Указывая на схожесть названия hЭркан и названия Эрга из вышеуказанной записи, Б. Улубабян делает предположение, что ''гавар hЭрга (что находится в окрестнях Партава) и упомянутая Гошем крепость hЭркан (читай Эрган) относятся друг к другу также, как Чараберд и Чарабердский гавар. (Название гавара Чараберд-Джраберд произошло от одноименной крепости – авт.) На мнение Б. Улубабяна относительно местонахождения гавара hЭрга в окрестностях Партава повлияло, вероятнее всего, упоминание города Партава рядом с названием гавара. Однако, как было уже сказано выше, деревня Парис находилась в Гюлистанском гаваре, а упоминание Партава не что иное, как результат многовековых укоренившихся взаимосвязей гавара и города, и прав К. Каграманян, когда отождествляет гавар hЭрга с позднейшим гаваром Гюлистан. В таком случае, если верно предположение Б. Улубабяна и крепость hЭркан находилась в гаваре hЭрга (позднейший Гюлистан), то велика вероятность тождественности крепости hЭркан с крепостью Гюлистан, служившей в позднейшее время резиденцией гюлистанским меликам. Это предположение подкрепляется некоторыми косвенными фактами. Так, Мхитар Гош упоминает наличие вблизи крепости hЭркан сопки Кайцо-Цар (кайц – искра, цар – дерево) и Дивахор (хор Улубабян объясняет как углубление на вершине горы). В окрестностях крепости Гюлистан существуют сопки Чахмах (чахмах по-армянски огниво), возвышающаяся над ущельем Чхмхадзор и Хзахор на правом берегу реки Инджа. Очевидно, что топонимы Кайцо-Цар и Чахмах близки по смысловому значению (сопка могла быть покрыта лесом, где добывали трут, используемый при высекании огня с помощью огнива), а название Хзахор вполне могло быть видоизменением Дивахора. Трудно объяснить, как произошло такое видоизменение, однако наличие в обоих названиях слова "хор" дает возможность предполагать, что подобное видоизменение вполне могло бы иметь место.
Исследователями отмечено еще одно название гавара в период существования меликства. В ряде документов конца XVII – начала XVIII века Гюлистан встречается под названием "Страна Партава", или "Страна Парты”. О взаимосвязях гавара с Партавом сказано выше, поэтому не будем повторяться, отметим лишь, что для. такого названия существовали реальные исторические предпосылки и, как пишет К. Каграманян, "упоминание Партава кажется естественным.
Несколько слов о названии Гюлистан, которое гавар получил от одноименной деревни, служившей его центром. Селение Гюлистан в армянских рукописях XV века встречается под названием Вардут. Как справедливо отмечает К. Каграманян, "Гюлистан" не что иное, как персидский перевод армянского "Вардута". Оба эти названия идентичны по смыслу, и их можно перевести как "урочище роз". В период существования меликства наряду с Гюлистаном" употреблялось также название "Талиш" (от одноименной деревни, также служившей меликской резиденцией). Гюлистанские мелики довольно часто называли себя владыками Талиша. Так, например, в письме гюлистанского мелика Абова, которое последний написал совместно с меликом Джраберда Адамом и которое адресовалось П.С. Потемкину, после датировки (4 марта 1783 года) стоят подписи: "Адам – Мелик-Исраелян из страны Джраберд, Абов – Мелик-Овсепян из страны Талиш". В русском переводе этого же письма адресанты названы следующим образом: "1. Мелик – Адам-Челябиртский. 2. Мелик – Осип-Талишинский". В другом документе тот же мелик Абов называет себя "из гавара Талиш". Названия Талиш – Гюлистан использовались параллельно, что вполне объяснимо, учитывая наличие одновременно двух княжеских резиденций в Талише и Гюлистане (имеется в виду селения).
В ряде документов конца XVIII века, авторами которых являются русские военно-политические деятели, наряду с названием "Гюлистан" выступает инородное, тюркское название "Игирмидорт". Так, в одном из документов, приведенном в сборнике "Армяно-русские отношения в XVIII веке", носящем название "Имена и провинции пяти меликов армянских", читаем: "…мелик Абов, сын мелика Иосифа, которого провинция Икирмидиорт и крепость Кюлистан". Трудно сказать, откуда возникло это название. Раффи" отмечает, что гавар был назван так по числу сел, в нем находившихся (игирмидорт по-турецки двадцать четыре). Это простое объяснение можно было бы принять, если бы исторически подтверждалось, что в Гюлистаие в указанный период (конец XVIII века) имелось такое количество сел. Однако, к сожалению, мы достоверно не можем сказать, что такое действительно имело место. Согласно одному из документов, собранных Кавказской Археографической Комиссией, потомкам гюлистанских меликов принадлежало двадцать селений в 1808 году. Это весьма важное сведение дает нам возможность предположить, что сообщенное Раффи сведение относительно количества деревень в Гюлистанском гаваре вполне может претендовать на достоверность, ибо как увидим потом, начало XIX века (а именно к этому периоду относится упомянутый документ) было одним из самых трагических периодов в истории карабахских меликств. То была эпоха разорения и упадка, и если в это смутное время потомки гюлистанских властителей сохраняли в своих руках двадцать селений, унаследованных от своих праотцев, то почему нельзя предположить, что в несравненно более благополучные годы число селений в гаваре могло достичь двадцати четырех. Разумеется, это только предположение, однако, на наш взгляд, весьма правдоподобное и способное внести ясность в вопросе о происхождении названия "Игирмидорт".
Такова, в общем, совокупность названий, под которыми выступал Гюлистанский гавар в различные истории. Этим и ограничим наш экскурс в историческую топонимику края и приступим к рассказу о национальной власти на его территории до возникновения меликств.
Историческая судьба Гюлистанского гавара неразрывно была связана с судьбой всего Восточного края Армении. С момента создания первых независимых национальных государственных образований в Арцахе территория позднейшего Гюлистанского гавара неразрывно входила в их состав, разумеется, кроме отдельных периодов нашествий и пожарищ, когда владения арцахских властителей подвергались жестокому разграблению и расчленению.
Как уже отмечалось, гавар Мец-Кохманк, вернее, та его часть, которая примыкала к долине Тартара, играл значительную роль в жизни государства Вачагана Барепашта. Кроме ранее перечисленных исторических поселений времен благочестивого царя Алуанка, возможно, к тому же периоду относится и возникновение еще одного поселения на территории Гюлистанского гавара – это поселение Закин Наатакэ находящийся на левом берегу реки Инджа, в нескольких километрах от нее. Основанием для такого предположения служит то, что, по свидетельству М. Каланкатуаци очень почитаем был Наатак Закариа (мученик Закариа). Возможно, на месте современных руин, называемых в народе-Закин Наатак, во времена Вачагана было построено какое-то культовое сооружение в честь мученика Закариа, хотя не исключается, что такое сооружение могло быть возведено значительно позже.
В дальнейшие столетия национальная власть в Арцахе, как известно, подвергалась жестоким испытаниям. Это и захват верховенства Михранидами в Алуанке и, что имело более катастрофические последствия, арабские нашествия. С каждым новым приходом опустошителей не только разрушалась этнически нетронутая однородность края, но и появлялись чужеродные названия и топонимы. На территории села Карачинар Гюлистанского гавара до последнего времени существовало место под названием Араб-огли, оставшееся, вероятно, со времен арабских завоеваний. В конце 1980-х годов здесь при ведении строительных работ были обнаружены, следы величественного сооружения. На поверхность земли было поднято огромное количество разбитых глиняных изделий. К сожалению, начавшаяся Карабахская война воспрепятствовала проведению раскопок, которые могли бы дать интересные сведения о периоде арабского владычества в этом крае Армении.
