Машина пришельцев прошла мимо землян, задевая нижними решетками камни и стебли замерзшей травы. Двигалась она тяжело, то ли из-за какой-то неисправности, то ли от огромного веса, наваленного на небольшую платформу: разных вещей и трупов. Молов первые тридцать секунд опасался, что чужая техника каким-то неведомым способом вычислит раньше времени его или Мокшанова с Завгородцевым, как вычислила она группу майора Рогова на скале и других ребят, залегших в лесу. Однако голубовато-серое чудище, не останавливаясь, доползло до места, где была закладка. «Вова, давай!» – мысленно обратился Молов к Завгородцеву, но старший лейтенант медлил, дико взирая на черную, ломаную надпись на металлическом боку. «Вова!» – с мольбой повторил майор.

Старший лейтенант нажал кнопку, и стальной грохот ударил в уши, раскатистым эхо прокатился по тайге. За вспышкой и клубами дыма Мокшанов не сразу разглядел, что машину отбросило к реке, и груз с кузова разнесло на десяток метров. Мокшанов выскочил из кустов словно дьявол, сверкая глазами и пуская в ход нож. Чужак в облегающей одежде успел навести на него оружие, но выстрелить не смог – лезвие ударило ему под ключицу, с хрустом ломая кость и выпуская фонтанчик теплой крови. Следующим движением Юра сбил с ног человека в синей форме, хотел было перерезать бьющуюся жилку на его шее, но вспомнил просьбу Стрижельского: брать живыми. Повернув голову, Мокшанов увидел, что с другими чужаками было все кончено: Завгородцев скручивал одному руки пластиковой удавкой, майор сидел верхом на другом, приставив нож к его горлу.

«Кирт-Троен-167-2», теряя последнюю энергию, водил стволом из стороны в сторону, но выстрелить не мог и повторял одну и ту же фразу: «Поражение целей невозможно, по причине опасной близости к членам команды. Поражение невозможно…».

– Зачем вы стараетесь нас убить? – спросил Роэйрин, чувствуя, как острие ножа все глубже рассекает его кожу. – Зачем? – автоматический переводчик в точности перевел его речь.

Молов сначала опешил или от самого вопроса, или от того, что он звучал на русском, потом наклонившись и глядя в темные неземные глаза врага, сказал:

– А разве вы пришли сюда финиками торговать? Девять наших ребят!.. Девять дорогих моих друзей лежат там! – он, сжимая нож крепче, мотнул головой на юго-запад. – И некоторых из них даже нельзя похоронить. Потому, что от них только пепел… От тебя тоже останется только пепел!

– Мы защищались, – хрипло произнес Роэйрин, чувствуя во рту вкус крови и холод, крадущийся на ледяных когтях к груди. Пристианцу померещилось, что его прижимает к земле и отдает в руки смерти не полубезумный незнакомый землянин, а сам капитан Быстров, погоня за которым привела имперский корвет на эту планету.

– Серега, – окликнул Молова, Завгородцев, – а здесь одного не хватает. Их семь, включая трупы.

Надев зеленоватый нимб, солнце Айприиона клонилось к закату. Волны прилива с шумом пенились между скал, торчавших справа черных пальцами. А с острова ветер приносил запах лимона и меда – так пахли деревья, окружавшие прозрачно-голубой волчок гостиницы «Лиэк Раэк» и начинавшие парковую аллею.

– Кэп, позвольте окунуться? – спросил Арнольд, завидев идущих к морю озорных девиц.

Быстров отрицательно качнул головой, кресло под ним заскрипело.

– Ну, кэп, я уже познакомился с одной из них. Та, рыженькая – Тирилина, – андроид указал на полноватую айприионку, светящуюся медью от загара и перламутровыми искорками.

– Друг мой, мы уходим через десять минут. Если так неймется, назначь встречу на вечер, – предложил Глеб, потянувшись к бокалу с фруктовым коктейлем. – И не смотри пристально ей в глаза, иначе она раскусит, что ты – робот.

– Есть, кэп! – Арнольд резво встал из-за столика. – Я буду поочередно прикрывать то левый, то правый глаз, – решил он, пускаясь по песчаной дорожке быстрым шагом.

«Чертова железяка», – мысленно усмехнулся Быстров, хотя в андроиде было не много металла. – «Как похож на Шварцнегера – точно звезда Голливуда! На Земле бы все дамы были его, а здесь может и по морде получить. Хотя не каждая женщина способна отличить криасского андроида от человека, а на некоторых вольных планетах иметь в любовниках чужого робота стало модным».

Глеб глотнул из бокала тягучую жидкость и зажмурился. По телу тихой волной разлилось тепло, рука потянулась к пачке сигарет. Он подумал, что на Айприионе можно задержаться еще на четыре дня. Четыре дня – срок небольшой, но для отдыха достаточный – даже райские места имеют свойство надоедать. И может быть, он оказался неправ, свернув сюда, вместо того чтобы лететь к Земле. Ему не давали покоя мысли о Шурыгине. Что стало за все это время с Сашкой? Выкрутился ли он? Продолжил работы по электрогравитации или парень окончательно пропал, после кошмара, случившегося в Льялово? Шурыгина вполне могли взять в оборот аномальщики из ГРУ или ФСБ. Могли подмять под себя и агенты «Холодной Звезды»: они-то умеют вправлять мозги так, что и против матери родной восстанешь. Глеб много раз пожалел, что в тот злополучный день слиберальничал. Требовалось с полной решительностью взять Шурыгина за воротник, втолкнуть в раскрытый люк «Тезея» и лететь, лететь с Сашкой – плевать на его скорбь, на его боль, протесты и возмущение! Еще капитан Быстров вспомнил о корвете Роэйрина. Перед глазами возникло разломленное на части тело имперского корабля, тонущее в бледно-голубой атмосфере. Обломки его должны были упасть где-нибудь западнее Владивостока, в России или в Китае. И важно было знать где, потому что «Хорф-6» – это не летающая тарелочка, и вовсе не катера, сбитые под Льялово. Останки крупного звездолета содержали такую пищу для земной науки, что сейчас и вообразить нельзя, к чему приведет их обнаружение. Наверняка после падения с орбиты среди частей корвета останутся целые модули и защищенные от сверхперегрузок системы, в которых с огромной пользой могут поковыряться как русские, так и китайцы. Исследовать их не помешают ни Милько, ни Галактический кодекс о нераспространении информации и технологий в недоразвитых мирах. Помешать может разве что кардинальное, силовое вмешательство какой-нибудь заинтересованной космической цивилизации. Только кому здесь, вдали от Земли эти проблемы сейчас нужны? Теперь у всех на слуху Дети Алоны, появляющиеся то там, то там, и потрясения в Пристианской империи. О, госпожа Ариетта, что ты натворила?! Кто мог подумать, что твои невероятные превращения – всего лишь шалости, в сравнении с эпатажами на имперском троне!

Поглядывая на Арнольда, развлекавшего девиц на берегу, Глеб щелкнул зажигалкой и прикурил. Ему вспомнился тот день, тот миг, когда герцог Ольгер, находясь еще в глубоких сомнениях относительно наследницы престола, сказал, тыча ему пальцем в грудь: «Хорошо, господин Быстров. Считайте, что вы, именно вы определили судьбу великой империи. Посмотрим, что из этого получится». Вот и получилось… За несколько месяцев, которые Глеб провел на пустынном Хигосе из-за аварии корабля, в Пристианской империи произошли страшные перемены. Глеб старался меньше думать о них: ведь именно он привел Ариетту на трон, и теперь его терзало чувство острой вины. От него негде было спрятаться: словно жуткая хищная рыба оно всплывало из глубин сознания при каждом воспоминании о далекой империи, появлялось за сообщениями информационной сети Айприиона и заголовками новостей, приходящих с Присты.

– Капитан Быстров… – возле его столика остановился смуглый мрилионец с большими чуть раскосыми глазами. – Извиняюсь, что побеспокоил, но вас там, – он кивнул на хижину, крытую широкими блестящими листьями местных пальм, – ожидает господин. Очень важный господин.

– Что ему нужно? – повернувшись к хижине, Глеб отпил из бокала.

Землянин не представлял, кто мог заинтересоваться его персоной на немноголюдном острове, отрезанном океаном от главных курортов Айприиона. Темным осторожным существом в голову закралось предчувствие, что предстоящая встреча не сулит ничего хорошего.