Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Тот же отрывок о северных народах, что у Дитмара (II.II.2), переведен и В. Н. Дурденевским в упоминавшейся книге М. П. Алексеева (о. с., стр. 79). Этот перевод точен и имеет всего одну погрешность, и то только по недоброкачественности использованного переводчиком издания текста.

К этому перечню необходимо добавить, что Е. Замысловский, много занимавшийся Меховским для своих сочинений о Герберштейне и Себастиане Мюнстере, в обоих этих работах приводит немало отдельных фраз из Трактата в собственном переводе, чаще всего вполне точном[30].

IV

Трактат о двух Сарматиях в свое время много читали, издавали и переводили, из него многое заимствовали[31], упоминая автора то с похвалой, то с порицанием, а чаще и вовсе не упоминая, но изучением Трактата не занимались. Исследований о нем почти нет, а специальных и вовсе нет. Те, кто в своих работах касались его[32], ограничивались большею частью либо отдельными замечаниями по частным вопросам, либо, наоборот, общими обзорами содержания, иногда с добавлением некоторой, суммарной же, оценки его значения, либо, наконец, включали его как деталь в какую-либо общую систему мыслей исторического, историко-литературного или библиографического характера.

Не предполагая именно здесь восполнить этот пробел и еще в меньшей степени претендуя на исчерпывающий смысл наших ниже помещаемых замечаний, мы считали бы нужным коснуться вопросов: о задачах, плане и конструкции Трактата, об источниках его, о мировоззрении автора, об обстановке появления книги и причинах ее успеха, о ценности Трактата в настоящее время. Большинство этих вопросов, и в частности вопрос об источниках, до сих пор еще не разрешены.

В предисловии и первой главе Трактата автор ставит себе задачей кратко описать, открыть науке и миру страны, в его время именовавшиеся, по Птолемею, Сарматией Европейской и Сарматией Азиатской, т. е. территории восточной Европы между Вислой и Доном с одной стороны и между Доном и меридианом Каспийского моря с другой. Он хочет рассказать о народах, населяющих эти страны, «о их государственном строе, происхождении, вере и обычаях, обширности земель» и т. д. Иначе говоря, цель Трактата — историко-географическое и этнографическое описание. Цель эта достигнута автором, но не в одинаковой степени по всем предметам его изучения.

Конструктивно opusculum Меховского состоит из двух книг, разделяющихся — первая на три трактата (из 9, 5 и 3 глав), вторая — на два (из 3 и 2 глав), т. е. всего из 22 глав, образующих 5 трактатов или 2 книги[33]. Первая книга посвящена Сарматии Азиатской и содержит трактаты: 1) О первом появлении татар, их местожительстве и нравах; 2) О населении Азиатской Сарматии до татар — готах, вандалах и гуннах (юграх); 3) Об истории турок и татар. Вторая книга — о Европейской Сарматии состоит из трактатов: 1) О Руси, Литве и Самогитии, 2) О Московии и ее северо-восточных владениях. К этому присоединены: предисловие в виде посвятительного письма к епископу ольмюцскому Станиславу Турсону, где между прочим подвергаются критике ложные известия древних и новых писателей о Сарматиях, и заключительное письмо к издателю Иоганну Галлеру[34], вкратце резюмирующее сообщение о северной зиме и, рядом с опровержением ложных слухов о севере, приводящее bona fide и от автора несколько не менее баснословных сведений.

Расположение материала, довольно последовательное в общей группировке, гораздо более сбивчиво в частных подразделениях. Тут встречается немало повторений, одна и та же тема не раз перебивается другой. Так, рассказ о нашествиях татар, начатый во 2 — 4 главах первого трактата первой книги (I.I.2–4), заканчивается после перерыва только в 9 гл.; история татар («генеалогия их императоров») излагается в I.I.8, но продолжается и в I.III.2–3; о юграх (как гуннах и венграх) говорится в I.II.5 (в описании Азиатской Сарматии), о них же (в современной автору Югре) — в II.II.2 (при описании Европейской Сарматии) и т. д.

Иногда причиной такой сбивчивости бывает условность принятой автором этногонической и политической концепции: поляки — вандалы, и речь о них — в главе о вандалах; турки — ветвь татарского племени, и история их излагается вместе с историей последнего; Новгород и Псков — литовские города, и говорится о них в II.I.3. Повторения в некоторых случаях объясняются тем, что, сообщая о территориях, рассматриваемых им обособленно (политически или исторически), автор имеет дело с тождественными географическими условиями (степи Алании и татарские степи, реки Руси, Литвы и Московии, и т. п.), или тем, что он хочет неизгладимо закрепить нечто в памяти читателя (отрицание существования Рифейских и Гиперборейских гор). Вообще же надо признать, что стройность изложения, систематика Трактата со стороны внешней, далеко не всегда выдержана и производит впечатление скорее несколько поспешной, чем обдуманной и намеренной.

Неравномерно отношение Меховского и к самому существу его материала. Об одних темах он говорит охотно и много, хотя непосредственного отношения к его задаче они не имеют; другие едва задевает; о третьих, иногда весьма важных, вовсе молчит. В результате — дефекты Трактата и в смысле внутренней стройности. Главным, казалось бы, объединяющим весь материал фундаментом является тут определенный географический отрезок: имеются в виду вполне конкретные территории, которым желательно дать этногеографическую и историческую характеристику. Пока дело идет о географии и этнографии, все обстоит lege artis: с равной обстоятельностью говорится и о татарах, и о Литве-Руси, и о Московии, но, переходя к истории, автор теряет установившуюся симметрию: наряду с историей татар, литовцев и югров, находящихся целиком в заданном плане, очень подробно излагается история вандалов, при том отнюдь не на изучаемой Трактатом территории; правда, вандалов автор считает предками поляков, но и польские земли он описывать не собирался; еще с большими подробностями рассказана история гуннов (по Меховскому — югров), опять-таки не на территории Югры, откуда они будто бы вышли, а в Западной Европе; совершенно условно включена и пространно изложена история османов. В то же время нет почти ничего о прошлом Руси и Московии. Все это легко объяснимо — частью отсутствием всякого материала (об истории Югры, о вандалах или готах до нашествия их на Италию и т. д.), частью неизвестностью автору одних материалов (по русской истории) и, наоборот, известностью других (о турках, о происхождении поляков и т. п.)

Как бы то ни было, оказывается все же, что и с внутренней стороны Трактат страдает рядом недостатков, отступлений в сторону и большой неравномерностью в рассмотрении разных частей темы[35].

V

Круг тем, интересующих Меховского в Трактате, требовал пользования рядом источников, как устных — в описании современности, так и письменных — в исторических экскурсах.

Источников у него действительно было довольно много, однако, надо заранее сказать, далеко не так много, как может казаться по его ссылкам.

В разных местах Трактата упомянуто более 20 авторов, одни из них при этом иногда цитируются или опровергаются, другие же только упоминаются. В этом числе: Геродот, Аристотель, Гиппократ, Клавдий Птолемей, Солин, Помпоний Мэла, Плиний Старший, Светоний, Тацит, Иосиф Флавий (Iosephus), папа Григорий I, Поссидоний, Орозий, Павел Диакон, Сигеберт, Винцентий из Бовэ (Vincentius), Иакопо Филиппо да Бергамо (Bergomensis), Мартин Поляк (Martinus), Эней Сильвий Пикколомини, Флавий Блонд, Пьетро д’Абано (вместо него, названо его сочинение Conciliator) и ’Ali Ibn Ridwan (Haly Rodham)[36].

вернуться

30

Ср. Е. Замысловский, Герберштейн и его истор.–геогр. известия о России, СПб., 1884; его же, Описание Литвы, Самогитии, Руссии и Московии Себастиана Мюнстера, ЖМНП, 1880, сентябрь, стр. 66 и сл.

М. П. Алексеев (о. с., стр. 79) указывает еще (нам неизвестный) «неточный и неполный перевод отрывка... относящегося к сев.–востоку» А. Оксенова в Томских губ. ведомостях, 1882, № 6.

вернуться

31

Назовем Альберта Кампензе, Павла Иовия, Герберштейна, Мюнстера.

вернуться

32

С. Meiners, Vergleichung des aeltern und neuern Russlandes, Leipzig, 1798, стр. 4; Fr. Adelung, Kritisch-literaerisches Uebersicht der Reisenden in Russland bis 1700, I, St. Petersb.– Leipzig, 1846, стр. 179 и сл.; Отеч. зап., о. с.; Е. Замысловский, о. с.; В. О. Ключевский в «Сказаниях иностранцев»; Б. Дитмар, о. с., и М. П. Алексеев, о. с.

вернуться

33

Изменение заглавия всего сочинения в 3 издании: Descriptio Sarmatiarum, вместо Tractatus, вызвано было очевидным неудобством называть трактатом целое и часть. Мы сохраняем название «Трактат», как более укоренившееся.

вернуться

34

Это любопытное письмо появляется только в 3 издании Трактата, как и два письма о происхождении готов (Иоганна Магнуса и ответное — Меховского), не помещаемые нами за отсутствием в них интереса в настоящее время.

вернуться

35

Старинный, еще не отживший в XVI веке и тоже дававший своеобразное объединение материалу, принцип средневековых хронографов — возводить всю цепь событий к библейской древности, вавилонскому смешению языков и Ноеву ковчегу, не отрицается Меховским, но и он применяется не последовательно, а как-то мимоходом: желая «изложить полнее» историю вандалов, будто бы предков поляков, Меховский говорит о сыновьях Ноя и о происхождении славян от Иавана.

вернуться

36

Обыкновенно очень внимательный автор статьи о Меховском в Отеч. записках (о. с., стр. 140), в суждении об источниках Трактата допустил недосмотр. Он говорит: «Меховский очень редко упоминает о своих источниках. Только в смелых и сбивчивых повествованиях о вандалах, готах, аланах и т. д. он ссылается иногда на Орозия, Павла Диакона и других древних писателей».

4
{"b":"869396","o":1}