А в это время, уже особо не церемонясь с правильностью поступков, в Польшу входили прусские войска. Фридрих решил, что Россия может опередить и забрать больше территорий, чем по устной договоренности. Узнав об этом, Австрия так же ввела свои контингенты в Краков и дальше во Львов, остановившись на этом.

Следом мы за пять дней заняли все крупные города некогда бывшего Великого Княжества Литовского, остановившись на линии, которую в иной реальности называли «Керзона», на границе Бреста-Литовска и Гродно. В Вильно, как и в других городах, готовился к распространению Манифест, призывающих шляхту княжества собраться на литовский Сейм и выбрать короля. Но прежде… присяга мне, русскому императору.

* * *

Петергоф

19 июня 1763 год

— Ну как они? — заговорщицки спросил я у Катерины.

— Серьезные такие, но милые. Они же почти в том возрасте, как и мы с тобой были во время венчания, — жена впала в состояние умиления под девизом «ах, и когда только сынок вырос?».

В парке Петергофа происходило общение наследника Российского престола, цесаревича Павла Петровича и его потенциальной невесты Вильгельмины Датской. После смерти Марии Иоанны Австрийской от оспы, у датской принцессы, на сегодняшний день закончились, конкурентки и датчане поспешили привести свою кандидатку на роль русской императрицы в Петербург. Нет, девочек хватало, благо в Германии много разрозненных княжеств, курфюрст, герцогств, но Дания настаивала.

Милая девочка, невысокого роста, может даже миниатюрная, но весьма привлекательная, тем более без сумасшедшей прически в полметра высотой, с которой Вильгельмина показалась впервые при русском дворе. В России такие прически не входили в моду и девочка чуть не попала под шепотки и сплетни, если не быстрая реакция Екатерины.

Я не понимал такого извращения, как десятки килограммов в волосах, Екатерина так же не стремилась к подобным украшательствам. И сегодня Вильгельмина была с аккуратно уложенными волосами и одета в платье, «а-ля-рус», так называли теперь те наряды, которые некогда шокировали публику еще при Елизавете Петровне, когда мы впервые с Катей танцевали вальс. Кстати, вальс так же входил в моду, с опозданием на десять лет, и даже сейчас его танцуют не часто, но уже на балах между мазуркой и полонезом, вставляли вальсы, при том, что играли «мои» произведения.

— Все. Вильгельмину уводят, — констатировала императрица.

Встреча будущих супругов происходила в присутствии чиновников. Датский министр привез невесту и был обязан сопровождать ее везде и всегда. По протоколу нельзя было отставлять молодых людей наедине, но держаться от них на почтительном расстоянии, чтобы венценосные парень и девушка могли пообщаться, но без опасности быть услышанными и без фамильярности.

— Пошли к жениху! — сказал я, улыбаясь.

Павел был доволен. Я знал это выражение лица своего сына, когда он удалялся в некие грезы.

— Ну, Павел Петрович, по нраву ли тебе сия девица? — спросил я, и так зная ответ.

— Отец… м… весьма. Она не глупа, хороша собой, уже немного пытается говорить на русском языке. Только… — впечатленый наследник тушевался.

— Только что? — спросила Екатерина.

— Я не хотел бы, чтобы наш брак был без взаимности, — начал говорить сын и сразу же поправился. — Я прекрасно понимаю, что России мой брак нужен и я женюсь на той, что будет стране угодна, но… хотел видеть свою жену счастливой.

— Эх, а еще и наследник, будущий император! — всплеснула руками Екатерина Алексеевна. — Ты красив, умен, мужественен, ты будущий император самой сильной державы, перед которой Дания всего лишь небольшая губерния. При этом не страдаешь извращениями. Так чего может еще девушка желать?

— Тебе, мама, виднее. А я готов жениться на Вильгельмине, — уже решительным тоном ответил сын.

— Охолони! Ты женишься через два года, не раньше. А у Вильгельмины будет время принять Россию, выучить язык, проникнуться нашей верой. Кстати, Екатерина Алексеевна, а не соблаговолите составить компанию невестке в поездке по русским монастырям? У Вас, знаю, имеется опыт, — нравится мне вот так шокировать Катю, когда она не понимает где шутка, а где и моя воля.

— Как будет угодно моему государю, — так же с непонятной интонацией сказала Катя.

Хотя, а почему и нет. Пусть съездит в один-два показательных монастыря, да помолятся.

— Отец, все хотел спросить, да было недосуг, — начал было Павел, но я находился в игривом настроении и перебил сына.

— Куда там, досуг, когда нужно подсматривать за будущей женой, — сказал я и увидел, как краснеют щеки Павла, он, действительно подсматривал за гуляющей в саду Вильгельминой еще раньше, чем состоялось их общение.

Нужно найти кого, кто сможет поработать с наследником, чтобы Павел Петрович научился меньше демонстрировать свои эмоции.

— Спрашивай! — улыбчиво сказал я.

— От чего мы всем странам возжелали делать пароходы, строить железные дороги, даже штуцерные ружья продавать? Не возьму в толк. Мы же не хотим лишиться своего преимущества в море и на земле. С нашим оружием враги станут вровень с русской армией.

— Нужно, сын, мыслить нелинейно и думать о развитии своей державы. Подумай и сам ответь! — сказал я.

— Заработать деньги! — скоро ответил Павел.

— Да! А еще как быстро у всех игроков появятся те же пароходы, паровозы, или казназарядные винтовки? Даже, если учесть то, что мы будем хранить секрет? — устраивал я очередной экзамен сыну.

— Понимаю, к чему ты склоняешь меня. Да, отец, они быстро свое освоят, а в Англии и Франции достаточно людей, которые смогут смастерить нужное, — лицо сына просияло догадкой. — Если мы будем строить пароходы для европейцев, до они станут нам платить, не будут развивать производства у себя в стране. Мы получим деньги и возможность давить на политических соперников.

— Почти так, но не совсем, — сказал я.

Идущая рядом Екатерина пробурчала:

— И это он самый талантливый поэт России! Связать два слова не в состоянии! Так, да не так!

— Смотри, — не обращая внимание на слова Кати, начал я объяснять сыну. — Во-первых, мы действительно заработаем немало, даже много денег. Во-вторых, мы оттачиваем культуру производства и нарабатываем опыт, воспитывая рабочих мастеров, которые станут делать более сложные детали и сами корабли. В-третьих, сын, если мы остановимся на достигнутом, то уже через десять-пятнадцать лет, все страны сравняются с нами по качеству и количеству оружия и пароходов. Мы строим им еще и потому, чтобы англичанам или пруссакам было выгодно купить у нас, но не вкладываться в собственное производство. Они все едино, будут строить свои заводы и фабрики, но пройдут долгий путь проб и ошибок, который мы миновали. Объяснил?

— Спасибо, отец! — искренне поблагодарил Павел.

Все уже было подсчитано. Если получится выполнить все контракты на поставки пароходов, а Германии паровозов и рельсов, то получится чуть ли окупить строительство транссибирской магистрали. Если… когда мы построим Транссиб, при современных реалиях с Китаем и Японией, да торговлей с Индией, уже не надо будет выдумывать что-либо для переселения людей на Дальний Восток, сами должны будут ехать.

— Ты уже сказал Павлу Петровичу? — спросила Екатерина, нарочито, чтобы слышал наследник.

— Говорю! Сын, ты через две недели отправляешься в вояж по Российской империи. На два года. Все готово, Степан Иванович Шешковский сегодня отчитался, — сказал я и стал смотреть, как только что веселый, даже пребывающий в эйфории, юноша, осунулся и погрустнел.

Ничего. У него сейчас самое то окно возможностей, чтобы посетить разные уголки нашей, по истине Великой державы, над которой, это уже точно, никогда не заходит солнце. Чуть менее двух лет понадобится для того, чтобы объехать Россию, если останавливаться и общаться с людьми. При том, что более тысячи человек будут сопровождать цесаревича в этой поездке.