– Заходи, будь как дома.

Я замираю, не в силах перешагнуть через порог.

– Что встала? Или тебе ускорения придать?

Парень возвышается надо мной горой, нагнетая и без того зашкаливающее и сводящее с ума напряжение.

Я молчу.

Не хочу к нему, не хочу. Пожалуйста, пусть что-нибудь произойдет, что угодно, землетрясение, тайфун, я на все согласна. Но я не хочу оставаться наедине с ним в его квартире. Только не с ним.

– Шевелись, – слышу новую команду, но продолжаю медлить.

Его ладонь ложится на мою спину, я резко шагаю, спотыкаюсь и валюсь на пол. Он подхватывает меня под локоть, не давая упасть, и резко дергает вверх.

Так, что его лицо оказывается совсем близко от моего.

– Уже готова на коленях передо мной ползать? – усмехается он, сверкнув белозубой улыбкой, которую я успела возненавидеть, – не рановато? Впрочем, я не против. Минутой раньше, минутой позже.

– Я выбираю никогда, – произношу одними губами.

Мне хочется накинуться на него и расцарапать его наглую породистую физиономию, но я терплю.

Терплю этот надменный хозяйский тон, его издевательское обращение.

Я ненавижу Демида Усманова всей душой, но в руках его семьи все, что мне дорого. Свобода и жизнь моего отца, благополучие мамы, младших братьев и сестры.

Если бы не Демид, мой отец уже сидел бы в тюрьме, потому что папа, сам того не ведая, крупно подставил отца Усманова. Старший Усманов взбесился не на шутку и решил бросить отца в тюрьму, а нас посадить в долговую яму до конца жизни.

Мы были в самом настоящем ужасе и не знали, что делать.

И тогда в конфликт вмешался Демид.

Он согласился урегулировать все со своим отцом. Он сказал, что решит проблему, если взамен я на время стану его собственностью.

Я согласилась, что еще мне оставалось делать.

Я знала, что нравлюсь Демиду. Не представляла почему, ведь вокруг него вьется так много девушек. Фотомоделей и просто богатых студенток. Он может поманить любую, и любая радостно поспешит за ним по первому зову.

Только на прошлой неделе я лично наблюдала за тем, как он останавливает первокурсницу, шлепает по заду и приказывает ей следовать за ним.

Я была в шоке. На ее месте я бы ответила ему грубостью, а она радостно побежала.

А теперь я оказалась еще в худшем положении, чем она, и не могу сказать ни слова против.

Зачем ему такая неопытная в любовных делах серая мышка, как я?

Но Усманов почему-то захотел меня и вот теперь я здесь, в его квартире.

Ведь он выполнил обещание.

Нашей семье больше ничего не угрожает, а отца даже приняли на работу, не хуже прежней. Такую, что он снова может платить по счетам и его, вместе с женой и детьми, не вышвырнут на улицу, как это могло бы произойти всего несколько дней назад.

– Что застыла, недотрога? Проходи уже. Или так и будем стоять на пороге?

Я вздрагиваю от звука хрипловатого низкого голоса и прохожу вперед.

Озираюсь по сторонам.

Квартира у Усманова огромная и светлая. Ничего общего с двушкой в облезлой хрущевке, которую снимает папа, или комнатой в моей общаге. И она совсем не похожа на то жилище, что представляла себе я, пока мы сюда добирались.

Мне казалось, место Усманова в подземелье, мрачном, как и он сам, но, конечно же, это не так. Парень живет в двухуровневом пентхаусе класса Люкс, отделанном со вкусом, и, по-своему, здесь даже уютно. И запахи витают приятные. А при виде огромных панорамных окон во всю стену у меня просто захватывает дух.

– Нравится здесь? – усмехается парень.

Я резко поворачиваю голову и вижу, что он стоит, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, наблюдает за мной. Словно хищник за испуганным зверьком.

Дерзкий, огромный, страшный. Обманчиво ленивый, но в любой момент готовый к броску тигр.

Он успел снять толстовку и теперь я могу видеть его мощный торс, затянутый в черную футболку. Могу рассматривать его татуировки, покрывающие почти всю видимую часть его тела. Бычью шею, на которой болтается цепь, толщиной с мое запястье, плечи и руки. Причудливый узор заползает даже на кисти.

– Рассмотрела? – интересуется Усманов.

Я ничего не отвечаю.

– Если тебе так интересно, можешь подойти ближе. У каждой есть история, – и стягивает футболку через голову одним движением.

Я резко отворачиваюсь.

Мне не хочется разглядывать его тату, смотреть на его торс, как не хочется и признавать, что парень по-своему красив. Нет, только не он. Только не тот, кто вот уже три недели является моим круглосуточным кошмаром. Кто терроризирует меня и не дает прохода с тех самых пор, как мы случайно столкнулись на улице, а потом вступили в конфликт в кафе, где я подрабатываю после лекций.

Он всегда пугал меня своей бешеной энергетикой, с самой первой встречи. Но я всегда старалась держаться подальше от него. И мысли не допускала, что совсем скоро все обернется так.

Но обернулось.

Он привез меня сюда, чтобы я испытала последнее, самое сильное унижение и была втоптана им в грязь окончательно и бесповоротно.

Я чувствую, как Демид подходит со спины.

Он встает очень близко, прикасается к резинке и мои волосы рассыпаются по плечам. Потом он рукой собирает их в хвост и тянет на себя. Так я оказываюсь очень близко к нему и спиной могу ощущать, как вздымается и опускается его грудь.

Его губы прикасаются к моей шее, покалывая короткой жесткой щетиной, а я, не в силах выдержать этого, забываю о договоре и вырываюсь из его лапищ. Отскакиваю, как ошпаренная на другой конец комнаты, прижимаюсь к стене.

Бросаю взгляд на выход, хотя и понимаю, сбежать не получится. Он быстрее, сильнее, он поймает меня и будет только хуже. К тому же я связана страхом за семью.

– Что это было? – тянет Усманов, – агония перед последним вздохом?

– Ненавижу тебя, – цежу я и в этот момент я действительно ненавижу его. Всем своим существом, всем сердцем.

Но ненависть, что горит в моих глазах, никак не действует на парня.

– Мне плевать, – лениво тянет он, – я всегда получаю то, что хочу. А сейчас я хочу, чтобы ты была здесь. Смирись с этим, Ульяна. Теперь тебе придется угождать мне и делать так, чтобы я всем оставался доволен.

За три недели до событий в Прологе

– Вот не везет, ни одного стоящего парня на весь универ.

Маша уцепляется за мой локоть и тянет вперед к остановкам.

– Уль, ну, что ты молчишь?

– А что мне тебе сказать, Маш? Какая разница, есть они здесь или нет. Мы сюда вообще-то учиться поступили, а не с парнями знакомиться.

– Учиться? С нашими внешними данными? Не смеши меня.

– Хорошо, знакомиться тоже, – тут же соглашаюсь я, иначе подруга замучает наставлениями меня на “путь истинный”, – и мне искренне жаль, что пока тебе на глаза не попался ни один красавчик по твоему вкусу.

– Богатый красавчик, – тут же поправляет подруга.

– Само собой, – киваю я.

– Такой, при одном взгляде на которого все внутри оборвется. Ульяш, такой, чтобы вошел, посмотрел и я сразу себя потеряла. Такой, знаешь…

Маша тормозит прямо на дороге, а глаза ее загораются опасным блеском. Толпа тут же врезается в нас и начинает бесцеремонно огибать, подпихивая с двух сторон.

– Эй, чего встали столбами, шевелитесь, – кидает недовольно один из прохожих и тут же выбивает из Машкиных глаз мечтательный ареол.

– Хам, бросает Маша, снова подхватывает меня под руку, и мы продолжаем свой путь.

– Вся надежда на завтрашний приезд сына спонсора, про которого старшекурсницы сегодня в туалете говорили, – произносит деловито и тут же продолжает.

– Надеюсь, он окажется именно таким, каким его все здесь описывают. И мое сердце, наконец, дрогнет.