Почесал затылок, надел очки.

— Значит: нам нужна не временная передержка, — сказал я. — А место для постоянной прописки.

Посмотрел на соседку — Кукушкина кивнула; но не умолкла — всё так же жалобно подвывала.

— Нам нужен доброволец, — сообщил я. — Или жертва — это как посмотреть.

Перевёл взгляд на ведро с водой и на аккуратно сложенную рядом с ним половую тряпку.

Произнёс:

— И такой у меня есть…

Сунул руку в карман — не нашёл там смартфон. Усмехнулся. Потому что вспомнил: телефоны сейчас в карманах не носили, а информацию искали не в интернете — в библиотеках.

— М-да, — пробормотал я. — Как всё непросто…

Посмотрел на Кукушкину.

— Ты номер телефона нашей школы не знаешь? — спросил я. — Желательно — номер телефона директора.

Девочка помотала головой.

— Нет, — сказала она. — Но я могу посмотреть в справочнике! Сбегать домой?

Я хлопнул себя ладонью по лбу.

— Не надо.

Сообразил, что новенький справочник телефонных номеров города Рудогорска лежал и у нас в гостиной — на столе рядом с телефонным аппаратом. Направился в гостиную. Память меня не подвела: книжица нашлась.

Но нужный мне номер я в ней по фамилии абонента не отыскал.

Потому, как и планировал изначально, позвонил в школу.

Диск на телефоне я крутил осторожно, даже с опаской — будто запускал машину времени. Справился с задачей сразу — не нажимал на рычаги для повторного набора. Вспомнил, что в прошлый раз подобным чудом техники пользовался в январе две тысячи двенадцатого года: с его помощью искал в послепраздничном хаосе своей квартиры потерявшийся мобильник. Сейчас я не поленился, отправил в память запрос о правилах использования городских телефонов в тысяча девятьсот восемьдесят первом году — убедился, что не придётся кричать: «Девушка, соедините меня!..» Вспомнил и о том, что динамик нашего домашнего аппарата «чудил»: голоса в нём звучали то едва ли не безупречно, то словно доносились из преисподней. Напомнил себе: «Длинные гудки — идёт вызов. Короткие — значит: занято. А если зазвучит мелодия — придётся проверить слух».

Голос Полковника я услышал уже после второго «длинного» гудка.

Снежин меня узнал не сразу. А только после того, как я представился.

Он переспросил:

— Крылов?

Я подтвердил директору школы, что мой голос ему не приснился. Извинился за беспокойство. И попросил Полковника раздобыть для меня адрес моей одноклассницы — Алины Волковой.

— Михаил Андреевич, не в службу, а в дружбу… — добавил я.

И поначалу подумал, что связь прервалась: какое-то время в динамике около моего уха царила тишина.

Потом Снежин спросил:

— Иван, а ты не обнаглел?

— Михаил Андреевич, вопрос жизни и смерти, — сказал я. — Вы, как старший товарищ, просто обязаны мне помочь!

И добавил:

— Михаил Андреевич, если школьнику не поможет директор школы — то на чью помощь ему тогда вообще в этой жизни надеяться?

Вернулся в свою комнату. Провозгласил радостное «ура». Помахал обрывком страницы из ученической тетради — показал его сидевшей на полу около письменного стола Лене Кукушкиной.

Девчонка уже не плакала — лишь изредка шмыгала носом.

— Что это? — спросила она.

— Наше спасение, — заявил я. — Точнее — его адрес.

Сунул бумажку в карман.

— Всё, — сказал я. — Собирайтесь. Пора Барсику познакомиться со своим новым домом.

«Прощаться» с Алиной Волковой я «тогда» ходил в траурный зал, что находился в городской больнице (точнее — рядом с городским моргом). На кладбище я не поехал. И не наведался к Волковым домой: меня туда не пригласили, а сам я на поминальный обед не напрашивался (если он в тот день вообще состоялся). Ещё вчера извлёк из своих воспоминаний всю информацию, что, так или иначе, касалась Алины Волковой. Вспомнил, что проживала Алина вместе с бабушкой — Ниной Владимировной (видел эту женщину около закрытого гроба). Приехала она в Рудогорск из Москвы (в Рудогорск большинство жителей откуда-то приехали — «местные» пока ещё посещали лишь детские сады). О родителях своей соседки по парте я ничего не вспомнил, в траурном зале их не видел. Не встречал ни сестёр, ни братьев Алины. Около её гроба в тот день было немноголюдно.

Мне вспомнился спор на интернетовском форуме (теперь я помнил даже такие вещи). Посетители на нём рассуждали о том, как правильно дарить котят. Пользователи в десятках сообщений перебрали множество способов — от нелепых, до забавных. Все эти записи и сейчас пребывали в моей памяти. Но мне тогда понравился совет пользователя с нечитаемым ником (состоявшим из букв, цифр и нагромождения знаков). Этот умный человек предложил собеседникам первым делом спросить у будущего владельца домашнего питомца: готов ли он к такому подарку. Тогда мне его слова показались разумными. Но в этот раз я прислушался к реплике его оппонента: «Дареному коню в зубы не смотрят… даже если это не конь, а кот». «Что может быть правильнее, чем подарить человеку в его день рождения подарок?» — подумал я. Сам себе ответил: «Только… подарить ему Барсика».

Белый котёнок в новый дом переезжал у Лены под курткой. Кукушкина прижимала его к груди. То и дело шёпотом успокаивала своего подопечного. Она не прятала под одеждой мордочку Барсика. Будто надеялась: тот запомнит дорогу и в будущем обязательно вернётся к ней. «Улица Антикайнена, дом 5, квартира 44», — записал я на клочке бумаги любезно предоставленный директором адрес. Теперь прокручивал его в своих мыслях: разбирался, что именно меня в нём смутило — пока не понял. Мы с Леной (и с котёнком) недолго рыскали по городу в поисках Алининого дома. Волкова (как оказалось) проживала неподалёку от меня. Что и неудивительно, раз уж мы с ней учились в одной школе. Добирались мы до дома Волковой в спешке. Потому что Кукушкиной сегодня ещё предстояло идти на занятия в музыкальную школу — девчонка нервно посматривала на часы: боялась опоздать.

— Вон тот дом, — сказал я. — Нам туда.

Указал своей спутнице на притаившуюся за соснами пятиэтажку.

— Квартира сорок четыре.

Дверь в сорок четвёртую квартиру мы увидели на третьем этаже. Я тут же сообразил, что именно номер квартиры меня изначально и смутил. Он «царапнул» мне слух в тот самый момент, когда я услышал его от Михаила Андреевича. Но тогда я этому моменту не придал значения — всё больше представлял реакцию моей соседки по парте на наш визит (и на Барсика). Сейчас же… я замер перед гладкой коричневой дверью в нерешительности. Внимательно рассматривал стекло дверного глазка, словно оно содержало ответы на мои вопросы. Главный из которых гласил: «А по верному ли адресу мы явились?» Я поправил очки — затягивал время перед тем, как побеспокою хозяев квартиры. Потому что я чётко помнил: Алина Волкова выпала из окна пятого этажа — не третьего. В голове промелькнуло предположение, что Полковник ошибся: неверно продиктовал мне цифры.

— Ладно, — пробормотал я.

— Что-то не так? — спросила Лена.

Погладила вопросительно мяукнувшего котёнка по голове.

— Сейчас разберёмся, — сказал я.

Приободрил Кукушкину улыбкой, убрал с волос девочки жёлтый берёзовый лист (уронил его на пол); вдавил кнопку звонка.

Прозвучавшая в сорок четвёртой квартире громкая трель известила, что «обратного пути» у меня нет: не в мои годы трезвонить в дверь и убегать. Я откашлялся, носком ботинка отбросил от порога берёзовый лист. Мысленно повторил заготовленную по пути к жилищу Волковой фразу. Усмехнулся, вообразив реакцию Алины… даже не на Барсика — на первую же оставленную котёнком на полу лужу. Участник форума, где обсуждали дарение котов, утверждал: подобные нежданные подарки злили людей и зачастую превращали их во врагов легкомысленного дарителя. «Мы с Волковой и до Барсика не особенно дружили, — подумал я. — Позлится немного — переживу. Недолго осталось: в ноябре укачу с мамой в Первомайск. Зато у Барсика теперь будет дом. А у Алины добавится забот… и появится ещё одна — белая и пушистая — привязка к этому миру».