Во-вторых, и мы в это врубились далеко не сразу, этот мир (по крайней мере, изначально, в первые годы после творения) был очень… как бы это сказать… пластичным что ли? Он словно старался соответствовать ожиданиям пришедших в него людей, и поэтому получился непредсказуемо разнообразным. Я считаю, что это только к лучшему.
В-третьих, мир был магическим. Ну и было ещё несколько условностей, сейчас по порядку.
Связь между мирами установилась одномоментно с помощью сети стационарных порталов, покрывшей всю Старую Землю. Размерами они были совершенно разные — от солидных, в добрую сотню метров шириной, до совсем крошечных, в которые войти можно было, только согнувшись в три погибели.
В момент открытия «сообщения» между мирами каждый из нас (буквально каждый житель земли) получил сообщение. Да вы, наверное, помните. Но для тех, кто был слишком мелким (или, допустим, выпившим — в вечер субботы такое же возможно, верно?) или родился позже, напомню.
Порталы устанавливались навечно, и все выходы со Старой Земли вели только на Новую. Но, кстати, было одно огромадное НО. Оказалось, что с той стороны порядок расположения выходов совершенно другой и расстояние между ними было уже не сотня километров (плюс-минус), а около пятисот. Да! И время, кстати, там бежало в четыре раза быстрее.
И — самое сложное для современного человека — в новом мире стоял полный и окончательный запрет на электрические приборы, паровые, бензиновые, ядерные и прочие двигатели, современное оружие.
Только простые механизмы (типа водяной мельницы, велосипеда или устройств на конной тяге), мечи, топоры, арбалеты…
Пройти порталом человеку было позволено только один раз. Дальше можно было общаться, передавать предметы, торговать и прочее, но назад выйти — нельзя. Видимо, что-то необратимо менялось в нас. Зато каждый получал здоровье, долголетие и откат по возрасту лет чуть ли не до двадцати. А некоторые — ещё и магические способности. Дети же, рождённые на Новой Земле, навсегда принадлежали новому миру.
Кто-то задумался.
Кто-то хотел перехитрить систему и прожить здесь полную жизнь, скопить золотишка и потом перебежать туда, чтобы снова получить молодость и всякие бонусы.
Кто-то (например, правительство США) решил сильно выступить и организовать «вооружённый отпор новой агрессии». Последствия удивили их очень сильно и очень неприятно. Да и весь мир тоже удивился, хотя некоторые страшно обрадовались новому положению вещей.
Кто-то пошёл сразу, как мы.
За всех не скажу, только за себя. По-разному было. Где-то легко, где-то трудно, где-то пипец как страшно. Многие, придя в новый дикий мир, внезапно осознали, что все законы (и силы, обеспечивающие их соблюдение) остались с той стороны — и буквально послетали с катушек. Не помню уже сколько раз мы могли двинуть ко́ни — все дружно, мелкими группами или поодиночке. И тем не менее, мы выжили.
Выжили, выросли, стали одним из центров, вокруг которых селились нормальные адекватные люди, написали свои новые законы…
Баронство Белый Ворон, сердце которого находилось на речном острове, носящем название Серый Камень — как и за́мок, на нём выстроенный.
Все книги цикла здесь: https://author.today/work/series/16330
Поскольку к нам обратилось несколько человек с просьбой дать прямую ссылку, делимся ещё раз:
Первая книга «Хроник Белого Ворона» называется «Хроники Белого Ворона-1: ЗАПИСКИ КЕЛЬДЫ, часть 1»
и находится она здесь же, на Автор.тудей, в бесплатном доступе:
https://author.today/work/209452
02. ВОТ Я ВВЯЗАЛАСЬ…
А РАЗБИРАТЬСЯ МНЕ!
Шести утра ещё не было, но тревожные вести начали расползаться по острову, будоража людей.
Оседланная Лира ждала меня у крыльца. Ладно, начнём заниматься неприятными делами.
В бывшем детском рейнджерском лагере, к моему удивлению, происходил митинг. Или собрание?
А-а-а… Лавка пришёл с утра с разнарядкой на работы, а тут ЧП. Ну, он и начал задвигать цыганятам лекцию за жизнь, основным рефреном которой было: вы что, совсем тупые? Возможно, кто-то и хотел возразить, но стоявшие тут же телеги с двумя десятками тел были очень весомым аргументом.
Вообще, про Лавку надо сказать, что получив от барона по зубам и попав в магический и дикий мир, да ещё и в рабском положении, он неожиданно начал выправляться. Работал мужик исправно, регулярно имел поощрения за переработки, содержал себя в чистоте и, по слухам, пользовался популярностью у бывших люмпен-барышень, а не так давно загорелся приобрести профессию, прибился в добровольные помощники к кожевеннику и всё свободное время просиживал у него в мастерской, впитывая премудрости ремесла.
При моём приближении толпа притихла. Настроение у меня, сами понимаете, было не ахти, чтоб рассусоливать.
— Так, Петрашенки — за мной, остальные — на работы, как Лавка скажет. Слушать старших и не рыпаться. Кто не выполнит норму — останется без кормёжки. Вопросы есть? Вопросов нет. Понеслись!
У парома ждал хмурый Серегер с четвёркой парней. Барон охрану прислал, вестимо. Ну, и лошади, конечно.
Река ворчала глухо, редеющий туман стелился над ней длинными полупрозрачными обрывками, словно тюлевые ленты. Было сыро и промозгло. Один из охранников протянул мне свёрнутый плащ. Предусмотрительно.
— Спасибо, — мы загрузились на плот. — Давай бодрячком, Сер, не тяни.
В старом мире муж, бывало, любил пошутить про наш микроавтобус, что он, мол, обладает аэродинамикой бабушкиного комода. Наш плот обладал аэродинамикой бабушкиного сарая, но кельда же велела «давать». Мы летели углом вперёд, поднимая по бокам подобные крыльям волны, как лучшие катера Старой Земли. Брызги щедрыми пригоршнями перехлёстывали невысокие борта, добавляя пассажирам бодрости. Чтоб я ещё раз Серегера так опрометчиво о чём-то попросила!
Ну. Зато быстро.
Лира возмущённо фыркнула паромщику в лицо и сердито сошла на берег. К моему удивлению, Серегер тоже пошёл с нами. Усиление. Страхуется барон.
На подъезде к ИТК Хризопраз, как я её для себя иронически называла, мы были встречены бодрым тюканьем топоров. Хотя, нет. Не бодрым. Истерическим каким-то тюканьем. Так-так, похвально, конечно, что люди в семь утра уже трудятся на благо светлого будущего или как там… Но вот не хотелось бы, чтоб они тут дружно кукухой поехали.
Всё прояснилось, как только мужики перестали молотить топорами, чтобы поздороваться. Ужас-то какой, ровно привидение воет.
— Ну, рассказывайте.
Рассказ вышел коротким. Интереснее были сопровождающие его чувства. Первым слоем шла досада на Петрашенок: что, прикрываясь остальными, хотели сбежать одни и никому не сказались. Вторым — облегчение: не знали — вот и хорошо, и голову в петлю не сунули, ещё бы живыми остаться — ваще зашибись карта ляжет.
Баба продолжала выть.
— Поехали. Разбираться будем.
Разбираться — это я так, конечно, сказала. Без разборок всё ясно как белый день. Тела прибрать надо да бабу эту успокоить. Ну и, конечно, всем провести внушение. Хотя, по-моему, они тут и так все до усрачки перепуганные.
Дороги дальше деревни для телеги не было. Носилок тоже не было. Зато слышнее стало завывание. Капец.
— Волокуши рубите, живее. Да кладите детей. Хотите — можете на руках нести, дело ваше. Догоняйте, я пока с этой разберусь.
Два десятка детей да почти вдвое больше взрослых. «Кто ж их хоронить-то будет?» — эта фраза была актуальна как никогда.
Мы бодрой рысью выдвинулись к месту ночной трагедии. Ну правда, сил уже не было слушать, как она воет.
