В повседневной же жизни, которая не была посвящена ожиданию предстоящей смерти, более существенным для древнего населения долины Сумбара, надо полагать, был не закат, а восход солнца и других небесных светил. Поэтому исходя из установленных семантических рядов можно представить, что восток, т. е. место восхода солнца, считался слева, а запад — место восхода луны — справа. Такое положение было реальным лишь в том случае, когда для ориентировки на местности по странам света человек становился лицом к солнцу, т. е. на юг. Только тогда восток действительно оказывался слева, а запад — справа. Если этот прпн-цип ориентировки действительно существовал, то он был прямо противоположен тому, который принят у нас в настоящее время.
У соседнего народа, который населял северные предгорья Копетдага и который можно считать близким по культуре, языку и происхождению населению Юго-Западной Туркмении, были найдены предметы, отражающие идеологические воззрения тех, кто оставил могильники среднего течения Сумбара.
Золотая головка быка из раскопок Алтын-Депе 1973 г. имеет во лбу бирюзовую вставку в виде полумесяца рогами вверх [Массон, 1981, табл. XXIII, 7]. Здесь налицо объединение показателей одного семантического ряда: изображения луны и Первоскота [Хлопин, 1981а, с. 29]. Это обстоятельство не дает основания для согласия с интерпретацией находки, предложенной В. М. Массоном, который весь архитектурный комплекс связал с мужским астральным божеством. Такой вывод получился потому, что все находки из поселений Южной Туркмении сопоставляются с далеким и чуждым шумерским миром, игнорируя комплекс духовной культуры местного населения — древних иранцев.
Другой предмет, на котором хочется остановиться, — найденная там же серая каменная пластинка, в которую техникой флорентийской мозаики вставлены изображения лунного серпа и креста из белого мрамора, разделенные двумя полосками из того же материала [Массон, 1981, табл. XXII, 5]. Прямым крестом могло быть изображено только солнце. Поскольку в период развитой бронзы символом солнца являлся прямой крест, можно произвести расшифровку данного изображения на других предметах. В первую очередь так можно осмыслить прямой крест (а может быть, и прямой крест с наложенным на него косым крестом, в результате чего получилось изображение так называемой звезды), имеющийся на многих антропоморфных статуэтках того времени. Получается, что таким символом передавали солнце, которое в древней, энеолитической росписи изображалось более реалистически — в виде круга с точкой посередине.
Чтобы закончить рассмотрение положения погребенного на том или ином боку, надо вновь обратиться к этнографии гёкленов, которых можно считать очень далекими, но наиболее прямыми наследниками древнего населения долины Сумбара. Мы уже упоминали выше, что в их полуземляночном жилище правая половина была всегда женской, а левая — мужской. Оказывается, такое же деление интерьера сохраняется и в юрте: «На правой от входа стороне (саг дул), или женской стороне (аял дул), располагалась полка или туркменского типа шкаф, где хранились посуда и мелкая утварь (гапчанак), а также необходимые пищевые продукты. Левая от очага сторона считается мужской (эркек дул); здесь, как правило, хранятся мешки с зерном, некоторый сельскохозяйственный инвентарь, а если в семье имеются охотники, то находится охотничье ружье и другая утварь» [Овезов, 1976, с. 120]. Для нас свидетельство Д. М. Овезова особенно важно, поскольку семантическая связь понятий на той территории, где такая связь была открыта в памятниках эпохи бронзы, дошла до современности. Оно доказывает правоту наших рассуждений относительно правой (женской) и левой (мужской) сторон в эпоху поздней бронзы.
Итак, мы рассмотрели всего три фрагмента из огромного комплекса идеологических представлений древнего населения долины Сумбара. Но выводы, которые можно сделать на основании этого, очень важны в общеисторическом плане. Дело в том, что в древней идеологии устанавливаются два пласта, первый из которых стадиально близок у всех народов одинакового хозяйственного и социального уровня, — так доказывается правота одного из основных положений материалистической диалектики, что бытие определяет сознание. Второй пласт, развившийся на стадиальном субстрате, может не совпадать на больших просторах, по показывает принадлежность ряда отдельных культур к одной исходной и их родство во многих отношениях: культурном, языковом и др. Первый пласт отражает веру в «тот свет» и в возможность посмертного существования и воскрешения; другой, в нашем случае — мировоззрение иранских народов (ариев, индоариев, индоиранцев), проявляется в том, что многие фундаментальные аспекты древней идеологии могут быть объяснены из арийской мифологии, вероятно общей для всех культур южного земледельческого пояса Средней Азии.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Сумбарские могильники эпохи поздней бронзы представляют собой как бы горизонтальный хронологический срез культуры населения ЮгоЗападной Туркмении этого времени. Благодаря обилию и разнообразию добытого раскопками материала, а также особым приемам в методике его исследования были получены принципиально новые ракурсы в материальной культуре, общественных отношениях и духовной культуре. Так, в области материальной культуры удалось установить, что знаменитое туркменское ковроделие зародилось именно на территории нынешней Туркмении; его корни уходят в седую древность, ибо уже в середине II тыс. до н. э. существовали ножи для обрезания ворсовой нити ковра отработанной и законченной формы — появление таких инструментов можно относить к первой половине II или даже концу III тыс. н. э. Ну а поскольку умение изготовлять ворсовые ковры считается одной из этнических особенностей туркменского народа, это позволяет поставить вопрос о пересмотре устоявшейся традиционной точки зрения на его происхождение.
Особенно много интересного было извлечено из материала могильников для понимания и реконструкции общественных отношений древнего населения долины Сумбара и шире — всей земледельческой зоны Средней Азии и Северного Ирана. В эпоху поздней бронзы везде господствовал развитой патриархальный строй, а социальной молекулой его была трехпоколенная семья. Дифференциация мужской части общества прослеживается еще недостаточно четко — среди сохранившихся погребений есть такие (11%), которые можно интерпретировать как могилы людей с ущемленными правами. Значительно яснее этот момент выражен у женской части населения; последнюю удалось разделить на три категории: на полноправных и полноценных хозяек в доме и в семье; полноценных, но неполноправных в семье женщин, которых можно считать эквивалентными невесткам; неполноценных и неполноправных, которых возможно отождествить только с бездетными. Если предложенную методику исследования социальных отношений древнего общества применить к синхронным могильникам Средней Азии, например к раннему Тулхарскому, Тасты-Бутаку и др., она окажется весьма эффективной и позволит выявить новые направления в интерпретации уже исследованных и опубликованных памятников.
Что касается духовной культуры древнего населения Юго-Западной Туркмении, то Сумбарские могильники помогли установить некоторые ее кардинальные черты, особенно характеризующие сложный и многогранный комплекс воззрений на смерть и последующее возрождение. Для проникновения в эти сферы чрезвычайно продуктивным было сопоставление результатов раскопок с Авестой, которая справедливо признается общим субстратом духовной культуры всех иранских народов. Оказалось, что именно могильники сумбарской культуры могут служить вещественным свидетельством существования ряда мифов древних иранцев, объясняющих происхождение всего сущего на земле, происхождение растительного и животного мира, а также человека. Естественно, нельзя говорить о том, что именно у населения Юго-Западной Туркмении сложились авестийские мифы, но оно сыграло в сложении Авесты определенную роль. По-видимому, будет правильнее считать, что авестийская земледельческая идеология была свойственна населению всего южного земледельческого пояса, но в могильниках Сумбарской долины удалось выделить признаки, которые проиллюстрировали некоторые ее сюжеты; вероятно, в будущем это смогут сделать на более широком материале эпохи поздней бронзы.
