— А там как всегда и везде, — продолжил за него Макс. — Пойми. У них реально круто. Просто Крион на сто пятисотом месте по приоритетности. Хоть вроде и фронтир, и передний край обороны против вторжения врага. Ему ресурсы даются по остаточному принципу. Персонал набирают уровня компетентности Каис, обычной уголовницы, выдернутой с зоны.

— Но ты же — не дебил, — сделал комплимент мордоворот.

— Слушай, я уверен, в известной части галактики живут миллионы специалистов, которые умнее и лучше подготовлены. Но анки жмутся. Меня наняли, подловив момент, когда мать моих детей умирала от тяжкой болезни. Подписывайся на задание, парень, или она сдохнет. Возможно, и дети, потому что хворь передаётся по наследству. Пообещали премию. Мизерную. Я на своей планете одно время больше зарабатывал. Наша Сталс рядом с анки — образец щедрости.

Трое спутников заулыбались, правда самый здоровый — только уголком рта. Видимо, анатомически не приспособленного для выражения позитивных чувств.

— Что дальше? — прогудел он.

— Дальше — ИБД. Изображение бурной деятельности. Раскрываю самую страшную тайну. Я прикинул, а ИИ Герума подтвердил, что задача решается не разрушением климатических станций, а одним только нанесением на теплообменники термоизолирующей пены. На каждый потребуется до десятка бочек. Первыми глушим станции около Сахамиса и Меделиса. Не полностью, иначе реактор может вырубиться, гробить те анклавы не обязательно. Но вы сами знаете, основная масса народу на планете — против изменений.

— Мне они тоже не по душе, — вставил экономист. — Всё привычно, всё устоялось.

— Может быть. Но Герум вцепился. Криво, косо, медленно, всё равно запустит процесс потепления. Так сделаем это первыми, под своим контролем и с выгодой. Теперь про ИБД. Пенистый раствор и армирующая сетка, на которой образуется теплоизолятор, используются при строительстве в условиях крайнего Севера. Или крайнего Юга, не важно. Если мы начнём их скупать в промышленных количествах, ничего не построив, возникнут вопросы. Ровно так же, как с неоплачиваемым импортом с Герума.

— Но стройка в Заполярье обойдётся во многие миллионы. Сталс не одобрит.

Юрист кивнул, подтверждая. Громила промолчал.

— Никто не предлагает строить. Но оформить проектные документы. Заключить кучу предварительных договоров на проведение строительных работ. На поставку шахтного оборудования. Давайте что-нибудь там найдём особо ценное — урановую руду или какие-то редкие цветные металлы. В общем, афера века. На фоне этого шухера полсотни бочек концентрата для образования пены проскочат без проблем.

— Всё равно вылезет, — здраво рассудил бандит.

— Естественно. Но климат уже начнёт теплеть. А «Лайсвес Орас» загребёт лучшие оттаявшие земли. Даже если кто-то, прочухавшись, примется соскребать пену, будет поздно. Планета потеряет часть льдов, снизится отражение солнечных лучей. Оставшихся в строю установок не хватит, чтоб обратить процесс вспять. И вот тут я снова обращаюсь к анки. Теплообменники периодически включаются на обогрев, чтоб растаяла шуба из углекислоты. Тогда их и надо покрывать. Но мы сами не уследим. А у тех имеются спутники на орбите. Кроме того, надо рассчитать и мониторить воздействие на климат — как на всём Крионе, так и в районе Сахамис-Меделис. Наших компов не хватит, нужен ИИ. Не смотрите на меня так, будто командую целой межзвёздной федерацией с сотнями или даже тысячами обитаемых миров. Анки любят действовать без напряжения сил и средств, за чужой счёт. Ради этого дадут поюзать их технику, им оно практически ничего не стоит.

— Хорошо. Разбегаемся, — подвёл черту фронтирный Шварценеггер. — Макс, ни шагу с Эхеса.

— Понял. Кстати, я обещал Сталс вернуть её двухмоторный бостос. Вот и займусь. Коль я невыездной, найдётся кому перегнать?

— Сначала забери его.

Захлопнув дверцу машины, Максим предпочёл прогуляться пешком. Поймал кайф от отсутствия надсмотрщика, даже ночевавшего в его квартире, отобрав ключи и заперев её изнутри.

Неужели удаётся?

Если бы кто-то перед тем роковым вылетом в Барановичах рассказал, чем придётся заниматься в ближайшие восемь-девять лет… Дело даже не в перемещении на другие планеты. Сам Максим поменялся до неузнаваемости. Был кем? Обычный военный, отформатированный службой, уставами, неписанными правилами. С вбитым до спинного мозга рефлексом исполнения приказа, помноженным на армейскую хитрость: обождать, а вдруг приказ отменят. Словом, один из тысяч офицеров ВВС Беларуси и России, ничем не выделявшийся.

Теперь ради одного только выживания приходилось проявлять изворотливость, куда большую, чем Остап Бендер в присутствии Шуры Балаганова, когда оба объявили себя сыновьями лейтенанта Шмидта. Целая команда КВН называлась «Дети лейтенанта Шмидта»… Но Максу выкручиваться приходится не перед жюри, в худшем случае способном оставить тебя без приза. Лавировать между роботами, представляющими негуманоидную цивилизацию, и вполне человеческими бандитами, организовавшими разбойный промысел без малейшей доли романтики, как обычный бизнес. Только с криминальной жестокостью.

Прогуляйся на морозе… Да при такой температуре струйка мочи, наверно, заледенеет раньше, чем упадёт на снег.

«Великий комбинатор» орудовал среди простодушных пролетариев, исключение составлял подпольный миллионер. На Крионе каждый первый — хитросделанный. История лётчика Шиписа, загнавшего свой самолёт пиратам, оказалась не исключительной, а типичной.

И теперь предстояло нанести визит ещё одному комбинатору. Его до последнего рейда сопровождения Макс не подозревал в двурушничестве.

За сотню шагов до здания надел маску на лицо, хоть было совсем не холодно.

Довсус, как и предполагалось, засиживался в конторе фирмы позже других, когда на работе оставались только технари, обслуживающие самолёты. Приходу Макса обрадовался, когда тот стянул намордник.

— Цел? Отлично! Получил страховку за бостос?

— Да. Сорок процентов от стоимости. Хоть что-то.

— Гони десять тысяч. Я внёс за тебя выкуп.

На самом деле — шесть. Сталс не вызывает доверия ничуть, но тут ей нет оснований врать. В отличие от тёмноликого наглеца напротив.

Тот сидел за столом, лучезарно улыбаясь, отчего морщины на лице превратились в ущелья. Даже пятерни выпростал вперёд, ожидая прихода денег. Загребущие.

Макс присел на стул, но вместо денег достал пистолет.

— Руки держи на виду. Лишнее движение — стреляю. Потому и пришёл в маске.

Улыбка растворилась в гримасе недоумения.

— Ты чего? Я же к тебе как к родному. Выкупил у Сталс…

— Дав ей шесть косых, а не десять. И тут думал навариться? Не на того нарвался.

— Да, шесть, — не смутился Довсус. — Я же не был уверен, что бабло вернётся. Так что плюс комиссия за риск.

— Руки! — прикрикнул Макс, увидев, как одна лапа будто невзначай отползает к краю столешницы. — Нифига не надо было давать. Я убил пирата, стало быть, по их законам подлежал смерти, а не обмену. Голышом на морозе. В курсе про такой обычай?

— Но я же скомандовал всем: возвращаться на Эребус!

— Прости, в запарке боя не услышал. Сам знаешь: в эфире сплошь помехи и матюги. Если бы перед вылетом предупредил, что это подстава…

— Какая подстава? — взвился Довсус, и Макс, щёлкнув предохранителем револьвера, от души врезал рукоятью по пальцам бывшего босса. Тот взревел белугой, но больше не пытался тянуться к своему стволу. — Что ты мелешь, слюнтяй инопланетный…

— Твоё предательство очевидно стало ещё там, в гостях у Сталс. Когда меня приговорили к раздеванию, пришлось скорешиться с пиратами.

— Как?

— Сделав им очень выгодное предложение. Расслабься, тебя не касается. Они предоставили мне некоторую свободу. А перед вылетом я увидел ящики с бирками фирмы «Бранс», нашего заказчика на эскортирование. Их просто вывалили на снег у стоянки, когда возвращали выкупленные четыре транспорта. Я ещё подумал, а что товар не выкупили? Там же на миллион минимум! Оборудование, импортированное на планету, дорогого стоит.