Мальчик передал мне обмякшее тельце кролика. Бедняга уже еле дышал. В багажнике машины я сделал ему последний укол – прямо в сердце. Самый быстрый способ в таких обстоятельствах. Да, ужасный, но необходимый и мирный одновременно. Я показал мальчику тельце, он кивнул. Слезы струились по его щекам.

– Он обрел покой, – сказал я. – Мне его забрать?

Мальчик кивнул.

– С тобой все хорошо? – спросил я.

Мальчик смотрел на меня. Глаза его расширились от страха неизвестности. Я положил руку ему на плечо и прошептал:

– Все будет хорошо.

Когда я садился в машину, мальчик неловко толкнул меня локтем и смущенно прошептал:

– Спасибо, что побыли со мной, мистер. Спасибо, что не пожалели времени.

Он повернулся и зашагал к ферме. Я положил кролика на стопку газет на пассажирском сиденье и покатил в новый день.

Не знаю, что произошло с тем мальчиком. Не знаю, сыграли ли какую-то роль в его жизни мои поступки и слова. Но тот день полностью изменил мое отношение к рождению, смерти и тому мгновению, которое мы называем жизнью.

Это все – время, а время – это все, что у нас есть. Но что мы делаем с нашим временем?

Спасибо, что позволили мне поделиться с вами тем, как животные спасли меня от пустоты в жизни и глубокого мрака, в котором я не видел ни луча света. Спасибо, что начали задумываться над великой истиной: в этом путешествии мы идем плечом к плечу – вы, я, люди, животные.

Могу лишь надеяться, что наш общий кризис COVID-19 принесет единство вместо изоляции, сочувствие вместо безразличия, солидарность и единение вместо одиночества. В этом мы едины. Мы всегда едины – в начале и в конце.

Усвоение идеала, убеждения или системы ценностей делает их неотъемлемой частью отношения к жизни, образу мыслей и становится центральным качеством вашей личности, поведения и образа жизни. Если бы я потратил на усвоение любви и успеха хотя бы половину времени, потраченного на боль и неудачи, я стал бы потрясающим человеком.

Главным качеством для меня, которое я надеюсь усвоить, остается цельность. Для меня цельность – это честность и твердые моральные принципы. Цельность – это ответственность за свои поступки, личные и профессиональные. Это готовность смотреть в зеркало и не лгать себе. Это способность объективно оценивать свои мотивы: почему я поступаю так, а не иначе? Если я буду лгать себе, то как бы я ни маскировал эту ложь, чтобы обмануть свою моральную (или аморальную) совесть, я все равно буду лгать себе и всем другим.

Когда речь идет о благополучии животного, доверенного моей заботе, и о моей ответственности перед его опекунами, мой моральный компас направляет меня единственно правильным путем. Я искренне убежден в своей абсолютной цельности. С той же честностью могу сказать, что в своей жизни я не раз оступался, потому что мне не хватало той же концентрации и уверенности, как и в профессиональной ветеринарной деятельности.

Я понял, что проблем в отношениях в последние тридцать лет можно было избежать, прояви я хоть чуточку больше любви, доверия, близости и уважения. Теперь я стараюсь учиться у мастеров – животных, которых мне доверили лечить, и у моих домашних любимцев Киры и Рикошета. Собака и кот каждый день дают мне уроки любви, заботы и цельности. Пшеничная Кира с густыми бровями (уже слегка поседевшими, как и у ее папочки) – мой верный компаньон и уютное одеяло вот уже тринадцать лет. Она прошла вместе со мной самые сложные годы моей карьеры, когда я создавал свою клинику, клинику Фицпатрика. А недавно у меня появился верный приятель Рикошет – огромный черный комок меха и кошачьего величия. У него замечательные огромные ярко-желтые глаза. Своими гигантским лапами, достойными панды, он держит мое сердце и занимает в нем достойное место. Он – настоящий вихрь любви. Он будит меня утром своими ласками и поцелуями, а по вечерам мы обнимаемся, пока оба не заснем. Я безумно люблю их обоих.

Если бы я хоть на секунду был с ними нечестен, то меня никто не лизнул бы в лицо и не ткнулся бы прямо в глаз мокрым носом. Они почуяли бы мое ханжество, если бы я не пошел на обещанную прогулку, не накормил бы в обещанное время или раздраженно отмахнулся бы от их любви. И они сразу же заявили бы мне, что я должен немедленно прекратить вести себя подобным образом. Опекунство над собакой или кошкой требует полной преданности и верности своему слову, даже если настроение, в котором вы давали обещание, давно изменилось. Для меня такая честность и является «усвоенной» цельностью.

Изо дня в день жизнь и смерть пациентов находятся в руках хирурга Если я хоть на секунду потеряю цельность, то потеряю все. Если же у меня есть усвоенная цельность, я всегда найду смелость сделать все необходимое, чем бы это мне ни грозило. Это нужно нам всем. И животные могут нас этому научить.

В висках у меня стучало, сердце отчаянно колотилось и готово было выпрыгнуть из груди, в животе скрутился тугой комок. Я не мог дышать, потому что у меня перехватило дыхание. Охранник Тони закрыл дверь. Я осмотрелся вокруг – голые белые стены и ничего лишнего. Все сверкало чистотой и простотой – стол, стул, диван, туалет, душ, даже шторы. Небольшие светильники давали приглушенный, мягкий свет – несомненно, это было сделано для создания спокойной и комфортной атмосферы, необходимой для подготовки к тому, что ждет впереди. Но мне в тот момент эта атмосфера казалась зловещей. Я выключил свет, лег на диван и с ужасом уставился в потолок.

Мысли мои унеслись в другой мир, где не было острых углов, а лишь мягкие, размытые очертания. Я вернулся в свое детство в Баллифине, на свою узкую белую кровать, которая, стоило лишь мне повернуться, издавала пронзительный скрип, словно одинокая мышь. В этой комнате темнота отличалась от той, что я ощутил ночью, вернувшись с морозного поля, где не сумел спасти ягненка. Тогда моя жизнь изменилась навсегда. Я все еще чувствовал приглушенный свет, хотя и закрыл глаза. Я уже не знал, он снаружи или внутри моей головы. Я просто лежал неподвижно, оглушенный собственной беспомощностью. Спустя почти сорок лет, 25 ноября 2018 года, я снова чувствовал, что недостаточно хорош, недостаточно силен и недостаточно смел.

Той ночью в детстве я смотрел на миллионы звезд в бескрайнем небе и чувствовал себя бесполезной пылинкой. Я нашел самую яркую звезду и поклялся ей, что когда-нибудь стану достаточно сильным, смелым и умным, чтобы достать ее с неба и сохранить ее свет в своей душе.

А вскоре в моем детском воображении появился Ветмен.

В реальной жизни все два часа, что я провел на сцене лондонской арены О2 перед несколькими тысячами людей в рамках турне Supervet Live, я пытался впитать в себя свет гигантской звезды, сиявшей на экране за моей спиной, и передать его всем своим слушателям, чтобы они понесли его в мир. Но говорить и даже шептать я не мог, ибо полностью потерял голос. В два последних месяца по выходным я выступал на огромных аренах, но никогда еще не испытывал такого леденящего ужаса. Возможно, это из-за того, что я видел на этой сцене множество замечательных выступлений. А может быть, просто онемел, потому что всю жизнь готовился к этому моменту и теперь не знал, как справиться. Но как бы там ни было, все произошло из-за того, что я снова превратился в ребенка, мечтавшего о Ветмене – спасителе мира. Впрочем, скорее всего, я просто вымотался: перед кульминацией я уже выступил более двадцати раз – трижды в Питерборо и Брайтоне только за последние тридцать шесть часов. Силы иссякли. Я не мог сдержать дрожи безумного страха и ощущения полной бесполезности своего существования. Я свернулся в клубочек на диване в темной комнате, как когда-то ночью на ирландской ферме. Мне казалось, что все мои мечты рушатся на глазах.