Сравнительно позднее исследование мезолита Устюрта, проведенное в последнее десятилетие отделом археологии Каракалпакского филиала АН УзССР под руководством Е.Б. Бижанова и специальным отрядом Хорезмской археолого-этнографической экспедиции Института этнографии АН СССР, возглавляемым А.В. Виноградовым, отразилось на сравнительно слабой изученности памятников этого времени. Результатом полевых изысканий явилось открытие около 20 стоянок и местонахождений, которые можно датировать разными периодами мезолита. По своему характеру это памятники открытого типа с развеянным культурным слоем, обнаруженные как на территории внутренних районов Устюртского плато, так и на его окраинах (Виноградов, 1981, с. 28). По наблюдениям исследователей (Мамедов, Батулин, 1977, с. 222–230; Бижанов, 1978, с. 18; 1982, с. 33; Виноградов, 1981, с. 29), стоянки тяготеют к берегам котловин, солончаков, песчаных массивов, бывших «заливов», руслообразных понижений, родникам. Такую топографию дают памятники Айдабола, Чурука, Картпайкума, Аланского массива и др. Среди них по количеству инвентаря выделяются долговременные стоянки и кратковременные местонахождения (Бижанов, 1978, с. 73, 74; 1982, с. 34). В числе первых можно назвать Айдабол 25 с более 2000 находок, Айдабол 20 — свыше 1000, Актайлак 1 (скопление 1) — более 14 000, Кыйсыкшинграу 2 (скопление 1) — свыше 1200 изделий. К числу вторых относятся Айдабол 15 с 83 предметами, Чурук 3 (скопление 2) — с 84, Сумбетимер 1 — с 263 находками. Кроме того, имеются стоянки с несколькими сотнями изделий: Айдабол 10 — почти 400 единиц, Айдабол 16 — около 5000, Актобе 2 — более 500. По мнению А.В. Виноградова, последние, объединенные в группу памятников с находками от 200 до 1000 единиц, рассматриваются как временные пункты, отражающие разовое или сезонное обитание (Виноградов, 1981, с. 28). На основе приведенных данных нам представляется, что среди мезолитических стоянок можно выделить три группы, которым соответствуют, по мнению К. Фланнери и Ф. Хоула (Hole, Flannery, 1967, p. 162, 163), три типа памятников: сезонные основные лагеря, стойбища для разделки охотничьей добычи и промежуточные стоянки кратковременного значения. Первые дают многочисленные орудия труда, характеризующиеся разнообразным производственным назначением. Вторые представлены ограниченным, по сути, специализированным набором инструментов, связанным с обработкой продуктов охоты. Третьи по составу орудий похожи на первые, но представлены значительно меньшей выборкой изделий.

Мезолит на Устюрте впервые открыл и выделил Е.Б. Бижанов (Бижанов, 1978, с. 24, 75; 1982, с. 14–39). Этому исследователю принадлежит и первая культурно-хронологическая интерпретация памятников. Вместе с тем отсутствие стратифицированных памятников и типлистов, составленных для индустрий мезонеолитического времени в целом, затрудняет решение многих принципиально важных вопросов: культурной принадлежности, относительной и абсолютной датировки, периодизации, генезиса, путей развития, культурных и генетических связей. Поэтому в изучении устюртского мезолита пока еще много неясного, спорного, недосказанного. Взять хотя бы памятники, рассматриваемые исследователями как мезолитические. Здесь мы не найдем одинаковых решений. По мнению Е.Б. Бижанова, к ним можно отнести только Айдабол 16, 25 и под вопросом — Айдабол 6, 9, 11, 21, 22, Джарынкудук 1 (Бижанов, 1982, с. 30, 31), Актайлак 1 (скопление 1), Актобе 2, Чурук 2 (скопления 1–2), Чурук 7, Сулама, Чурук 3 (скопление 2) (Бижанов, 1978, с. 74, 75), которые датированы им поздним мезолитом или ранним неолитом. С большой осторожностью А.В. Виноградов признает мезолитическими материалы Актайлака и Айдабола (Виноградов, 1981, с. 29). Однако, о каких памятниках конкретно идет речь, остается неясным. По нашему мнению, помимо стоянок, указанных Е.Б. Бижановым, как переходные от мезолита к неолиту, за исключением Актобе 2, Чурук 2 (скопление 1–2), Чурук 7, к мезолитическому времени можно отнести Сумбетимер 1, Косхатын 2, Кыйсыкшинграу 2 (скопление 1), Айдабол 7, 10, 12, 14, 15, 20, 23.

Обратимся к характеристике материала (табл. 95). Для мезолита Устюрта показательна пластинчатая техника расщепления с большой долей микролитоидных элементов. Основными заготовками служили средние пластины и микропластинки прямого профиля и их сечения, в редких случаях использовались крупные широкие пластины и отщепы. В технике вторичной обработки применялась притупливающая ретушь, нанесенная по одному или двум краям изделия, в том числе по верхнему скошенному или прямому концу. Часто употребление противолежащей ретуши. Единично представлена заостряющая ретушь, оформляющая орудие с двух сторон, и техника резцового скола. Набор типов изделий включает крупные симметричные и асимметричные трапеции высоких и удлиненных пропорций с одним вогнутым, другим выпуклым боковыми краями. Есть экземпляры с притупливающей ретушью по трем краям и образцы с выемкой по верхнему концу («рогатые» трапеции). Типичны пластинки с притупленной спинкой, скошенным или прямым ретушированным верхним краем, концевые скребки на коротких сечениях крупных пластин, в том числе двойные. Единичны скребки, изготовленные на целых пластинах с ретушью на продольных краях. Незначительную часть образуют скребки на отщепах концевой, реже округлой формы. Показательны резцы срединные и на углу сломанной пластины, острия со специально выделенным концом и микроострия, «карандашевидные» подконические нуклеусы с круговым скалыванием. Единичны двусторонне обработанные наконечники стрел миндалевидной и листовидной формы со сплошной и краевой ретушью, украшения из раковин.

Культурная принадлежность устюртского мезолита пока не ясна. По предположению Е.Б. Бижанова, на Устюрте бытовала своеобразная, смешанного характера культура местного происхождения, сформировавшаяся под воздействием мезолитических культур Прикаспия и Южного Урала (Бижанов, 1982, с. 33). В качестве доказательства он приводит аналогии с трапециями из раннемезолитической или позднепалеолитической стоянки Шикаевка (Петрин, Смирнов, 1975), с раннемезолитическими комплексами Южного Урала — Мысом Безымянным, Большим Бугодком IV, Янгельской, Суртанды VI, Мысовой, Долгим Ельником II (Матюшин, 1969, 1973, 1976), со стоянкой Восточного Прикаспия — Дефе-Чаганак (Коробкова, Крижевская, Мандельштам, 1968), Северного Казахстана — Евгеньевкой (Логвин, 1977). В то же время Е.Б. Бижанов подчеркивает отличие индустрии Устюрта от сравниваемых комплексов и заостряет внимание на своеобразии устюртских памятников, позволяющем объединять их в особую культуру, которая могла возникнуть на основе местного палеолита типа Есен 2 и Чурук 12 (Бижанов, 1979а, 1980). Действительно, самобытность мезолита рассматриваемого региона достаточно хорошо проявляется в распространении особого типа трапеций, сочетающихся со значительным набором пластин и микропластин с притупленным краем и скошенным концом, концевых скребков на сечениях крупных пластин и единичными двусторонне обработанными сплошной или краевой ретушью наконечниками стрел. Последние не являются здесь поздней примесью. Судя по тому, что двусторонне обработанные формы появляются в Восточном Прикаспии в пору раннего мезолита (слой 4 Дам-Дам-Чешме 1), а в Европе — даже в слоях позднего палеолита (Григорьева, 1983а), их присутствие в мезолитических комплексах Устюрта вполне закономерно. Сравнение материалов устюртских стоянок с индустрией Дефе-Чаганак позволяет говорить об их абсолютном тождестве. Сходство проявляется в формах трапеций, «карандашевидных» нуклеусах, микропластинках с притупленным краем, скошенным концом, концевых скребках на сечениях крупных пластин, единичных резцах (Коробкова, 1969, с. 82–86). Это обстоятельство дает возможность говорить об однокультурности комплексов Дефе-Чаганак и синхронных памятников Устюрта.