– Помни, что в моей душе есть отдельная комната для тебя. Навсегда. И там всегда будет гореть пламя свечи. – я обвила его шею руками, приподнявшись на носочки. Он крепко обнял меня в ответ. Без пошлых фраз мы признали чувства, объединяющие и греющие нас.
Яркими картинками всплывают в памяти моменты радостных дней отпуска с моим Морем. Стараюсь не вспоминать, так легче, но память настойчиво предлагает окунуться в те дни, когда мозг не был окутан дымкой отчаяния, и когда я не ощущала муки совести так сильно, что хотелось наложить на себя руки.
Воспоминания поглощают разум, вытесняя иные мысли, доселе бродившие в сознании. Непроизвольная улыбка, слабая, едва заметная улыбка появляется на моём лице при воспоминании, как мы с Морем в лето нашего знакомства решились воплотить нашу общую, как потом оказалось, мечту-прыжок с парашютом. Все было спонтанно и оттого особенно захватывающе. Мы шли по набережной, вокруг нас не спеша прогуливались отдыхающие, я тихо напевала песню, любимый шел впереди с фотоаппаратом, ища подходящие объекты для фото. И тут неожиданно налетел тёплый ветерок. Мгновение, и я вскрикнула от неожиданности. На лицо моё прилетела листовка и распласталась по нему. Я замерла как вкопанная. Море, обернувшийся на мой крик, сфотографировал меня в этот момент. У меня до сих пор стоит эта фотография на рабочем столе, напоминающая мне о незабываемом времени, когда я была счастлива, когда эмоции были включены на максимальную мощность, когда не было запретов и блоков, когда чувства не нужно было скрывать. Я отлепила листовку от лица, прочла её и передала в руки моему спутнику. Он, пробежав глазами по листку, понимающе улыбнулся. Яркий текст приглашал всех желающих совершить прыжок с парашютом.
Это был знак, пришло время исполнения наших желаний. Это был наш первый прыжок. Подобного восторга я не испытывала прежде. Оцепенение перед прыжком, дикий, но тихий, парализующий страх. Ну а когда вдруг понимаешь, что летишь, тебя охватывает просто невероятный восторг, эйфория, хочется и плакать, и смеяться, только воздух распирает лёгкие. В тот самый первый наш прыжок даже не успели осмотреться, как следует полюбоваться землёй с высоты, потому что всецело были отданы во власть эмоций. А сквозь них пробивается страх приземления. Кажется, неправильно подвернёшь ноги, сломаешь чего-нибудь, отнесёт ветром на деревья. И это сочетание дикого восторга и страха непередаваемы и неповторимы. После приземления хотелось лечь на зелёную траву и просто чувствовать её прикосновения к телу, вдыхать её запах, ощущать себя в безопасности и просто выдыхать эйфорию через лёгкие. Мы долго молчали после прыжка. Обессиленные и довольные, мы сидели в такси, которое везло нас в наше временное пристанище, где не нужно было притворяться, где каждый из нас обрёл свою гармонию и свою часть души. После, сидя на полу возле старого зелёного дивана, мы рассуждали о нашей жизни, о мечтах, которым всё же суждено сбыться.
« Я мечтаю о домике где-нибудь в лесу, где будут горы, озеро с чистой водой, засыпать с песнями сверчка и просыпаться с щебетом ранних птиц, мечтаю об этой гармонии, уединении, спокойствии, только я, мой сын, природа и любимый человек.
– И ты не заскучаешь там? Чем ты будешь днями заниматься? – Море допил остатки кофе и теперь вертел в руках кружку, рассматривая рисунки на дне, оставленные гущей.
– Ты что, ведь у меня столько будет дел там! Я буду обустраивать наше жилище, и наконец, займусь тем, что мне доставляет удовольствие – я буду рисовать, прочту столько произведений, которые мне вечно некогда читать в суете жизни. Я буду ловить рыбу с сыном, посажу на маленьком огородике овощи и буду за ними ухаживать, заведу кошку, и мы будем с ней играть. Я буду счастлива там, занимаясь тем делом, которое доставляет мне радость. Живя в большом городе, вдыхая смрадный воздух выхлопов, ощущая себя частью муравейника, я не чувствую себя счастливой. Я двигаюсь по инерции, тороплюсь жить, хожу на работу, ращу сына и ношу ярлык примерной жены и матери, но не ощущаю внутреннего удовлетворения и покоя. Хочу сбежать, уехать, найти нужный лес с бревенчатой избушкой и поселиться там. Я всё время будто нахожусь в иллюзии. Я проживаю не свою жизнь, не с теми людьми, не там, где хотелось бы.
– Всё будет, стоит только захотеть, мышка. Ты заслужила лучшую жизнь. Если говорить о себе, то меня устраивала моя жизнь. Всё, что у меня было, казалось самым логичным и единственно нужным. Я добился многого. Семья, дети, открыл собственную строительную фирму, много путешествовал. Я думал, что у меня всё есть. Пока не встретил тебя. Как бы банально и пошло это не звучало, но только повстречав тебя на своём пути, я ощутил то самое душевное спокойствие. Я будто, наконец, оказался дома. Всё, что было до тебя, теперь кажется таким далёким, таким искусственным. – я понимала, о чём он говорит, понимала, что это не пустые слова.
Воспоминания всплывают неуверенно, смутными картинками прошлого, одно за другим мелькают в голове, не задерживаясь, словно старый поезд со ржавыми вагонами без машиниста. Они оглашают своё появление, но не останавливаются на твоей станции, а идут транзитом, и ты успеваешь лишь ухватить взором отдельные надписи, картинки. Я вспомнила, как мы с ним однажды выехали за город, уже вернувшись на Родину. Сгустились сумерки, мы подъехали к небольшому озеру, вышли из машины и любовались звёздами. Из магнитофона в машине доносились едва различимые мелодии, и Море стал увлекать меня в танце. Мы танцевали ночью под одобрительно мерцающими звёздами. Это было так здорово, будто мы были на другой планете. Только он и я.
Затем я вспомнила, как мы гуляли с ним на побережье, как ходили по рынку и торговались с продавцами шелковых платков, как ели немытые персики и веселились словно дети, когда Море купил воздушного змея. Позже каждый вечер мы запускали его в небо, наблюдая, как он лавирует между деревьями. У него оказался талант по части воздушного змея. Он мастерски уводил его от веток, то отпускал леску, то вновь наматывал катушку. Леска ранила его ладони, разрезая кожу, но он не жаловался и даже не замечал крови, капающей на асфальт, настолько азартным был полет ярко-оранжевого змея. Мы хохотали, когда в китайском ресторане нам подали совершенно несъедобных кузнечиков и каких-то личинок. Я морщила нос, а он меня в этот момент фотографировал. Со стороны, наверное, мы казались идеальной парой, но на самом деле мы-то с ним знали, что стоит за этой фанерной стеной лжи. Мы не принадлежали друг другу никогда, ни раньше, ни теперь. Он искренне относился к своей семье, жене, несмотря на то, что ему приходилось терпеть изо дня в день. Он уже давно не испытывал к ней чувств, но у него были обязательства. Он нечасто говорил о своей жене. А когда это происходило, каждый раз упоминал о том, что ее он давно не любит, но и уйти не сможет, потому что на нем обязательства, которые он взял на себя уже очень давно. У него дети от нее, за которых он отвечает и которые должны расти в полной семье. Я понимала его, но лишь отчасти. Я ведь была в том же положении, что и он, я так же не любила своего мужа, у меня тоже был от него ребенок, и я тоже считала, что дети должны расти в полной семье. Но я, наверное, была более эгоистичная, нежели он. Я думала и о себе, а может это от того, что я была моложе его на четырнадцать лет, и мне еще был присущ авантюризм. Мне хотелось сбежать с ним куда глаза глядят. Хотелось провести с ним остаток своей жизни. Но как это не было печально, я понимала, что нам не выбраться с ним из этой паутины.
Пока воспоминания туманили мой разум, мы подъехали к открытому катку. Море припарковал автомобиль и обернулся ко мне.
–Ты давно каталась на коньках? – в его невероятного голубого цвета глазах плясали веселые искорки.
– Если скажу тебе правду, ты все равно меня потащишь на каток? – я засмеялась.
– Конечно, мне кажется, мы сможем весело провести время. Как думаешь? – он обратился к моему сыну, который во все глаза смотрел на огоньки, освещающие залитую площадку, где катался народ.
