— Очень забавно, — Мрачно проворчала Элора, старательно протирая локти прихваченной с собой бумажной салфеткой. Рукам это не особо помогло — из ран продолжала идти кровь. Ее выступило совсем немного, но сам факт ранения уязвлял принцессу более, чем незначительные кровопотери. Да еще этот невольный срыв — Заревела, как девка трущобная! Что же теперь, прикажете искать ближайшее поселение и обращаться к местному лекарю за помощью?! Приду к нему и скажу: я — правительница империи Иезекиль, и будьте добры, как можно скорее обработайте мне рану, иначе…

— И давно это вас беспокоят приступы самобичевания и абстрактной злобы?

Насмешливый голос ударил Элоранту по самолюбию, словно бичом. Она обратила внимание скорее на язвительную интонацию, чем на сам факт, что кто-то в этой каменистой пустыне ее услышал.

— Я — принцесса, надо мной опасно насмехаться! — С этой фразой Элоранта обернулась, готовясь дать отпор незваному гостю, чей голос она услышала за спиной. К ее удивлению, за там никого не оказалось, зато буквально через секунду голос раздался вновь, теперь уже откуда-то сбоку.

— Судя по развалинам Карад-Дума, некая доля истины в этом утверждении, бесспорно, наличествует. Вот только, боюсь, недозированная ненависть, если вы вновь ее призовете, уничтожит скорее вас, чем меня.

И вновь никого вокруг. Только саркастическое «вас», эхом отдающееся в ушах принцессы. Один лишь ветер тихо завывает над свободно продуваемой пустошью. Эта игра постепенно начала надоедать принцессе. Кто-то дурил ей голову, а этого Элоранта никому не спускала.

— И кто же это так трусливо рассуждает где-то в пространстве?

— Ну, трусости во мне не больше, чем в тебе самой, что правда, то правда.

"Тонко", — Подумала принцесса. Вроде бы ее парировали, но сама фраза представляла собой довольно наглый комплимент. Говоривший, явно, в полной мере осознавал, с кем он имеет дело, и все же не собирался играть по чужим правилам.

— Тогда, быть может, явите все же свое лицо? Или мне произнести формулу поиска, чтобы вас увидеть?

Формулу поиска Элора не помнила, но решила довериться магическому инстинкту, неизменно подсказывающему ей нужные слова в нужный момент. Да и вообще, блеф — дело благородное.

— Совершенно бесполезная трата сил: формула все равно ничего не покажет. Однако вы смелы: в пределах варварской империи выдавать первому встречному, да еще и невстреченному, ваши магические способности! Или, может быть, правильнее было бы сказать — безрассудны?

— Бесполезный укол. Судя по незримости, вы явно не принадлежите варварскому племени, а вот к магии и чародейству, совершенно точно, имеете непосредственное отношение.

— Замечательно. Заметна определенная доля логики в ваших суждениях, хотя и перекрыта она нервной обостренностью крайне сильно. Впрочем, это может быть излечено… со временем, конечно.

Неизвестный рассуждал на удивление цинично, до такой степени, что Элоранте сразу же захотелось пригвоздить его к чему-нибудь плоскому, но шипастому, чтобы поумерить спесь в голосе и добавить здоровой эмоциональности.

— И с кем же я веду столь задушевную беседу, хотелось бы знать? Или обмен любезностями затянется до рассвета?

— Имейте терпение, принцесса. У меня есть личная заинтересованность в определении доли вашей сообразительности. Скажите лучше, куда вы держите путь?

Проглотив на этот раз неприкрытое оскорбление (по крайней мере, высказывание незримого она расценила именно как оскорбление), принцесса в изгнании ответила максимально вежливым тоном:

— Если вы не успели заметить или затрудняетесь определить сторону света, я направляюсь на север, в земли моих предков.

— И что вы в этих самых землях собираетесь найти?

Что найти? Хотела бы Элоранта и сам знать ответ на этот вопрос. Просто ей дико не хотелось подчиняться воле Кайлит, пославшей ее на восток, идти же на юг или на запад было бессмысленно — за этими границами земель Иезекиля простирался только океан, омывавший западное и южное окончание континента. Таким образом, оставался север.

— Хорошо, я иду на север, потому что желаю идти на север!

— Ну, скорее вы не желаете идти на восток. Не так ли?

"Откуда?! Ну, откуда неведомый собеседник знает, о чем я думаю?" — На этот раз Элоранта уже всерьез озаботилась проблемой сокрытия своих мыслей. Уж не просочились ли ее думы на поверхность, где их смог узнать неведомый гость?

— Может, ты — дух? — Внезапная догадка резко, как это часто бывало у Элоранты, захватила ее разум, — Ты бесплотен, потому я и не могу тебя увидеть. А мои мысли улавливаешь, потому что существуешь в пространстве, где они материальны.

— Неплохое предположение для королевы варваров. Такие крамольные мысли выходят за пределы даже стандартного магического учения. Знаете ли, принцесса, понятие и сущность ментального пространства не ведома волшебникам, магам и чародеям. Зато это понятие используют книжники и шерашехаты, которые, как известно, весьма подкованы в делах разума. Особенно распространены знания такого толка, конечно же, в мире Ликари-Орос, куда даже я предпочитаю не заглядывать слишком часто. Опасно, знаете ли, для здоровья души, чересчур увлекаться одним лишь разумом, в ущерб чувствам.

И вновь Элоранте показалось, что собеседник играет с ней, пытаясь добиться каких-то неведомых ей реакций и предположений.

— Я не причисляю себя ни к магистам, ни к книжникам, ни, тем более, к этим… шерхатам! Я — принцесса, понимаешь, ты, бесплотный?!

— Поправочка, шерашехатам, в простонародье — маги разума, хотя мне такое определение не по нутру. Не о магии в их случае речь, а о структуре мыслимой части реальности. А я, да будет вам известно, очень даже плотный. Кстати, не обязательно причислять себя к какому-либо сообществу, чтобы оперировать незнакомыми этому миру понятиями. Между прочим, удивительно уже то, что ты поняла часть сказанного тебе Леди волн. Не поверил бы, если бы не знал, что это так! Она ведь использовала непривычную магистам этого мира систему категорий, не правда ли, Элоранта?

"И о разговоре с Кайлит он знает", — С некоторой долей обреченного восхищения подумала принцесса. Диалог начал напоминать ей пьесу абсурда, в которой она оставалась единственным актером, не выучившим собственную роль и воспринимающим теперь происходящее с точки зрения восхищенного зрелищем наблюдателя.

— Я хочу знать, кто ты такой!

Разговор, совершенно явно, попахивал уже фамильярностью, но Элоранту перестали заботить тонкости этикета. В конце концов, разве каменная пустошь — лучшее место для упражнений в вежливости? Да и собеседник — бесплотный, это тоже надо учитывать. Нормы этикета относятся только к общению тет-а-тет, а не тет-об-воздух. Хм, быть может, он — просто мираж, верный признак того, что пора искать пропитание и воду?… Не-ет, для миража слишком уж умно рассуждает!

— Желание вреда не приносит, а вот рвения, обычно, добавляет. Сначала попытайся понять сама. Без этого мой ответ мало что даст.

— И каким же образом я должна это понимать, если не знаю о тебе ничего?

— У тебя ведь много внутренней силы? — Голос ответил вопросом на вопрос, что едва не вывело Элоранту из себя. Впрочем, принцессу многое выводило из себя: преимущественно все, что превращало ее из властной особы в неопытную девочку с диким сумбуром в голове, коей она на деле и являлась.

— Допустим, я владею некоторыми магическими силами. Что из этого?

— Не ты владеешь, а они тебя принимают и делятся. Владеешь ты только навыками их использования и собственной душой, как источником сил еще больших… Но это так, лирическое отступление. В общем, используй их. Научишься использовать — научишься понимать и контролировать. Впрочем, это спорный вопрос: когда использовать разум, а когда — магию. Пожалуй, последняя нужна там, где усилий разума явно недостаточно, например, если исходной информации не хватает для каких-либо выводов. Либо наоборот, это уж тебе решать, что дает тебе большую ясность: разум или единение с силами.