Готты же, осевшие у Таврики и Понта, разделились на две части и те из них, что под предводительством Алариха ушли на запад в Италию и Галлию, стали называться виссиготты, то есть западные готты; те же, что с князем Фригидерном остались на месте у Понтийского моря, получили наименование остраготты, то есть восточные готты. Из этого совершенно очевидно, откуда произошли наименования остроготтов и виссиготтов.
Ясно также, что готты, живущие под властью царя Дакии в Готтии, неосновательно и напрасно присваивают себе имена остроготтов и виссиготтов, так как прежде всего и по праву названы были восточными и западными не они, а те, что, как сказано, живут около Понта и Мизии, и те, что переселились в Галлию.[173] Эти же, живущие в Готтии на севере у океана в весьма холодной стране, а вовсе не на востоке, глупо и дурно делают, присваивая себе чужие имена. Об этом смотри Павла Диакона кн. XVI, гл. II.[174] Восточные готты напали на Мизию, Фракию и другие провинции Константинопольской империи. Боясь их и желая удалить от Константинопольской империи, император послал их с королем Теодориком против Одоакра — для освобождения Италии. Когда они проходили через Сирмий и Паннонию и стояли у Аквилеи, близ реки Сонция, чтобы отдохнуть и подкрепиться и самим и их животным, подошел с большим войском Одоакр и напал на них, но был разбит. Он бежал в Рим, но найдя ворота запертыми, поспешно отступил в Равенну. Теодорих осадил его там и три года спустя, заключив мир, вероломно убил и стал господином всей Италии.[175] О том, какие были короли у готтов в Италии, Галлии и Испании, легко узнать у историков; в мою главную задачу не входит писать о них. С уходом югров или венгров из Сарматии Азиатской в Паннонию, остававшиеся на месте готты весьма размножились, но татары, пришедшие с востока, совершенно уничтожили их, а города и замки их разрушили, так что только на Таврическом острове кое-что уцелело. Генуэзцы из Италии получили от них знаменитый город Феодосию или Каффу на Таврическом острове и устроили там свою колонию. В дальнейшем татары из рода Уланов, о которых будет сказано ниже, вступив на остров через северный проход, заняли весь его с городами, селами и полями, при чем князья Манкуп (по происхождению и языку готты) удержали только замок Манкуп.[176] Наконец, Магомет, восьмой император турецкий, дед нынешнего императора Селямбека,[177] занял Таврический остров, взял приступом Каффу, сделал своими данниками перекопских татар или уланов со всем Херсонесом, а вне пределов острова, севернее, на берегу Танаиса соорудил крепость Азов, и по сей день принадлежащую туркам. Двух братьев, князей Манкуп, единственных уцелевших представителей готтского племени и языка (и надежду на продолжение его), он зарубил мечом и овладел замком Манкуп. Так исчезли готты и в Сарматиях и в Италии, в Испании и Галлии. В истории они больше не появляются. Глава третья. Об аланах, вандалах и свевах. Аланы — это народ, живший в Алании,[178] области Сарматии Европейской, у реки Танаиса и по соседству с ней. Страна их — равнина, без гор с небольшими возвышенностями и холмами. В ней нет поселенцев и жителей, так как они были выгнаны и рассеяны по чужим областям при нашествии врагов, а там погибли или были истреблены. Поля Алании лежат широким простором. Это пустыня, в которой нет владельцев — ни аланов, ни пришлых. Иногда только проходят там казаки «ища», по их обычаю, «кого пожрать».[179] Казак — татарское слово, а козак — русское, означает холопа, подданного — бродягу пешего или конного.[180] Они живут добычей, никому не подчинены и ездят по обширным и пустынным степям отрядами в три, шесть, десять, двадцать, шестьдесят человек и более. В той стране обильно растет пахучий тростник. Поляки называют его татарское зелье (tatarskee zielle), заимствуя имя у татар, так как растет он во множестве недалеко от татарского края. Вандалы — это германский народ, как сообщают Плиний, Светоний Транквилл и Корнелий Тацит, а жили они по реке Вандалу. Река эта названа по имени их царицы, добровольно утопившейся там в жертву богам за одержанную победу; теперь она называется Истулой и Вислой.[181] Чтобы изложить историю вандалов полнее, надо знать, что славяне произошли от Иавана, сына Иафета через Элиза. Ной родил Сима, Хама и Иафета. Иафет же Иавана, четвертым по порядку, и его братьев. От Иавана произошли греки, размножившиеся у Ионийского и Эгейского моря, а также эладики или эолийцы и славы [славяне] — от его сына Элиза. От Иавана и море называется Ионийским, а евреи называют ионийцев и греков на своем языке Иаван. Таково мнение Иосифа о сыновьях Ноя.[182] Вскоре после греков славяне завладели землями к западу: Сервией, Расцией, Далмацией, Мизией, Булгарией, Босной, Кроацией, Паннонией и Славонией. Двум братьям, князьям Леху и Чеху,[183] потомкам Иавана, происходившим от колена Элиза, достались для заселения с их семьями и слугами Кроация и Славония, разделенные быстрой рекой Крупой, и они устроили свой дворец и главное местопребывание в замке Псари и деревне того же имени. У реки Крупы и до сего дня есть деревня Псари, со многими жителями, еще и в наше время говорящими по славонски. Замок же разрушен и представляет собой только развалины и основания цитадели. По мере размножения людей и родов в Далмации, Кроации и Славонии, при непонимании общего родства, часто начинались ссоры и убийства между братьями князьями и родственниками. Поэтому вышеупомянутые князья Лех и Чех, в полном согласии приняли здравое решение и, во избежание злейших преступлений, убийств и отцеубийств, собрали свое добро и свои народы по родам и поселениям со всей, какая у тех была, утварью, покинули родные места и пошли в западные страны искать нового пристанища. Они знали, что восточные и южные области густо населены и потому туда напрасно итти и нечего там искать. Отправившись, таким образом, в поход, они достигли Моравии и Богемии. Обойдя всю эту область, тогда еще пустынную и необработанную, они увидели, что климат там здоровый, а земля плодородна, и поставили шатры на горе по имени Рип (Rzip). Тут младший брат Чех, восхищенный прелестью местности, стал просить у старшего Леха с большой настойчивостью, чтобы моравские и богемские земли отданы были ему, его наследникам и потомкам во владение и для заселения. Лех, чтоб поддержать братскую любовь, согласился на просьбы и желания Чеха и, простившись, ушел со своими на северо-восток. Достигнув земель Силезии и Великой Польши, невозделанных, и до тех пор ненаселенных, он остановился и закрепился там со своими людьми и имуществом. В тех местностях Великой Польши и Силезии лехиты, они же поляки, размножились, волей божьей весьма возросли числом и наполнили Вандалию, то есть Польшу у реки Вандала, ныне именуемой Вислой, а также Померанию, Кассубию и всю область по Германскому морю, где ныне Марка, Любек и Росток, вплоть до Вестфалии. Они получили разные наименования, соответственно разным местам жительства. Те, что жили у реки Свевы (по тевтонски Спре или Спревы), названы были Свевы. Другие близ них — от хижин и куч, которые на своем польском языке они зовут бруги (brogi), стали именоваться бургунды. Так и с прочими: древяне и травяне (drzewiane et trawiane) получили имя по обилию дерева и травы.[184]
вернуться Под Дакией здесь Меховский разумеет Данию (Ср. у Орозия, о. с., кн. I, гл. 2, стб. 686; у Энея Сильвия, Европа, гл. XXXIII), а под Готтией, вероятно, южную часть Швеции, разделявшуюся географами XVI в. на Вестроготию, Остроготию и Южную Готию. вернуться Павел Диакон — историк и поэт VIII в.; родом из Фриули, сын лангобардов Варнефрида и Теодолинды; диакон патриарха Аквилеи. Был секретарем лангобардского короля Дезидерия, потом в 782—786 гг. — при дворе Карла Великого; затем сослан, бежал из ссылки и нашел приют при дворе герцогов Беневентских. С 787 г. монах на Монте-Кассино. Умер 13 апр. 797 г. Его сочинения: Historia Romana (Historia Miscella или Gesta Romanorum) и De gestis Langobardorum, в особенности второе, представляют весьма ценный источник к истории раннего средневековья. Меховский знает и цитирует Gesta Romanorum, Деяния римлян (иначе Historia miscella — см. Migne, Patrol, t. XCV, Paris, 1851). Это сочинение написано в 769—771 гг. по желанию Адельперги, герцогини Беневентской, и представляло собой дополнение (до 553 г.) из 6 книг к 10 книгам Римской истории Евтропия. В соединении с Евтропием (а иногда еще и со Светонием) оно большею частью встречается и в рукописях и в первопечатных изданиях (до 1517 г. 7 изданий, из них 5 за 1471—1490 гг. См. Potthast, о. с., стр. 902—903), при чем число книг П. Диакона бывает то 6, то 8. Павел Диакон не участвует в споре о праве датчан называться остготами или вестготами. Место, упоминаемое Меховским (см. Migne, Patrol t. XCV, стб. 952), просто говорит о том, что готы, ушедшие с Фридигерном на запад, стали называться вестготами, а оставшиеся с Аталариком на месте — остготами. Полемический тон Меховского объясняется тем, что он не допускает происхождения готов из Скандинавии, полагая, видимо, что пришли они в Европу откуда-то с востока (см. выше, стр. 69). Иорданом, главным авторитетом в истории готов, Меховский не пользовался, хотя первое издание Getica вышло уже в 1515 г. (Iornandes. De rebus Gothorum. Paulus Diaconus Foroiuliensis. De gestis Langobardorum. Augustae Vindel., 1515). Иордан так говорит о происхождении готов: «...И в этом самом безграничном море, в арктической, то есть северной его части есть обширный остров, по имени Сканца (Scandza), откуда нам и предстоит, с божией помощью, начать речь, так как из недр этого острова, как рой пчел, вылетел и явился в Европу тот народ, чье происхождение ты хочешь знать». (Monum. Germ. Hist., Auctor. antiquissim. t. V., p. 1. Iordanis Romana et Getica. Berolini, 1882: Getica, I, 9, стр. 55—56). Далее (ibid., IV, 25, стр. 60): «Итак, с этого острова Сканцы, как из некоей мастерской племен или общей родины (букв. vagina) народов, некогда вышли готы со своим королем Беригом» (перев. наш). В числе народов Скандинавии Иордан называет и остроготов (ibid, III, 23, стр. 59). Точка зрения Меховского в данном случае базируется не на каких-либо известных ему фактах или источниках, касающихся древнейшей истории готов, а отражает лишь его собственную априорную концепцию переселения народов с тенденцией возвеличения Польши. В своих выводах к этой главе он утверждает: 1) что вандалы, свевы и бургунды произошли из царства польского, а имена и язык у них польские; 2) что они — германцы, а не скифы и не сарматы; 3) что эти завоеватели Европы и Африки вышли не из Скандинавии, а из Польши; 4) что поляки и другие славяне — автохтоны своих земель. Таким образом, не только подчеркивается генеалогическая, так сказать, равноправность поляков с народами Западной Европы, но даже в некотором роде примат поляков. Эта позиция естественна для человека, пишущего под впечатлением «побед короля польского», помня и о Грюнвальде, и о торнском договоре 1466 года, и о вассальной зависимости Тевтонского ордена от Польши, пишущего при том в годы относительной слабости Скандинавских государств, накануне окончательного крушения кальмарской унии. Что касается существа затронутого нашим автором «готского вопроса», то, не смотря на прочно укоренившееся в буржуазной науке преобладание пангерманской трактовки его, исходящей из Иордана, новейшие археологические исследования позволяют наметить иное решение. Мы имеем в виду насыщенную фактами работу В. И. Равдоникаса «Пещерные города Крыма и готская проблема в связи со стадиальным развитием северного Причерноморья» (Готский сборник, Известия ГАИМК, т. XII, вып. 1—8, 1932, стр. 5–106). Анализируя данные последних раскопок в Крыму и сопоставляя их с иными доныне известными материалами, В. И. Равдоникас решительно отрицает происхождение крымских готов из Скандинавии или Прибалтики, а вместе с тем ставит под сомнение и этническое единство готов вообще и старую методологию в решении готской проблемы в целом (о. с., стр. 39, 40, 86, 87 и др.). Таким образом, тезис Меховского о готах, вытекший, как сказано, отнюдь не из научных предпосылок, оказывается случайно совпадающим с выводами нашей науки. Кроме авторов, упоминаемых в исследовании В. И. Равдоникаса, укажем из старой литературы о готах: R. Pallmann, Die Geschichte der Voelkerwanderungen, 1863—1864; Wietersheim, Geschichte der Voelkerwanderung, 1881; Felix Dahn, Die Koenige der Germanen, 1885; его же, Urgeschichte d. germanischen u. romanischen Voelker (Allgem. Gesch., ed. Oncken, 1881); Aschbach, Geschichte der Westgoten, 1827; Manso, Geschichte des ostgotischen Reichs in Italien, 1824; Kohl, Zehn Jahre ostgotischer Geschichte, 526—536, Lpz., 1877; Hartmann, Geschichte Italiens in Mittelalter, 1897; Bradley, The Gots from the earlist times, 1898; Rappoport, Die Einfaelle der Goten in das Roemische Reich bis auf Konstantin, 1899. вернуться См. П. Диакон, о. с., кн. XV (по амброзианской рукописи), стб. 968—969. вернуться Мангуп, иначе Мангуп-кале, Майкоп, Мангут, Ман-кермен — крепость на вершине неприступной скалы в Крыму близ нынешнего Бахчисарая. Возникновение ее относили даже к VI веку н. э., но новейшие археологические работы устанавливают гораздо более позднюю дату (не ранее XI в. н. э.). С XI-XII в. Мангуп был столицей крымской Готии, резиденцией князя и епископа. Когда готы были вытеснены гуннами из Причерноморья, в горах южного Крыма, в местности между Судаком и Балаклавой, удержалось небольшое готское поселение (по Прокопию, не более 3000 человек), сохранившее национальное своеобразие и язык по крайней мере до половины XVI в. Крымские готы были вассалами Византии, а с 1204 г. Трапезундских императоров, но в разное время фактически подчинялись хазарам, печенегам, половцам и татарам. В 1475 году это маленькое государство было захвачено турками. См. Tomaschek, Die Goten in Taurien, В., 1881; J. Braun, Die Ietzten Schicksale der Krimgoten, Спб, 1890; Ph. Bruhn, Notices historiques et topographiques concernant les colonies italiennes en Gazarie, Memoires de l’Acad. des Sciences, v. X, no 9; В. В. Латышев, Сборник греческих надписей христианского времени из южной России, 1896; А. А. Васильев, Готы в Крыму (Изв. ГАИМК, тт. I и V). Итоговой для данного момента является упомянутая работа В. И. Равдоникаса, содержащая и богатую библиографию вопроса о готах в Крыму. О Мангупе см. также: Н. И. Репников, Эски-кермен в свете археологических разведок 1928–29 г. (Изв. ГАИМК, т. XII, вып. 1—8). Е. Замысловский (Герберштейн, стр. 347—348), цитируя описание Мангупа из Брониовского (конца XVI в.) и ссылаясь на Дела Крымские (1474 г.), полагает, что в Мангупе были не готские князья, а византийские. Приводимые им факты свидетельствуют, однако, лишь о связях Мангупа с Византией (см. выше). вернуться Мухаммед II, восьмой по порядку оттоманский султан, завоеватель Константинополя. Крым он занял в 1574 году. Внук его Селим I, десятый султан (С. Лэн-Пуль., о. с., стр. 162 и 164). вернуться П. Орозий, определяя границы Европы на востоке, говорит: «от Рифейских гор, реки Танаиса и Меотидских болот... « и далее, перечисляя земли в этих границах: «на востоке Алания...» (о. с., кн. I, гл. 2, ст. 686). вернуться Цитата из соборного послания ап. Петра, гл. V, 8. вернуться Казак на джагатайском, крымском и казанском наречиях значит: вольный, независимый человек, бродяга (Радлов, II, 364). Ср. И. И. Срезневский, Материалы для словаря др.-р. яз., т. I, СПб., 1893, стб. 1173—1174: «казак-козак — работник, наемный рабочий» (со ссылками на грам. дел. о гран. Кирилл. м-ря 1395 г., уст. грам. Солов. м-ря 1548, Карамзина Ист. Гос. Росс., т. VI, 563 и Никоновскую летопись). В пояснении к этому месту Замысловский приводит цитаты из Никоновской летописи об «ординских казаках», акцентируя, таким образом, смысл слова по отношению к татарам. Нам кажется, Меховский мог иметь и другую мысль: ее мы и пытались передать в своем переводе. Слово servilis могло быть переводом польского chlop, niewolnik, с чем очень близко poddany, то есть stipendiarius. Что касается слов grassatorem seu reytteronem, то первое у Меховского значит бродяга (wloczega) пеший, а второе — бродяга конный (reiten рыскать, wloczye sie). вернуться Гай Плиний Секунд Старший (род. в 23 г. н.э., погиб, наблюдая вблизи извержение Везувия, 25 авг. 79 г.) знаменитый римский натуралист, автор Естественной истории в 37 книгах, единственно и дошедшей до нас из всех его сочинений. С армией Люция Помпония сделал поход в Германию, занимал крупные государственные должности в Германии, Испании и Риме. Написанная им История войны римлян в Германии в 20 книгах не сохранилась. Naturalis historia ко времени написания Трактата Меховского имела уже 9 изданий за 1469—1510 годы (Brunet, о. с., т. IV, стр. 713—715). Гай Светоний Транквилл — автор Vitae caesarum, сборника биографий первых двенадцати римских императоров, современник имп. Адриана. Меховский мог пользоваться Светонием — в след, изданиях: Romae, 470, 1471, 1472; Mediol., 1480; Bonon., 1488; Venet, 1490., и др. (Brunet, о. с., V, 579—580). Публий Корнелий Тацит (54—118? г. н. э.) знаменитый римский историк, республиканец по мировоззрению в императорском Риме, проницательный и иронический наблюдатель, тонкий стилист, автор «Германии», «Истории», «Анналов» и др. Меховский мог знать следующие его издания: Venetiis, 1470; [Mediolani, 1475—1480]; Romae, 1515 (Brunet, o. с., т. V, стб. 632—633). Вполне возможно, что не всех указанных выше писателей Меховский читал непосредственно, т. к. мог пользоваться и чужой цитацией или чужими упоминаниями, напр. у Энея Сильвия. О том, что вандалы жили по Висле (Вандалу), говорит Иакопо из Бергамо (о. с., л. 155), но главный источник этого известия для Меховского — Длугош (о. с., I, стр. 10). По его словам, королева Ванда, отвергнув брак с Ритогаром, князем аламаннов, после победы над ним принесла себя в жертву богам, утопившись в Висле. Оттого и река получила имя, и поляки у многих писателей стали называться вандалами. вернуться Разумеется Иосиф Флавий, еврейский историк (род. в Иерусалиме в 37 г., ум. между 97 и 100 г. н. э.), автор «Истории войн евреев против римлян и разрушения Иерусалима» в 7 книгах, «Иудейских древностей» и др. В этом последнем сочинении (кн. I, гл. 7) говорится о потомстве Ноя. вернуться Рассказ о Лехе и Чехе взят у Длугоша (о. с., I, стр. 6–8) с незначительными изменениями. вернуться Марка Бранденбургская, образовавшаяся уже в X веке, разделялась ко времени Меховского на Старую Марку — по Эльбе и Новую М., пересекаемую Одером, с городами Франкфуртом и Любеком (ср. Эней Сильвий, Европа, гл. XXX). Любек и Росток, важнейшие центры ганзейской торговли. Первый — с XIII в. (и даже с конца XII) вольный имперский город, позднее — глава Ганзы, «Северный Карфаген»; после тридцатилетней войны значение его сильно падает. Росток — крупнейший город герцогства Мекленбург-Шверин. Этимология имен (бургунды, древляне, травяне) — принадлежит Меховскому. Его источники (Орозий, цитируемый Энеем Сильвием в Epitome к кн. I-й Блонда, стр. 147) производят имя бургундов не от brogi (польск. brog — стог), а от burgos. В Хронике (кн. I, гл. XIX, стр. 21) приводится это мнение Орозия, но в Трактате Меховский предпочел свое, более соответствующее всей его концепции. |
