. А те, что седые — волки из белого клана.

— Хаха, — вырвался нервный смешок. Теперь я окончательно схожу с ума.

— А единороги, тоже есть?

— Не знаю, их я не видел пока, — со смехом поясняет мне оборотень. — Но могу сказать одно, что нас — оборотников, много.

— А как же получается вам скрываться? Ведь некоторые даже не подозревают о вашем существовании.

— Деньги могут все, но или Царствие небесное.

— Что? — опять испуг моего сердца. Точно инфаркт заработаю.

— Шучу, милая, шучу, — ну и шутки.

Я стояла с задумчивым видом, обрабатывая полученную информацию, которую почти тут же прервал басистый голос мужчины. К нам подошла пара, оказавшейся родителями Давида. От растерянности захотелось куда то спрятаться. Может такое чувство было вызвано тем, что я боялась их реакции, или то, как они меня воспримут?

— Мама, отец. Я хочу вам представить свою пару, — Давид тянет ко мне руку, приглашая подойти ближе, на моем же лице сто процентов виден страх, который с улыбкой увидел оборотень.

— Здравствуйте, — только и смогла выдавить из себя, протягивая им свою руку для рукопожатия.

— Пара, в смысле связанная, да? — на лице его матери промелькнуло недоумение.

— Самая что ни на есть, да.

— Это же замечательно! — женщина сразу заискрилась в улыбке, отец Давида лишь округлил глаза, — Я Алена Анатольевна, — оборотница обхватила мою руку в свои ладони.

— Я уж и не надеялся. Рад за тебя, что мои внуки будут сильнейшими, — довольно спокойно произнес его отец, но улыбка в конце все же промелькнула.

— Боже Владимир, ни каких манер, — возмущенно прощебетала Алёна Анатольевна, — Лизонька, ты не обращай на него внимания, он всегда такой, непробиваемый на эмоции, — отмахивает рукой в сторону своего мужа.

— Ничего, Давид тоже не многословен, — мягко улыбаюсь ей, теперь понятно, почему он такой.

Она отвела меня в сторону, и начала обсыпать меня своей радостью с ног до головы, как она рада что сын нашел пару, и то, как они переживали за него. Расспрашивала меня досконально о том, как мы познакомились, некоторые моменты я опустила, так как неизвестно мне было, какую реакцию у неё бы это вызвало. Постояв еще немного, наш разговор прервал какой-то мужчина. Алёна Анатольевна вежливо попросила прощения и удалилась за ним обняв меня крепко, что чуть не сломала меня. Неужели и женщины волчицы, даже в возрасте, обладают такой силой.

Как только мы с Давидом вошли в толпу, все стали рассматривать нас с крайним интересом. Мы подошли сначала к седовласым оборотням, и Давид представил меня, как свою истинную. Были они весьма любезны. Один из этих красавчиков поцеловал мне руку, представившись Алексеем. Я аж чуть не вспыхнула как факел. Давид даже вида не подал, что ему неприятно, как чужой мужчина целует руку его девушки. Может преувеличивают во всех этих романтическо-фантастических книжках? А мне было не очень приятно, что чужой мужчина целует руку с каким то не тем порывом, еще и в глаза смотрит не как гость, а как соблазнить пытается.

— Давид? Это правда? То, что ты сейчас сказал? Она истинная? — Дарина стояла с таким видом, как будто за изменой поймала.

— Дарина, я, я все объясню, — засепетил волк. Дарина дала разворот и пошла прочь. Давид кинулся за ней, как обычно делают те мужики, что пытаются "объясниться". Лишь кинул мне напоследок, — Извини, я сейчас! — и в попыхах убежал.

Я стою и смотрю ему в спину раскрыв рот. И в этот момент образовался тяжёлый ком в груди — не проглотить, не выплюнуть.

— Извините, я, наверное пойду, — еле вытащила из себя эти слова.

— Да, конечно. Всего хорошего! — в недоумении, и тоже смотря в след сбежавшему волку, сказал Алексей. — Может вам помочь? Или проводить вас?

— Ам… Спасибо за заботу, но думаю не стоит, не то время, — на ватных ногах удаляюсь.

Если ему все равно, то зачем надо объясняться с ней? Может у них были очень тесные общения? Мои ноги сами несли меня в его комнату. Может я просто хотела сбежать снова, забрав свои вещи? Села на кровать и смотрела куда-то отрешённо. Не знаю точно сколько прошло, но боль только усиливалась. Зачем? Я не понимаю, зачем так поступать? Разве он не должен был понять, что я могу почувствовать в тот момент? Просто взял и бросил меня, убежав за другой женщиной. Нет, ну точно издевается!

Все таки я решила уехать от всего подальше. И пусть сам объясняется перед "смотрителями", куда делась его "истинная". Бред какой-то!

Я положила платье, туфли и украшения на кровать. Не нужно мне от него ничего, будет только напоминать произошедшее. Решила выйти через задний вход или выход, уже не имело значения, хорошо что он был рядом с выходом из гаража, так никто не увидит.

— Вот блядь!- выругалась в слух от безысходности. Куда машину вызывать, я не знаю. Может по дороге найду километровый столб? Вышла на задний двор, и, моему взору открылся "незабываемый" вид. Давид обнимает за талию эту суку.