Взобравшись на верхнюю полку плацкартного вагона, Лешка провалялся там несколько суток. На дворе была весна, за окном все цвело, благоухало и пело. Можно было бесконечно пялиться в окно, на проплывающие мимо пейзажи. Это зимой, когда за окном лежит безжизненная, белоснежная гладь, и не за что зацепиться глазу, многодневные поездки превращаются в пытку. Если человек не подстраховался и не обложился кипой газет и журналов, купленных в привокзальном ларьке. Но даже летом, когда за окном открываются красочные пейзажи, без газет не обойтись. Раскинувшийся за окном мир наскучить не мог, уставали глаза, следить за бесконечным мельтешением за окном. На помощь Лешке пришли книги.
В сельской глубинке, достать хорошую книгу невозможно, разве только по блату, или за макулатуру. Приезжала в Шишигино из района раз в месяц лавка вторсырья. Принимали в ней тряпье и бумагу. Сдав определенное количество бумаги, или тряпок, можно было получить деньги. Но деньги были небольшие и мало кого интересовали, зато всех без исключения клиентов лавки вторсырья интересовало то, что можно взять вместо них. Хотя выбор предлагаемого в обмен товара был невелик, но он сплошь состоял из дефицита, какого в их селении отродясь не водилось. Достать такое можно было только на городском рынке, причем переплатив несколько раз.
Какая-то умная голова придумала снабжать передвижные точки по сбору вторичного сырья от населения, дефицитом. Без него, возвращались бы машины без улова. Никто не станет связываться с тряпьем, или газетами за копейки. Но заполучить дефицит, желающих находилось изрядно, и лавки возвращались в город полные под завязку.
Только в лавке вторсырья, можно было увидеть на витрине дефицитные в то время вещи. Рыбацкие принадлежности: крючки, лески, грузила, блесны, поплавки, отечественные и импортные, приобрести которые в свободной продаже было невозможно. Здесь же, радость всех мальчишек и девчонок, - жевательная резинка, достать которую можно только на рынке, у барыг, переплатив в несколько раз больше номинала. Было в лавке старьевщика и то, что привлекало не только заядлых рыболовов и детвору. Книги. Отличные книги, стоящие на черном рынке кучу денег, которые невозможно достать в продаже иначе, как по блату. Книги стояли на витрине свободно. И стоили они копейки, вот только купить их было невозможно. Лишь в обмен на сданное в утиль вторичное сырье. И люди тащили на приемный пункт бумагу и тряпье, ради обладания заветными книгами.
Лешка любил заглядывать в лавку старьевщика. Его рыбацкие снасти, как и у прочих сельских пацанов, были именно оттуда. Имелась дома и небольшая коллекция книг, полученная в обмен на бумагу и тряпье, которую он при случае всегда старался пополнить.
Пополнил он свою коллекцию и в Бишкеке. Бродя по привокзальной площади в ожидании поезда, он наткнулся на книжный ларек, торгующий дефицитом по государственным ценам. Пройти мимо Халявин не смог.
Его приятели, на деньги, полученные на дембель, набрали подарков родным и подругам. У Халявина не было ни родных, ни подруг, а значит, не было надобности рыскать по рынку в поисках подарков. Сделать подарок он мог только себе любимому. И сделал, накупив охапку книг, потратив дембельскую сотню без остатка, чем привел в восторг, книжного торговца.
Нескольких рублей оставшихся в наличии, вполне должно было хватить, чтобы добраться до дома.
С чтивом у Лешки был порядок. Литературы он набрал столько, что ее хватило бы, задумай он совершить на этом поезде кругосветное путешествие.
Благодаря книгам, мелькающим за окном пейзажам, и крепкому молодецкому сну, время в пути пролетело незаметно. Казалось еще вчера, он загрузил баул с нехитрыми пожитками в вагон пассажирского поезда, и уже выгружает его из рейсового автобуса, доставившего в родное селение, где Лешка не был долгих два года.
Деревня за это время ничуть не изменилась. Словно и не было двух лет службы, будто бы он съездил в город за покупками и вернулся обратно.
Закинув за плечи баул, Халявин неторопливо побрел по пыльным сельским улицам к родному дому. По дороге ловил завистливые взгляды пацанов, таращившихся во все глаза на пограничную форму и восхищенные взгляды девчонок, бросаемые на завидного жениха. Он почти физически чувствовал, какие мысли роятся в девчоночьих головах, узревших потенциального жениха и мужа. Лешка чувствовал, что в ближайшее время ему придется выдержать с их стороны нешуточную осаду. Он здоровался со стариками и старухами, с утра пораньше оккупировавшими лавочки возле домов. Они кивали в ответ на приветствие, а в глазах явственно читался невысказанный вопрос. Они отчаянно пытались вспомнить, чей это парень, ладный и высокий, объявился на селе.
Когда Лешка был уже далеко, приходило понимание. Доставались из изрядно захламленных уголков памяти истории и россказни, связанные с семейством Халявиных. Обретали вторую жизнь, расцвечиваясь новыми, красочными подробностями, после двухгодичного забытья. Обретало вторую жизнь и сидящее на лавках старичье, вконец одуревшее в глуши, где не происходит ничего, достойного обсуждения. Приходилось бедолагам в сотый раз пережевывать набившие оскомину сплетни. А тут такой подарок судьбы, новое лицо, с семьей которого связано столько историй, по прошествии лет звучащих, как новые. Смерть стариков Халявиных, истории о призраке, обитающем в запретной зоне, за два года позабылись. Но сейчас, извлеченные из пыльных сундуков памяти, старые истории расцвели, заблистали множеством граней.
Лешке было наплевать, о чем судачат за его спиной замшелые сплетники, настолько древнее старичье, что оно всегда было таким, сколько он себя помнит. Они были стары, как мир и на том свете, им уже давно ставят прогулы.
А вот и родной дом, такой же, каким оставил его два года назад. Тогда он распродал всю живность по дешевке, заколотил окна и двери, и попросил соседей присмотреть за домом, чтобы сельская ребятня не забралась внутрь. Но или ребятня нынче пошла не та, или же соседи бдительно несли службу. Визитов незваных гостей, Лешка не обнаружил. Возможно пацаны здесь не причем, они охотно бы пошалила в бесхозном доме. Они бы непременно нашли тысячу способов, оставить в дураках присматривающих за домом, стариков соседей. Ребятня горазда на выдумки, Лешка знал по собственному опыту. Еще несколько лет назад, он и сам был не прочь пошалить, пока невзгоды, не заставили его повзрослеть, распрощаться с детством. Они бы не оставили без внимания такой заманчивый объект, как бесхозный дом, под охраной двух зловредных старцев, приложили максимум усилий, чтобы пробраться внутрь и навести там свои порядки. Лешка был уверен, что вряд ли пацаны изменились в лучшую сторону за минувшие два года, скорее дело в другом.
