— Ладно, — сказал я, тряхнув головой. — Есть ещё вопросы.

— Максим, имей совесть, — с укоризной произнёс Виктран. — Я не могу тебе всё рассказать, на этот счёт есть правила. Когда-то богоподобные активно вмешивались в мирские дела, и знаешь, к чему это привело? К тому, что нас осталось только шесть, а мир покрылся туманом.

— А не семь? — удивился я.

— Нет, шесть, — поправила меня Кая. — Айра пожертвовала собой, чтобы туман перестал распространяться. Она не мертва, и её алтари действуют. Но паладинов Айры больше нет, и сама она ныне спит.

Спящее милосердие. Символично получалось, ничего не скажешь.

— Вот потому я тебе ничего не рассказал, — продолжил Виктран, — ни о мире, ни о твоей задаче. Я на это права не имею. Ты должен выяснить всё сам. И ты на это способен. То немногое, что я мог сделать — это выбрать способного на такое. Тебя.

— Если ты не можешь вмешиваться, — с сомнением произнёс я, — то как тогда наш опыт…

— А это и не я, — ответил богоподобный, с полуслова уловив, о чём я хотел сказать. — Это опять ты. Не я же разбудил Кайару, верно? Причём, открою секрет — вы такие первые. В вас ещё много неизученного, и то, что вы затягиваете силу в разы больше нормы — это ещё наименее необычным оказаться может. Вообще, дам тебе совет, до которого ты и сам скоро додумаешься, так что можно. Медитируй. Познавай себя. Ты так и навыки новые откроешь, которые у другого монаха уже видел, и много о вас двоих интересного выяснишь. Тем более, что сейчас, пока действует Кайара, у тебя на это достаточно времени.

А вот это, несмотря на дельность рекомендации, прозвучало уже обидно. Поскольку я, конечно, не адепт Домостроя, но всё же достаточно консервативен, чтобы напрячься от перспективы изображать тибетского монаха, пока прекрасная дама за меня мечом машет. Виктрану, впрочем, эти мои заморочки были до факела, и вскоре он удалился. А раз так, рассудил я, то и нам было пора. Однако, Кая сочла иначе.

— Постой, — сказала она. И, подойдя вплотную, обхватила меня руками и положила голову на плечо.

— Кая? — несколько ошарашенно спросил я.

— Просто обними меня, — ворчливо ответила девушка, — и постой так пару минут. Как в тот раз. Только, прошу, не обижайся, но молча.

Пару минут спустя, когда мы вернулись в реальный мир, обнаружилось, что времени здесь прошло совсем немного. И это я нашёл довольно-таки удобным. Стоило взять этот приём на вооружение, чтобы, к примеру, обсудить что-то сложное при нехватке времени, или для чего-то подобного. Не говоря уже о том, что общаться с собеседником, которого видишь, как-то всё же комфортнее, чем с голосом в голове.

— Да скажи ты прямо, что обниматься понравилось, — усмехнулась Кая, когда я передал ей эти соображения.

— Вот даже отрицать не буду, — заверил я её. — Просто вдруг для тебя одного этого аргумента оказалось бы недостаточно.

— Не оказалось бы, — кокетливо сказала девушка. — Но и другие, так и быть, принимаются.

— Вот и славно, — подытожил я. — А так как вопрос, в норме ли ты, чую, избыточен, то давай сразу о главном. Что мы дальше-то делаем? Как бы то ни было, в прежний план нам потребуется внести коррективы.

— Верно, — сказала Кая. — И я их уже придумала. А для начала нам стоит зайти сюда вечером, когда людей будет поменьше. И вещи с собой прихватить, так как в таверну после этого мы уже не вернёмся.

Сперва я не понял, к чему она клонит. Но потом, кое-что вспомнив и сложив два и два, как вдруг осознал…

— Да ладно! А можно вернуть Кайару, которая была осторожная и мне на рожон лезть запрещала? Это же просто грандиозный хай на весь город подымется. У каждого сортира по железнолапому поставят, а порталы вообще замуруют в три слоя, чтобы и запах не просочился.

— И ты опять прав, — Кая улыбнулась. — А откуда эти все непомерные силы выйдут?

— Ты сумасшедшая, — сказал я. — Выйдут они из замка. Соответственно, там их станет меньше. И тут мы нагрянем с теми ребятами, у которых мозги ни в коем случае промыты не будут.

— Перехвалила, — печально констатировала моя носительница. — Что я их, по-твоему, на бойню поведу? Для полу-клана у меня есть другая работа.

— Понял, — ответил я. — И окончательно запутался.

В общем, Кае вместо весёлой игры в угадайку пришлось детально излагать мне весь план, параллельно ещё и ликвидируя мою вопиющую безграмотность в вещах, хорошо известных даже самому плюгавому клановому патриарху. И когда я таки уложил полученную информацию в нашей общей голове, мне стало очевидно, что пока это нечто тянет максимум на эскиз наглой и рискованной, но гипотетически рабочей затеи, применить который в качестве руководства к действию, как есть — это особо изощрённый способ совершить самоубийство. На что получил ответ, что впереди у нас ещё практически весь день, который и логично будет потратить на прояснение и утрясание деталей. То есть, называя вещи своими именами, на гомерические объёмы беготни. За короткое время мы успели познакомиться с новым привратником воровского андеграунда и напугать его до чёртиков, при помощи харизмы, удачи и вовремя продемонстрированного меча добыть план интересующей нас части подземелья, обойти весь город, рассмотрев-таки замок с разных сторон, чтобы вычислить его примерную внутреннюю планировку. Нарисовать мысленно маршрут всех наших перемещений за вечер и опять отведать того самого знаменитого яблочного пирога. Который, как по мне, был шарлотка шарлоткой. То есть, ничего плохого, но и не вершина кулинарного искусства. Однако, Кая с него просто млела. И, наконец, когда до заката оставались уже считанные минуты, пришло время действовать.

Как и ожидалось, людей в храме в этот час почти не было. Лишь служки да несколько лиц повышенной набожности, чьи дела к богоподобным по различным причинам не могли подождать до утра. Но первые были слишком заняты наведением порядка, а вторые — с головой погружены в свои молитвы, так что ни те, ни другие нам не мешали.

— Ты точно со всем определился? — на всякий случай решила уточнить Кая. — Согласна с тем, что это твоя привилегия, но всё же напомню, что времени на раздумья не будет.

— Точнее не бывает, не переживай, — заверил я её. — Будет элегантно и со смыслом.

Не спеша, чтобы не привлекать лишнего внимания, мы подошли к алтарю у статуи Виктрана и сделали вид, что погружены в свои мысли. Один из служек посмотрел в нашу сторону, но достаточно дежурно, просто фиксируя сам факт. Тем не менее, мы немного подождали для порядка. А затем Кая прикрыла глаза, одним быстрым движением извлекла из-под плаща ядро подземелья и поместила его на середину алтаря. Молельный зал тут же залило ослепительным сиянием, ощутимым даже через сомкнутые веки. В голове же у нас возник бессловесный, но вполне понимаемый вопрос, ответ на который у меня уже был заготовлен. И когда я представил его себе, ядро под нашей ладонью исчезло, а сияние стало затухать, уходя сквозь купол наверх, где, как я знал, оно должно было соткаться в заметную всему городу эмблему нового клана.

Не дожидаясь, пока люди в храме проморгаются после вспышки, Кая ветряной поступью унеслась прочь, подобно горному потоку им же сбежала по лестнице и умчалась в лабиринт улочек, извилистыми ручейками тёкших к ремесленным кварталам.

— Чёрная лилия? — спросила она, когда мы убрались достаточно далеко.

— Это из истории, которую в моём мире многие знают и любят, — ответил я. — Один богатый и знатный человек был уверен, что расправился с женщиной, носившей на плече такой символ. Но в этом он очень крепко ошибся. Об этом и песню написали.

— Не надо! — взмолилась Кая. Но тщетно.

— Е-е-есть в графском па-а-арке чёрный пру-у-уд! Там лилии цвету-у-ут!

Впрочем, этим я и ограничился. Я же не изверг, в самом деле, и отлично знаю, что моим вокалом только ворон в поле пугать.