– Мам, ну пойдем! Смотри, как там здорово! – я поняла, что мне придется уступить им, но я никогда не стояла на коньках, и мне кажется, что уже поздновато начинать.

– Тогда вы, возможно, в первый раз в жизни, в твоей уж точно – я посмотрела на сына и серьезно продолжила – увидите корову на льду. – они еще секунду смотрели на меня, переваривая сказанное, и дальше залились оба хохотом.

Мы прекрасно провели вечер. Я не думала, что мне так понравится стоять на коньках. Хоть у меня не совсем получалось, я поскальзывалась, Море поддерживал меня. Пару раз я едва не сбила его с ног. Мой сын встал на коньки более уверенно в отличие от своей матери. Море был, словно, профессиональный фигурист. Он ловко помогал мне, не забывая следить за ребенком. Мы много смеялись, и я на эти мгновения забыла о том, что по Божьим и человеческим законам мы не можем быть вместе. Забыла я и о собственном муже, который в этот час ждал нас дома. Я забыла обо всем, и как же я была счастлива в своем забытье. Вечер был волшебным, в воздухе разливалось веселье, и мы втроем беззаботно проводили время. Позже, погрузившись в тепло машины, после мороза у сына стали слипаться глаза, он задремал в кресле на заднем сидении. Я же сидела спереди, рядом с Морем. Его ладонь лежала на рычаге переключения передач в опасной близости от моей ноги. Я не смотрела на Море, но всем своим существом ощущала его рядом с собой, вдыхала его парфюм, и у меня кружилась голова от воспоминаний, нахлынувших на меня во время этой встречи.

– Спасибо тебе за этот вечер, я давно не был так счастлив. – голос Моря вывел меня из задумчивости. – Мы стали так редко видеться, но это не значит, что я не думаю о тебе. – он легким движением коснулся моего колена. Мой взгляд устремился на его руку, покрывшую колено, затем на его лицо. Оно было таким родным. И вместе с тем между нами будто что-то изменилось.

– Я тоже не забывала о тебе все это время. Я понимаю, что тебе не до встреч со мной. Ведь ты строишь дом вместе с женой. Нелегко найти время для меня. – как только я произнесла эту фразу, тут же укусила себя за язык, жалея, что нельзя вернуть слова назад. Он молчал. Я подняла на него глаза, все еще ожидая реакцию на свои слова. Он смотрел на меня тяжелым взглядом.

– Если бы я не считал, что ты выше всего этого, то подумал бы, что ты ревнуешь меня к моей жене. – в его голосе появились доселе незнакомые мне жесткие нотки.

– Я знаю только одно, так жить очень сложно. Мы с тобой знали, что тот отпуск должен был завершиться расставанием, но мы встретились здесь, на Родине, и наши чувства не закончились. Только мы всё ещё продолжаем обманывать свои семьи, строя иллюзии, которым не суждено воплотиться в жизнь. – я не думала, что такой хороший вечер может закончиться таким тяжелым разговором.

– Я чувствую, что ты обижаешься на меня, мышка. Но я ведь с самого начала был с тобой честен. Я признался тебе, что у меня есть жена. – после долгого молчания начал Море. – У меня есть обязательства. Я не живу полноценной жизнью со своей женой. С ней я ради детей, ты должна это понять. Я не хочу, чтобы они воспитывались чужим мужчиной, когда у них есть отец, который их любит. Помнишь, я тебе говорил очень давно, что, если бы я не встретил тебя тогда, я бы до сих пор жил во тьме. Ты как глоток свежего воздуха для меня. Да, я понимаю всю избитость этих фраз, но все так и есть, мысли о тебе не дают мне сойти с ума.

Я молчала. Не знала, что ему сказать. Он, видя, что я не отвечаю, продолжил :

– Я расскажу тебе одну историю. И прошу поверить в те слова, что я тебе сейчас скажу, потому что всё, что я скажу - правда. Я увидел тебя тогда, в чужой стране, издалека и ощутил, как сердце сдавило словно оно попало в тиски, кровь скорее побежала по венам, пульсируя в висках, я глядел на тебя, не в силах оторвать взгляд.

Мне казалось, что вот-вот и видение исчезнет. Но вот я моргнул, а ты по-прежнему была перед моим взором. Я шёл к тебе сквозь поток людей, видя только тебя, не замечая никого вокруг. Присел рядом с тобой на скамью и замер. Боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть тебя ненароком. Сидел на скамье, как школьник, трепещущий от страха, что его вызовут к доске. Только этот страх был гораздо глубже. Я боялся, что спугну тебя, и ты исчезнешь, будто не было тебя вовсе. Набравшись смелости, я заговорил тогда с тобой, и время остановилось. Ты вошла в мою жизнь, стремительно заполнила все мысли собою. У меня появилось ощущение, что наша встреча была предначертана. Иначе отчего, встретившись тогда на морском побережье, мы, как два погибающих от жажды путника, упивались друг другом? Будто мы долгие годы ждали этой встречи. Я не помню себя более счастливым, чем в тот месяц, проведенный рядом с тобой. С человеком, которому принадлежит отныне моё сердце. Ты особенная, не с этой планеты, дитя другого времени. В тебе есть стержень. Я ощущал твою силу всегда. С самого знакомства, ты напоминаешь мне сирень, ствол которой кажется таким тонким и хрупким, но на поверку оказывается, что ни один ветер его не сломает. Он может гнуться, заворачиваться, приобретая узловатую форму, но все же не сломим. Так и ты, мое видение, которое мне посчастливилось удержать возле себя короткое время. Не было мгновения, когда я не думал бы о моменте неизбежного расставания с тобой в дни, когда мы жили в другой стране, в квартире с этим старым зелёным диваном. Смотрел в твои яркие зеленые глаза и не понимал, как буду жить без их блеска. Впервые за сорок лет понял, что означает фраза «горящие глаза». Они будто освещали мне путь в темноте будней. Ты была нежной, как цветок магнолии, которую обожала. Твоё сердце было мягким, а душа ранимой. Я не могу забыть даже спустя несколько лет, как мы проезжали по парковке торгового комплекса уже в городе Непогод. Стояли зимние морозы, и ты, замолчав на полуслове, прижалась к боковому окну машины, сжавшись на сидении. Я тогда не понял, что произошло, пока не увидел лежащую на тротуаре большую бродячую собаку. Срывающийся снег покрывал ее косматую шерсть, окутывая, словно одеялом. Я до сих пор помню, как ты обернулась на меня. В твоих всегда таких ясных и улыбающихся глазах стояли непролитые слезы, как дрожал твой голос, когда ты просила меня остановить машину. И как я мог сопротивляться тебе? Хотя остановка была затруднительна, машина в случае остановки мешала движению по парковке, но я повиновался твоему умоляющему взгляду. Едва машина остановилась, ты выбежала из нее, открыв заднюю дверь, порылась в беспокойно шуршащих пакетах, достала мясную вырезку, которую мы купили для ужина, и побежала к лежащей, замерзшей на морозе собаке. Свет фар освещал твоё светлое пальто. Сумерки не позволяли разглядеть твоего лица, но я знал, что на нем отпечатана боль за всех бродячих животных. Сзади скопившиеся, не имеющие возможности проехать машины стали нервно сигналить, моргать светом фар, желая поскорее сменить неприветливый холод улицы на уютное домашнее тепло. Я помню, как ты негодующе обернулась на них, как в последний раз погладила пса, благодарно жующего вырезку, и уже спокойная, вернулась в машину.

Я не сказал тебе тогда ни слова. Всё было так естественно, твоё желание помочь ближнему, пусть даже бродячему псу. Все было так правильно, что я просто молча повел машину на съемную квартиру, где в городе Непогод мы могли быть лишь вдвоем. Но я часто вспоминал твою доброту. Она для меня всегда была примером добродетели и справедливости. - Море устало прикрыл глаза, казалось, ему тяжело давалось это признание. - Кто придумал, что мужчинам нельзя плакать? - он ухмыльнулся, не открывая глаз. - Наверняка тот, кто просто не способен чувствовать, у кого черствая душа. Ведь мужчины тоже люди. У нас есть эмоции которые порой достигают невообразимого накала. Но в обществе не привыкли к мужским слезам. Это всегда было признаком слабости. Я готов поспорить с этим фактом, ведь сердце мужчины так же может болеть, как и сердце женщины. Но лично я с детства привык держать все чувства в себе и уже даже если бы захотел, не смог бы расплакаться, как дитя, хоть и понимаю, что это наверняка принесло бы хоть небольшое утешение. Потому мужчины топят свою печаль в алкоголе. Им так проще. Это по-мужски. Во всяком случае, нам так кажется. - он замолчал на какое-то мгновение. Затем, открыв свои небесно-голубые глаза, проговорил: - Мышка, я взрослый мужчина, который как мальчишка влюбился в чужую жену. Но я не могу ничего изменить. Я не лгал тебе никогда. Ты моя душа. Но у меня есть обязательства. Я не могу отказаться от них.