Отключаю микрофон, когда Белла ставит его обратно на стойку и вновь одаривает каждого из нас поучительным взглядом.

– Всё поняли?

– Да, – ответили мы втроем.

– Никаких косяков завтра. Да, кстати, Софи, после обеда жду вас с Аркадием у себя. Я давно заметила, что у тебя есть вкус и многие вещи ты видишь иначе, чем наши замыленные глаза. Поможешь нам.

– Хорошо. Поняла. Как быть с плакатами?

– Займетесь ими перед уходом. Или с утра. Всё равно Матильда Львовна приедет сюда только завтра.

– Ну, дела! – встретила меня подруга на пороге. Мы жили вдвоем в её роскошной квартире, которую подарил ей богатый дедушка. Мне нравился этот тихий и престижный район, как и его расположение. Да и кому бы он не понравился? – Ты вернулась домой позже меня! Неужели тебе хватило-таки смелости запрыгнуть на колени своего босса?

Вручив Вике свою сумку, я сняла замшевые сапоги, аккуратно повесила в шкаф зимнее пальто с поясом и меховым воротником, а потом встала напротив нее и протяжно вздохнула:

– В другой раз.

– О! И снова это – «в другой раз»! И в какой же, позволь узнать? Когда он настанет-то?

Закатив глаза, я направилась на кухню, чтобы налить себе бокал вина. Однако моя предусмотрительная подруга, обогнав меня вприпрыжку, сделала это за меня.

– Что случилось, рассказывай? Почему ты сегодня вернулась так поздно?

– А ты моя мамочка? – усмехнулась я и сделала несколько глотков. – И, кстати, задержалась я всего-то на сорок минут.

– Сорок минут! За сорок минут могло случиться всё, что угодно!

– Например?

– Ты могла бы встретить свою любовь этим заснеженным декабрьским вечером, но вместо этого торчала в офисе.

– Я уже встретила свою любовь, так что этого бы со мной точно не произошло.

– А что толку от такой любви? Ты даже ни разу эту любовь за задницу не ущипнула.

– Если я так сделаю, меня вышвырнут с работы и я останусь без средств к существованию. И я не смогу больше платить аренду и вести тот образ жизни, какой есть у меня сейчас.

– Я тебе тысячу раз говорила, что платить ничего не нужно. Да и с чего ты взяла, что потеряешь работу? Ты хоть в курсе, сколько служебных романов заканчивались свадьбой?

– Нет. Но я знаю, сколько служебных романов заканчивались увольнением.

– И сколько же?

– Много, Вик! Ни один уважающий себя начальник не станет заводить отношения со своим сотрудником. Это непрофессионально!

– Ума не приложу, с каких это пор ты заделалась такой правильной? Прямо-таки тошно становится!

– Ты знаешь, где унитаз.

Подмигнув, я направилась в свою комнату, чтобы переодеться. Подруга следовала по пятам.

– Ты уже третий год по нему сохнешь! – причитала она, пока я избавлялась от узкой юбки-карандаш, стильной белой рубашки с оголенным плечом и бюстье. – Я бы, конечно, сказала, что он болван, раз не замечает такую куколку, как ты, но, если мыслить здраво, то его «слепота» объяснима.

– Не начинай.

Я набросила на себя огромную черную футболку и натянула на ноги высокие шерстяные носки. По правде говоря, мне нравилось говорить о моем боссе. На работе я не могла позволить себе подобную слабость, хотя и частенько становилась свидетельницей влюбленных вздохов некоторых сотрудниц. После «ох» и «ах» начинались перешептывания и неловкий смех. Я тысячу раз могла присоединиться к таким беседам, сделать комплимент его сексуальной внешности, но моя чрезмерная ответственность и серьезность ни разу не позволили мне и рта раскрыть.

– Он наверняка привык к раскованным девушкам, понимаешь? – продолжала Вика. – Уверенным в себе, бойким, тем, которые прут напролом.

– А я, значит, сопля?

– Ты не сопля, Софи! И никогда ею не была, если что. Но с тех пор, как встретила этого красавчика, твоя решительность заметно сдала позиции. Вот скажи, что бы ты сделала, не будь Лев твоим боссом? Скажем, он курьер, который ежедневно выполняет твои поручения, а ты в него до чертиков влюблена.

– Я бы уже давно переспала с ним, – ответила я мечтательно. – Отправляла бы ему горячие фотографии во время совещаний и наслаждалась его непревзойденным умением делать вид, что всё в полном порядке. Впрочем, курьеров никогда не бывает на совещаниях… Ну, вот, я снова вернулась к тому, что Лев, как ни крути, мой босс.

– Мм! Фотографии! – Мой ответ ей понравился. – И что же тебе мешает это сделать? Повторяю, ты сохнешь по этому мужику третий год подряд, Софи!

– Спасибо, что напомнила. Я без тебя не знала. А вообще, хочу тебе сказать, что я приняла очень важное и серьезное решение.

– И какое же? – недоверчиво взглянула на меня подруга.

– С нового года я перестану видеть в нем мужчину точно так же, как и все вокруг не видят во мне женщину, – ответила я, гордо задрав подбородок. – И Лев в том числе. Моим мечтам и желаниям не суждено исполниться, так и зачем тогда жить четвертый год подряд в глупых и пустых иллюзиях?

– Тут ты права. Но мне любопытно, как ты собираешься перестать видеть в нем мужчину? – Вика едва сдерживала смех. – Ты как-то говорила, что когда он мимо проходит, ты представляешь его голым. – Я неопределенно кивнула. – Значит с нового года ты будешь видеть его в одежде? Или вместо члена твое воображение пририсует ему вареник?

– Какая мерзость! – Я запульнула в нее подушкой и стала развешивать одежду. – Я ведь совершенно серьезно настроена, Вик.

– Серьезно – это, когда ты пишешь заявление об увольнении, чтобы больше не работать на него, не видеть его и не слышать. А всё остальное так, глупости.

– Глупости, значит?

– Разумеется! – развалилась она на моей кровати.

– Надо будет, я уволюсь. Но пока всё не так критично.

– Ну, да. Ты права. Критично станет, когда Лев приедет в офис со своей невестой, которая появится у него со дня на день, потому что всё это время кто-то, не буду показывать пальцем, сидела, как мышка, в сторонке.

– Вика, он мой босс! Как ты себе это представляешь? Я что, должна взять его за руку, зажать в углу и сказать: «Лев, я слюной истекаю, когда тебя вижу»? Так что ли?

– Ну, и добавить что-нибудь развратное для огонька, – подмигнула мне чертовка. – «Лев, поцелуй меня сейчас же! О, Лев, я так хочу ощутить твои горячие ладони на своих бедрах! О, да! Лев! Да! Да»!

– С ума сошла, однозначно, – покачала я головой.

– Слушай! – вдруг подскочила она на кровати, словно придумала что-то грандиозное. – У меня идея! Как же раньше я до нее не додумалась! Моя подруга всё это время страдала от безответной любви, а я только своими непутевыми романами и была увлечена!

– Я вовсе не страдала от безответной любви.

– Называй, как хочешь, – отмахнулась она, словно сказала я чепуху. – Тебе нужно отправить ему свое горячее фото.

Прежде, чем засмеяться, долго смотрю на нее, как на дуру.

– Серьезно тебе говорю! Без лица и каких-либо деталей, по которым тебя можно вычислить. Исключительно твое тело в пикантной позе и приглушенном свете. Он не будет знать, что это ты, зато ты сможешь увидеть его реакцию на себя, – заговорщически говорила Вика.

– И как я это «увижу»? Он может и проигнорировать мое сообщение.

– Может и, вероятнее всего, так и сделает, потому что ему наверняка таких по десять тысяч штук в день приходит. Ну, образно говоря! – закатила она глаза, заметив мое плохо скрываемое недовольство. – А тебе нужно всего-то дождаться удобного момента, когда он будет в зоне твоей видимости. Сама говорила про совещание. Ты ведь на нем присутствуешь?

– Да. Я занимаюсь подготовкой и нахожусь в зале до самого завершения, – отвечаю, задумчиво. – Ближайшее завтра в десять.

– Класс! Сделаешь это завтра! Возьмешь мой старый телефон, там есть рабочая сим-карта. Этот номер даже ты не знаешь. Он на бабушку зарегистрирован. Царство ей небесное. – Помолчав пару секунд, Вика с воодушевлением объявляет: – Раздевайся! Устроим пикантную фотосессию! Где твое бельишко?

– Давай сначала поужинаем?