БОММ!

До меня донесся тягучий звук далекого гонга, и клетка, в которой я находился, со скрипом и скрежетом поползла вверх. Надо мной сквозь ржавые прутья виднелось высокое синее небо. Через десяток ударов показалась поросшая травой земля, а вскоре уже и вся клетка полностью поднялась из своей ниши. Дернулась напоследок и замерла.

Прибыл, значит, мой транспорт…

Толкнув дверь, я выбрался наружу, глубоко вздохнул, набирая в грудь свежий лесной воздух, и еще раз огляделся.

Центр небольшой полянки. Вокруг меня лес из толстых кряжистых деревьев, за ним просматривается открытое пространство, а за спиной, в сотне шагов, начинается склон небольшого холма. Глаза выискивали врагов, но вокруг было пустынно и тихо. Не слышно птиц, не жужжат насекомые. Впрочем, неудивительно. Мне было известно, где я.

Это Арена Двух Дюжин, по-своему легендарное место, куда отправляют преступников на потеху зрителям. Название зацепилось в моей голове, как и то, что я должен здесь уцелеть. Сражаться, что есть сил, и победить.

Многие другие воспоминания оказались стерты, лишая меня возможности понять, почему я здесь, и вообще, кто я такой. Сейчас это неважно, но когда придет время, мне придется это вспомнить.

Одно я знал наверняка — я чувствую сокрушительную, испепеляющую ненависть к тем, кто отправил меня сюда. И если мне доведется выжить, то им не поздоровится…

Наверное…

Раз память отказывается что-либо подсказывать, то доверюсь своему телу, инстинктам.

Оружие! Перво-наперво я подергал прутья решетки, надеясь оторвать хотя бы один. Но нет, сидят крепко. Коротко разбегаюсь и бью клетку плечом, надеясь опрокинуть ее и открыть ход вниз, туда, откуда она выехала.

Пустая затея!

На поляне оставаться нельзя… Ухожу в лес, под кроны деревьев, попутно ощупывая одежду. Штаны на веревке, рубаха. Вещи не ветхие, но и не крепкие. Веревку из такой ткани не скрутишь. Сапог нет. Непривычно, но сейчас есть проблемы посерьезнее. Где-то вокруг меня еще двадцать три человека, каждый из которых надеется остаться единственным выжившим.

На предплечье с внутренней стороны ближе к локтю серебристый рисунок, как будто расплавленный металл налили на кожу и он погрузился в нее, став с ней единым целым. На нем неизвестное мне существо, похожее на гориллу, но с короткими толстыми рогами, уходящими назад. Пасть оскалена, уши прижаты к массивной продолговатой голове. Лапа занесена для удара.

Тотем, вот это что, — всплывает в голове подходящее слово, но кроме этого понимания ничего не приходит. Вроде бы не должно быть видно этой штуки… Или нормально все? Ладно, позже вспомню.

Крадучись, перемещаюсь от дерева к дереву, оглядываясь по сторонам. Нельзя, чтобы враги меня заметили первым. Подхватываю с земли увесистый сук, длиной метра полтора. Тяжелый, но ухватистый, на первое время сгодится. Замечаю впереди лесную сторожку и едва успеваю отшатнуться за дерево — из-за угла выходит бородач с топором на длинной ручке и в рогатом шлеме закрывающем лицо почти до рта.

Сползаю вниз и аккуратно выглядываю, маскируясь за высокой травой около самого ствола. Таак… Мужика уже нет, и куда он делся непонятно. Может, в избушке сидит и в окошко наблюдает… Или ушел в другую сторону.

Хрустнувшая под ногой ветка подвела нападавшего, звук был едва слышен, но я отшатнулся назад и едва разминулся с лезвием топора, который с хеканьем обрушил на меня нападавший. Он вложил столько силы в этот удар с двух рук, что разрубил бы меня пополам, если бы попал. Но топор врезался в землю, а мужика по инерции качнуло вперед. Второго шанса я ему не дал — шагнул вперед и вбил сжатый кулак в горло сбоку.

Врезал что надо! Враг захрипел и начал заваливаться в сторону, так и не выпуская рукоятку засевшего в земле топора. Перехватив шлем за рог, я сдернул его с головы противника, а затем перевернул и прыгнул сверху на упавшего, с размаху вбивая железку в незащищенный висок. Не убил, но уж наверняка ошеломил! Хрипит, гад, шевелится…

Бью снова и снова, стараясь, чтобы попадать кромкой. Вскоре мой противник перестает дергаться, а я встаю и тяжело отдуваюсь. Моя одежка вся в брызгах крови, руки в ней почти по локоть, да и на морде хватает. Наскоро утираюсь и, пригнувшись, ухожу с места схватки, унося собой шлем и топор.

БОММ!

Протяжный звук огромного гонга раздается где-то сверху и раскатывается по окрестностям.

— Каждые пять минут пространство Арены уменьшается на двадцать шагов, — вспомнились мне слова местного распорядителям. — Вас будут гнать к центру, чтобы не вздумали отсиживаться по углам.

Откуда-то издалека доносится протяжный и отчаянный вопль, эхом откликнувшийся от холмов. Режут кого-то?

Шагов через сто, немного не успев выбраться на вершину холма, замечаю движение сзади и замираю, стараясь слиться с ближайшим деревом.

Это пес! Матерый волкодав неспешно трусит за мной. Заметил, никаких сомнений, теперь не отстанет. Этих бестий выпускают специально, чтобы они выслеживали раненых и неудачников. Кроме них есть еще и оборотень — доброволец, участвующий ради потехи и заработка. Этот опаснее всех, умный, опытный. Но ему разрешено появиться на Арене только после десятого удара гонга.

— За что же я здесь? — но мне остается только скрипеть зубами, пытаясь вспомнить события прошлого.

Надо выбраться на вершину, там хорошее место для наблюдения… Там и подловлю волкодава.

Шагнул вверх по склону и едва успел рухнуть в траву, скрываясь от появившейся там лучницы. Темноволосая женщина шла боком ко мне, но вполне могла и заметить движение. И если так, то сейчас она выжидает, когда я пошевелюсь, или обходит, держа на прицеле. Да еще и этот пес где-то неподалеку. Медленно поднимаю шлем я рукоятке топора. Стараясь не двигаться самому.

Тум! Стрела бьет под шлем, втыкаясь в дерево топорища и сбивая его в траву. Вскакиваю и встречаюсь глазами с лучницей. Они горят злобой и затаенным страхом. Не уверена в себе, хорошо… Худое скуластое лицо, впалые щеки, губы решительно сжаты. Знакомая рожа, нет?

До нее шагов тридцать, и я бросаюсь вперед, но почти сразу же прыгаю влево, в сторону, под защиту дерева. Успеваю за мгновение до того, как с тетивы срывается вторая стрела. Быстро стреляет баба, опытная.

С минуту играем в кошки-мышки — она обходит, я выглядываю, укрываюсь и перемещаюсь, стараясь сблизиться. Но она еще не заметила волкодава!

Тот уже в сорока шагах, прямо у нее за спиной. Пес рванул в атаку большими скачками. Даже жаль ее. Лучница заметила новую опасность, когда четвероногий уже преодолел половину расстояния. Она вскрикнула, отшатнулась и едва не упала. Но успела вскинуть лук и выпустить стрелу.

Мимо!

Я мельком оглянулся, проверяя лес за спиной, и сорвался с места, сжимая в руках топор. Сейчас там будет жарко.

Волкодав прыгнул, метя лучнице в горло, но ушлая баба успела подставить лук под разинутую пасть, и они оба рухнули на землю. Пес глухо рычал, сжимая челюсти на деревяшке и прижимая жертву к земле, а та удерживала лук, отжимая от себя собачью башку. Увлекшись боем друг с другом, про меня они забыли, так что я с размаху снес псине полчерепа, убив наповал одним ударом.

И остановился, глядя как спасенная от собачьих клыков лучница протирает глаза, с трудом перекатывается на живот и начинает вставать на четвереньки.

Мы на Арене, она хотела убить меня… Но рубить ее топором я не стал — неправильно это. Зачем тогда спасал? Вместо этого я с размаху наподдал ей по тощему заду, буквально вышвырнув на склон холма, по которому она проехалась, скрывшись в высокой траве.

Лук я осмотрел, он оказался безнадежно испорчен, а колчан остался у нее на спине. Стоило бы забрать, но лучница уже вскочила и припустила прочь, сверкая голыми пятками. В итоге ограничился тем, что снял и намотал на запястье тетиву.