Постепенно Мир Расколотых Небес наполняли инфернальные существа, способные одной своей аурой вселять жуткий страх и ужас в душу самых храбрых разумных. Обитатели мира все меньше походили на живых существ, будто бы становясь единым организмом, состоящим из придатков, передающих свою энергию за пределы мира. Как Самеш умудрился этого добиться, Тар понял лишь много лет спустя, исследуя все доступные данные по теории «серости»: смешения стихийных основ, расщепления душ, выкачивания их уже не вечной в таком состоянии энергии. В те дни Тар проникся к Белой Лилии большей симпатией: лишь использование основ стихийного построения реальности и соответствующей магии позволило сдержать полное погружение мира в «серость». Впрочем, благодарен за это он был всего лишь одному автору, немногие записи которого нашел в толстенных томах, посвященных исследованиям надреальности. Некто маг Селин наиболее толково и с разных позиций описывал саму Лилию, взаимодействие ее стихий с реальностью, основы построения материи и, особенно подробно, способы гашения серости на ранних стадиях появления. Иногда Тару казалось, что они с Селином мыслят совершенно одинаково при полной противоположности характеров — Астерот никак не мог привыкнуть к бездне сарказма, разлитого между строчками толкового мага, обладающего обширными знаниями о мерности.
Но нескоро, совсем нескоро они с Р'Варой смогли загнать Самеша в его дворец и очистить мир от последствий его экспериментов. Да и выправить его структуру уже не представлялось возможным. Ну а история путешествий по дворцу мага, будто бы приютившему всех выпущенных на волю инфернальных тварей, Астерота до сих пор бросала в дрожь. Да и что толку от их подвигов: в конечном счете, при встрече лицом к лицу, Самеш расхохотался, напомнив Тару о том, что с этого и начиналась война две с лишним тысячи лет назад. Ташантасс все еще оставался куда более умелым и сильным магом, нежели Астерот или, тем более, альва Р'Вара…
К тому же, за годы изучения источников, скупо повествующих о Белой Лилии, Тар нашел описание медальона, точь-в-точь похожего на тот, что носил на груди серый маг. Хрустальная буква «Z», символизирующая благословение самого Создателя, вертикально «перечеркнутая» золотой фигуркой змеи, символом мудрости разума. Центр фигуры венчал яркий желтый камень, о котором в книге скромно говорилось, что это один из семи великих самоцветов, заключающих в себе энергию золотой сверхстихии разума и систем. Автор уточнял, что медальон был утерян, а прежде принадлежал некоему Сереми'Ран'Сорату. Причем Селин указывал, что по облику и знаниям Сорат, определенно, принадлежал некогда Белой Лилии и, вполне возможно, был одним из ее высших контроллеров: ведущим или направляющим. Вот в те дни у Тара и появились нехорошие подозрения по поводу истинной личности Самеша: отыскав записи Селина о серости, он повторно и куда более внимательно изучил их. Конечно же, маг подробно и в куда более серьезной манере описывал Сереми, под конец записей уточняя, что этот разумный был отречен от Лилии самим Запускающим Движение, но, наверняка, сохранил немало сил и знаний. Кроме того, Селин предупреждал о возможном возрождении этого мага в пределах мироздания «Альвариум». По всей видимости, местные вселенные этому мирозданию принадлежали — вот обещанный Сорат и вернулся во всей полноте сил.
Во время сражения, вернее, катастрофической попытки уберечься от лавины разумно-магических плетений Самеша, Тар понял, что сам просто не способен справиться с серым магом. И после этого… решил остановить поединок и признать поражение. Сорат даже не удивился, «милосердно» прекратив атаки и готовый выслушать последнее слово Тара. Единственное, чего не мог себе простить до сих пор Астерот — испуга и презрения, написанного на лице Альвы в тот момент. Ее Самеш не пощадил бы — Творец мира слишком большая помеха при перекачивании энергии: создатель всегда центрирует ее на себе. Пока жив Творец, «огонь» мира не оскудеет, а за его грань можно будет перекачать лишь сущие крохи. И все же Тар искренне надеялся, что альва лишь подыграла ему, не поверив на самом деле в откровенное предательство. Он ведь так и не осмелился спросить ее, как было на самом деле…
Тарведаш сказал свое последнее слово. Вернее, он собрался с силами и осмелился впервые в жизни вынести магу приговор от имени сил вселенных, в которых он побывал. В своих исследованиях души Тар выводил связь, которая, по идее, позволяла обращаться к общему источнику энергий через их ответвления в мирах, ради справедливого суда. Но все же он опасался, что суд сил может оказаться далеко не столь спасительным: быть может, источники энергий миров признают победу за сильнейшим, а не за тем, кто пытается сохранить существующее от разрушения.
Волнения оказались напрасны. Он так до конца и не осознал, почему без прямого обращения Она не вмешалась сама. Ведь, в конечном счете, Небесный был именно Ее идеей. Когда Альва поняла, что Тару удалось призвать в трехмерный мир ее госпожу, Королеву небытия Миру, лицо Р'Вары просветлело. Она мгновенно поняла замысел, причем много позже уточнила для Астерота, что сама не смогла бы его реализовать — из-за значительных временных искажений, найти ключ к вызову госпожи очень тяжело. Тар, для Альвы — непостижимым образом, сумел обойти этот принцип.
Мира слышала приговор, но если появилась она с выражением умеренного гнева на лице, то, едва заметив перед собой Самеша, синие глаза полыхнули страшной ненавистью. Тар на месте серого мага умер бы от разрыва сердца, почувствовав на себе такой взгляд, но тот лишь презрительно ухмыльнулся и коснулся медальона на груди. Какой вид плетений и связок реальности использовал он для перемещения за предел мира, не поняла даже госпожа, что погрузило ее в мрачнейшее расположение духа.
Надо сказать, что эта история — по сути и есть первая ласточка происходящего ныне. Тарведаш прокручивал ее перед глазами: кадры мирной жизни в Небесном, незабываемые полеты и путешествия, встреча с Самешем, моменты нарастания серости, времена войны и жуткий страх, который все же не помешал ему во время последнего поединка. Тогда, именно тогда он последний раз так боялся. А ведь потом, когда он искал Самеша по мирам незамкнутого тогда кольца вместе с Владыкой Огня, когда они обнаружили, во что за считанные дни серый маг превратил Авильон'Лави… нет, это был уже не страх, даже не ненависть. Тар поклялся на крови, что пока не убьет своими руками серого мага, он не успокоится. Утешало и не позволяло сердцу превратиться в обоюдоострое лезвие лишь то, что Владыка пообещал восстановить и Авильон, и Небесный даже более сильными и великими, чем они были прежде. А Тар ему почему-то верил, хотя и опасался куда больше, чем Миры.
Настигли они Самеша в Вар-Шрави. Здесь ему не повезло. Во-первых, Элоам сумел-таки первым напасть на его след и ради такого дела даже вышел на время из привычного междумира. Уничтожить серого мага, о делах которого он узнал, встретившись с Таром и Владыкой на Авильоне, старый король посчитал делом чести. Пожалуй, это был единственный случай, когда Элоам признал, что существуют на свете создания, чьи преступления превышают его собственные. Король страшно перепугал теневой народ Мира разума — те было подумали, что явился черный мессия! — и срочно мобилизовал их на борьбу с Самешом, благо темные всегда ненавидели серость даже больше, чем представители всех остальных сил вместе взятых.
Второе невезение Самеша выяснилось, когда Тар не обнаружил при нем медальона. Как ни пытался он выпытать у мага, куда делся желтый кристалл, тот лишь надменно усмехался и сокрушался по поводу недалекости "слишком юного бродяги, чтобы понимать сокровенное". Тар воткнул ему меч в глотку собственными руками, при этом с немалой помощью Владыки направляя плетение растождествления сущности на "его светлейшество".
И все же, даже после смерти Самеша и очередного лишения его накопленной силы, Тар не чувствовал, что дело доведено до конца. И в истории Селина, и на его собственных глазах Самеш представал в роли страшного и ужасного "злодея злодеев". Но оставались вопросы: зачем он перебрасывал энергию? Куда подевался медальон с кристаллом? Каким образом Самеш попал в миры этой половины мироздания (о полной структуре весьма скупо рассказал Астероту Владыка Огня)? Почему он так долго возился с Небесным, когда Авильон стер едва ли не до основания за считанные дни? И что за ускользающие плетения перемещений использовал он, не оставляя следа ни в междумире, ни во всех четырех доступных категориях пространства, ни пересекая нижних границ всемерности?
