После визита к соседям, Лешка убедился в том, что его догадка оказалась верна. Устав воевать с ребятней, понимая, что они не в состоянии бороться с пацанами два года, старики пошли на хитрость. Пустили по деревне слух о том, что в доме не чисто. На роду Халявиных лежит проклятие, а поскольку никого из представителей фамилии в доме нет, оно ждет человека, дерзнувшего переступить порог, чтобы обрушиться на него. Слишком свежи были в памяти сельчан истории, связанные с Халявиными, чтобы даже у самого отъявленного скептика, появилось желание в них усомниться.
Ребятня, всегда готовая на авантюру, пошла на попятную, не желая связываться с домом, на котором лежит проклятие. После того, как слух облетел Шишигино, надобность присматривать за домом, отпала сама собой. Так и простоял дом никем не тронутый все два года, до возвращения Лешки со службы.
Вступление Халявина в права наследства не заняло много времени. Несколько минут понадобилось на то, чтобы освободить окна и двери, и занести нехитрые пожитки в дом. Из поклажи был один баул, с немудреными вещами и дюжиной книг, купленных в столице Киргизии.
Уже на следующий день, Халявин писал заявление на работу в колхоз, да присматривал по соседям живность, которую привык держать на подворье, о которой соскучился за годы службы. По большому счету, живность ему была не особенно нужна. Доставшееся Халявину наследство, позволяло жить безбедно, не утруждая себя работой долгие годы. Он был в состоянии купить все, что душа пожелает, не вкалывая на собственном подворье. Но он не привык валяться без дела на диване, тупо уставившись в экран телевизора.
Но даже если бы случилось чудо, и за два армейских года Лешка бы изменился, и смотрел на работу, как на обузу, больше трех месяцев по возвращении домой, отдыхать все равно бы не смог. Статью за тунеядство никто не отменял и каждому, кто бездельничал более трех месяцев, грозил тюремный срок. Конечно, можно было пойти учиться, и тогда на законных основаниях не работать не три месяца, а несколько лет, в зависимости от выбранного учебного заведения.
Но жить за десятки, а то и сотни миль от родного дома, Лешке не улыбалось. Он первым делом устроился на работу, хотя и от учебы не отказывался. Был на примете институт, куда он подаст заявление, только позже. Он поступит на заочное отделение, куда документы принимаются в конце лета. Поступить на заочное отделение гораздо проще, чем на дневное. А если учесть, что Халявин имел льготы, как демобилизовавшийся из армии, о предстоящих вступительных экзаменах, беспокоиться не стоило, место в институте ему обеспечено.
Спустя неделю, по возвращении домой, он вышел на работу в колхоз. Коров и свиней Лешка заводить не стал. Слишком много отнимают времени и сил, а отдача наступит не скоро. Но курей два десятка, да столько же гусей, завел без колебаний, поскольку внимания они практически не требовали, а дело свое знали. Не забывай утром и вечером задавать корму, а в течение дня, они и сами найдут что поклевать. Мясо и яйца, до которых Лешка большой был любитель, всегда в наличии. Если же захочется пельменей, нет проблем. В ящике стола хранятся стариковские пенсии, да в банке открыт на его имя счет с несколькими нулями, наследство, собираемое семейством Халявиных долгие годы. В деньгах он стеснения не знал и мог бы прекрасно обходиться без живности, все необходимое покупая в магазине. Но птичий гомон, целый день, доносящийся со двора, оживлял мертвенную тишину дома, да и у него появилась забота. Вовремя покормить птицу, собрать урожай яиц, вычистить сараюшки от дерьма.
Работа у Лешки в колхозе была не пыльная. Не особо денежная, но зато не отнимавшая много времени. Халявин пошел по отцовским стопам, устроившись в пожарную часть, куда его приняли с распростертыми объятиями, так как она давно нуждалась в притоке молодых сил. Не секрет, что прельститься деньгами, что платят в пожарной дружине, мог либо пенсионер, либо заядлый охотник, которому работа нужна не из-за денег, а ради трудового стажа, без которого одна дорога, - в тюрьму. И поэтому пожарную дружину Шишигино, составляли пенсионеры и охотники.
К замшелым пенсионерам, Халявин себя отнести не мог в силу возраста, к охотникам, запросто. Ожидая в райцентре рейсового автобуса до Шишигино, он от нечего делать слонялся по городу, и забрел случайно в охотничий магазин. Оказавшись среди притягивающих его с детства вещей, Лешка напрочь позабыл обо всем, и в первую очередь об автобусе. Если бы магазин не закрывался на перерыв, Халявин бы продолжал торчать в нем, разглядывая выставленное на продажу оружие и снаряжение. Он бы не ушел оттуда без покупок, будь у него деньги. Но их как раз таки и не было, лишь мелочь, оставшаяся после покупки билета на автобус, на пару чебуреков и лимонад. Деньги остались в столице Киргизской ССР, чьи рубежи он добросовестно охранял два года. На память, о которой, вез домой дюжину книг, достать которые невозможно, не переплатив многократно. Пару штук он успел прочитать в поезде и ничуть не сожалел о покупке. А сколько ему еще предстояло провести незабываемых вечеров, на диване с интересной книжкой.
С покупками можно и повременить, пока он не доберется до дома, и сберкнижки на его имя. Денег любимый дед, заботясь о будущем единственного внука, скопил столько, что Лешка мог ни в чем себе не отказывать.
Работа пожарного, не особенно напрягала. Лешка дежурил, сутки через трое и никакая власть не могла обвинить его в тунеядстве. Заступив на дежурство, вместе со старшими самозабвенно забивал козла, или дрых без задних ног, когда от домино начинало рябить в глазах. Проснувшись и перекусив, он либо вновь погружался в сон, либо присоединялся к забивающим козла сельчанам. Бывалые пожарные, отработавшие в дружине не один десяток лет, могли забивать козла сутки напролет, и это занятие им нисколько не прискучивало. Лешка мог продержаться за игрой пару часов и вовсе не из-за того, что чаще всех оставался козлом, а из-за того, что надоедала сама игра.
И тогда не оставалось иного, как, забравшись в кабину пожарной машины, погрузиться в сон, или мечтания. А помечтать было о чем. Уж больно ему приглянулся в охотничьем магазине карабин импортного производства. Хотя на ценнике значилось целое состояние, он того стоил. Предложи Лешке выбрать между ним и дюжиной лучших отечественных моделей, он бы без сомнения отдал предпочтение ему. Лешка сразу положил на него глаз, а когда подержал оружие в руках, ознакомился с техническими характеристиками, еще больше уверился в правильности сделанного выбора. Выпускать карабин из рук было жалко, тем более оставлять в магазине на неопределенное время. Хотя на ценнике гордо красовалась цифра с множеством нулей, адекватная стоимости автомобиля, в глубине души Лешка опасался, что найдется человек, который не пожалеет выложить за карабин требуемую сумму. Тем более представленное оружие было единственным экземпляром, что отчасти объяснялось внушительной ценой за шедевр оружейной мысли.
