К тому же заключению можно прийти на основе изучения керамики энеолитических поселений, расположенных в смежном районе — на территории Западного Азербайджана. Керамика Шомутепе, Тойретепе, Гаргалартепеси и других памятников этого региона в общем одинакова (Нариманов И.Г., 1965а, с. 50; Нариманов И.Г., 1966, с. 123–125; Мунчаев Р.М., 1975, с. 97–98). Она мало отличается от керамики квемо-картлийских поселений и составляет с ней единый культурный комплекс. Так, например, керамика Шомутепе в основном грубой лепки и слабого обжига, темно-серого, бурого и желтовато-коричневатого цветов. Лишь отдельные сосуды залощены и содержат в глине только примеси соломы. Остальные сосуды изготовлены из глины с примесью и соломы, и дресвы, и (реже) толченого обсидиана. На днищах некоторых сосудов имеются отпечатки плетенки. Формы сосудов довольно простые: все они плоскодонные и, как правило, лишены ручек (табл. XXXV, 1–8). Преобладают горшки баночной формы. Часты и бочковидные сосуды, в том числе довольно крупные. Украшено очень небольшое число сосудов. Орнамент состоит из округлых шишечек-сосцов (табл. XXXV, 5) и овально-удлиненных вертикальных налепов, характерных для керамики квемо-картлийских поселений. Сосуды с резным орнаментом, как в Шулаверисгора, здесь не обнаружены. Заслуживает внимания и такое наблюдение: в Шулаверисгора керамика с растительной примесью присутствует лишь в верхних горизонтах культурного слоя (Джапаридзе О.М., Джавахишвили А.И., 1967, с. 298), в то время как в Шомутепе и Тойретепе она встречается во всех горизонтах, начиная с самого раннего (Нариманов И.Г., 1966, с. 123).
Приведенные факты свидетельствуют о том, что Шомутепе, Тойретепе и другие поселения в Западном Азербайджане моложе Шулаверисгора. Нам не известны какие-либо убедительные данные, которые позволяли бы считать Шомутепе более ранним памятником, чем Шулаверское поселение, и даже одновременным ему. Этот памятник, как Тойретепе и другие, следует синхронизировать, судя по керамике, с такими раннеземледельческими памятниками Квемо-Картли, как Имирисгора, Храмис Дидигора и Арухло I. Однако это вовсе не означает того, что на территории Западного Азербайджана и Восточного Закавказья в целом не может быть синхронного Шулаверскому поселению раннеземледельческого памятника, и тем более того, что исследуемая культура распространилась из квемо-шулаверской долины на смежные районы Закавказья. Не исключено, что памятники, синхронные Шулаверисгора или даже непосредственно предшествующие ему, будут открыты не только на правобережье среднего течения Куры, но и в других областях Закавказья.
Подведем итоги. Мы видим, что керамический комплекс поселений Центрального Закавказья весьма оригинален. Он резко отличен как от керамики Триполья и Анау, так и от керамики культур смежных областей Передней Азии. Так, он не обнаруживает ничего общего с керамикой халафской культуры Месопотамии, отличающейся высоким качеством выделки и обжига, многообразием форм и богатой расписной орнаментацией. Керамика же хассунской культуры с резным (так называемая стандартная) и налепным (керамика архаической Хассуны) орнаментом сопоставима с некоторыми сосудами из Шулаверисгора и других поселений шулавери-шомутепинской группы. Еще более сопоставима с закавказской по орнаментации керамика недавно открытых в Северной Месопотамии памятников предхассунского времени. Многие груболепные толстостенные сосуды этих памятников, в частности поселений Умм-Дабагия и Телль Сотто, украшены аналогичными по форме рельефными орнаментами в виде сосцевидных и пуговковидных налепов в один или два ряда, удлиненных овальных выступов и т. д. (Бадер Н.О., 1975, с. 104–105, рис. 4–5; Kirkbride D., 1972, pl. XI). Некоторые сосуды Умм-Дабагия (Kirkbride D., 1973а, pl. XI, а) и Телль Сотто (Merpert N.J., Munchaev R.M., Bader N.O., 1977, pl. XXX; 1978, pl. XXIV), что особенно удивительно, орнаментированы, подобно отдельным сосудам Имирисгора, Храмис Дидигора и Арухло I, похожими налепными антропоморфными изображениями. В остальном (по формам сосудов и т. д.) между керамическими комплексами Хассуны, Умм-Дабагия и Телль Сотто, с одной стороны, и шулавери-шомутепинских поселений — с другой, такие параллели не наблюдаются.
Чем объяснить отмеченную близость в орнаментации керамики древнейших раннеземледельческих памятников Центрального Закавказья и Северной Месопотамии, пока сказать трудно. Ведь эти группы памятников относятся к разным культурам и не являются синхронными. Было бы необоснованно утверждать сейчас, что наличие налепных украшений на закавказской керамике, особенно рельефных антропоморфных изображений, есть или результат месопотамского влияния (прямого или опосредованного) и длительного сохранения подобной орнаментальной традиции в Центральном Закавказье, или же последняя возникла здесь совершенно самостоятельно в то время, когда так уже давно не украшали посуду в Месопотамии.
Обратимся к следующей категории инвентаря энеолитических памятников Центрального Закавказья — глиняным антропоморфным фигуркам. Они известны в настоящее время на нескольких поселениях шулавери-шомутепинской группы памятников. Так, часть фигурки из верхних разрушенных слоев Шулаверисгора (Отчет Квемо-Картлийской археологической экспедиции, 1975, с. 206) предположительно отнесена Т.В. Кигурадзе к комплексу материалов II ступени шулавери-шомутепинской культуры (Кигурадзе Т.В., 1976, с. 161). Это стилизованное антропоморфное изображение с коротким конусовидным торсом и вытянутыми вперед ногами (табл. XL, 8). Фигурка украшена резным орнаментом: на ногах нанесено по восемь горизонтальных линий, на торсе — колосообразный знак (Глонти Л.И., Джавахишвили А.И., Кигурадзе Т.В., 1975, с. 94). Два обломка глиняных обожженных фигурок происходят из нестратифицированных слоев Имирисгора (Отчет Квемо-Картлийской археологической экспедиции, 1975, с. 208). Судя по описанию, они представляют собой схематизированные женские скульптурки с конусовидным туловищем, вытянутыми и спаренными ногами. Головки обеих статуэток отбиты. Одна из фигурок украшена косыми насечками (Глонти Л.И., Джавахишвили А.И., Кигурадзе Т.В., 1975, с. 94). Обломок глиняной фигурки с прочерченной спереди линией, идущей от правого плеча к левому и изображающей, как предполагают, перевязь, найден в Шомутепе (Нариманов И.Г., 1966, с. 125). Почти целая антропоморфная статуэтка обнаружена в верхней половине культурного слоя Гаргалартепеси (Аразова Р.Б., Махмудов Ф.Р., Нариманов И.Г., 1972, с. 479–480). Она украшена мелкими насечками и изображает женщину в полусидячей позе (табл. XL, 3).
На всех отмеченных выше памятниках, как мы видим, находки глиняных антропоморфных фигурок единичны. Лишь на одном из исследованных раннеземледельческих поселений Центрального Закавказья — в Храмис Дидигора — обнаружена целая серия таких фигурок. Коллекция включает 21 фигурку (Глонти Л.И., Джавахишвили А.И., Кигурадзе Т.В., 1975, с. 88). Из них 17 найдены в очажном сооружении одного из круглых домов верхнего строительного горизонта энеолитического слоя поселения. Вместе с ними в очаг были заложены округлые и овальные «лепешки» из сырой глины. Не обожжены и сами фигурки, вследствие чего они оказались сильно фрагментированы. Восстановлена лишь одна из них (табл. XL, 7). После публикации рассматриваемой коллекции на поселении Храмис Дидигора Т.В. Кигурадзе обнаружено еще примерно такое же число новых глиняных фигурок, однако использовать их в настоящей работе не представляется возможным.
Фигурки из Храмис Дидигора небольшие по размерам (высотой от 2,8 до 5,6 см) и по положению ног делятся на два типа: сидящие с согнутыми ногами, приподнятыми в коленях, и сидящие с вытянутыми ногами (Глонти Л.И., Джавахишвили А.И., Кигурадзе Т.В., 1975, с. 88). Представление о первом типе дают, в частности, три более или менее удовлетворительно сохранившиеся статуэтки (табл. XL, 4, 6, 7). Они изображают женщин. Среди них имеется одна целая фигурка с четко выделенными бедрами, грудью и головой (табл. XL, 7), со спаренными и согнутыми ногами. Руки, как и на остальных статуэтках, не вылеплены. Шея не выделена. Лицо намечено защипом. Предполагается, что глубокие круглые глазницы были инкрустированы (Глонти Л.И., Джавахишвили А.И., Кигурадзе Т.В., 1975, с. 91). Довольно выразительны и две другие статуэтки, вылепленные в аналогичной манере (табл. XL, 4, 6). Головки обеих отбиты. Торс одной из них резко отогнут назад и расширяется в плечах (табл. XL, 4). На груди вылеплены два параллельных горизонтальных жгута. На них по бокам ложатся спускающиеся от плеч такие же налепные жгуты, причем жгут от левого плеча переходит на бедро и достигает колена, а от правого — заворачивает у бедра и ложится на живот. Создается впечатление, что жгуты изображают руки. Эти элементы затрудняют определение пола изображенного (Глонти Л.И., Джавахишвили А.И., Кигурадзе Т.В., 1975, с. 92–93). Среди фрагментарного материала есть четыре головки фигурок первого типа. Одна из них тщательно моделирована (табл. XL, 5). Четко отмечена шея, детально проработано лицо, окрашенное белой краской. Выделены круглые глубокие глазницы и брови, рот и небольшой плоский лоб. Головка завершается асимметричным конусом, изображающим прическу или головной убор (Глонти Л.И., Джавахишвили А.И., Кигурадзе Т.В., 1975, с. 93). Вдоль левой глазницы и на шее сохранились следы росписи в виде нескольких крупных черных точек.
