Но не все, как оказалось. Одна из их племени пересекла полмира чтобы оказаться здесь.

– Что-то я вас здесь раньше не видела… – задумчиво проговорила орка.

Одета она была в обычные одежды жителя Первых Земель, только под свой размер, и говорила на языке Пакта не без акцента, но вполне ясно.

– Подходите, подходите. Давно у нас никого не было, – орка стукнула кулаком по стойке. – Эль что надо. И мяско осталось. Будешь, зубастый?

Арджан пробормотал на саврском что-то неопределенное и кивнул.

– Подходите. Эль за счет заведения, коль сюда сунутся решили, и грозную Мэри не боитесь.

Мэри… Она что ли – Мэри?

Пьянчуги в углу несколько раз глянули на нас и дружно засобиралась на выход. Орка же скользнула на кухню, дверь в которую была в дальнем углу зала, и почти сразу вернулась с половиной какой-то птицы в руках.

К птице, – кажется, это был перепел, – прилагалась бормотуха из мутных стаканов. На вкус напиток был ничего, несмотря на «подачу».

– Ешьте, не бойтесь, это не из порченых земель. Все равно у меня в последнее время только соглядатаи Белок и Барсуков торчат. Клиентов распугали, всех, кого могли, к своим заманили. Все зуб на трактир точат, вот только обломают они эти зубы. Так что серебряный полновесный – и будет вам еще и овощи, и хлеба краюха.

Я достала из мешочка золотой и положила перед оркой до того, как савр возмутился грабительской ценой.

– Все это – и рассказ о том, где взять припасы для похода в руины и как получить грамоту проходную.

Надо отдать должное орке – ей золото голову не вскружило. Сначала на свет рассмотрела, потом – на зуб попробовала, и только потом на нас взгляд темных глаз перевела.

– По рукам. Идемте на кухню только, путники, тут у дверей и окон уши могут быть.

Золотой скрылся где-то за поясом орки, поманившей нас за собой на кухню. На маленькую, на удивление чистую и уютную кухню, где обнаружился у печи… Эфириал.

– Вот кого ты привела, а? – сварливо заметил он.

Невысокий, худой, в каком-то халате и фартуке этот повар напоминал ребенка, занявшегося готовкой в отсутствие матери. При том что на деле этот эфириал мог быть старше и меня, и даже Милатиэля. По ним никогда не скажешь. Говорят, что эфириалы приходят из магии и счастья, живут в мире, пока им интересно жить – и уходят, когда жить устают. Бред. Но увидеть одного из них здесь…

– Прошлый герцог Толара был падок на экзотику, – заметил тонким голосом эфириал, словно поняв мои мысли, – и после смерти сына денег работорговцам не жалел. На плахе закончил, между прочим. А вы кто такие и зачем в Толар пришли?

– Идем в руины, – просто ответила я.

– А… Тогда зря, зря сюда пришли.

Орка возилась с нарезкой зелени и пары томатов. Эфириал бросил на нее тоскливый взгляд, словно серокожая нарушала заповедь какого-нибудь кулинарного Владыки, и продолжил:

– Я уж не знаю из какой вы берлоги, но не с юга – это я вижу, хотя ты, милая, и южанка… Как звать, кстати?

– Лекса, – я не скрывала имени. Представился и Арджан.

– Не боишься краткую форму именования в руки давать, – заметил эфриал. – Смело, смело. Мэри, да режь ты уже их вдоль!

– Сам попробуй, – в голосе орки была обида.

– И попробую.

– Может мы так поедим? – предложила я.

– Ну уж нет. Хоть гостей у нас и мало, но это не повод спустя рукава работать. Мэри сказывает не лучше меня.

Кажется, эфириал собирался делать какой-то овощной салат.

– Да что сказывать? – орка бросила взгляд на дверь, через которую мы пришли. – Вы о еде и грамоте говорили. Так вот – нету ни того ни другого. Ну с едой я могу подсобить, на самом деле. Давно мечтала отправиться прочь отсюда… Но выйдет дорого. А вот грамоты не получить уже. Как старого герцога распоясавшегося свалили свои же, так сначала гульба была. И местных, и пришлых. Детей-то не было у него, как и родичей. Податей платить некому, рабов держать некому, запрещать выезды некому. Благодать.

– Ага, – поддакнул эфириал, – вот только одна голова телом правит, а больше – не правят и собой.

Орка хохотнула и продолжила:

– Гуляния закончились, когда ясно стало, что герцог и для защиты дальних фермерств магов нанимал, и для города, для выгребных ям тех же, и для аспат, и для еще много чего. А податей денег не у кого брать на магиков, да и не только. Совет-то распустили, и никто не хотел свои кровные отдавать непонятно кому. Да и понятно кому – тоже не хотел. Потом мор был. Потом кто-то решил, что можно захожих искателей ценностей ограбить – все равно потом со стражей договорится, свои же…

– И в итоге «Белки» и «Барсуки», как как-то по игре дружеской в мяч назвались, теперь глотки друг другу грызут страшно, и всем проходящим тут жизни не дают. Кто знает о том – города сторонится, – эфириал поставил перед нами салат, от одного вида которого рот наполнился слюной. – Устроили бардак. Да еще и то немногое, что фермеры выращивают, отбирают. Магикам перестали платить за поддержание рунных кругов на дальних поселениях, которые давно поставили чтобы от пагуби Столицы защитить – они и уехали прочь, есть же что-то надо. Круги перестали действовать, пагубь на земли пахотные полезла. Крестьяне кто заболел и помер, кто сюда, в город, подался. Сначала чтобы челобитные то одним, то другим носить, а потом и вовсе – жить. Сюда-то пагубь не достает. Но в итоге охотников немного даже вблизи города жить и поля обрабатывать – то «Белки» все заберут, то «Барсуки» свой оброк введут, то еще что.

На вкус салат был не хуже, чем на вид.

– Ко мне пытались сунуться, как и к Хмурому, – орка принялась мыть посуду. Судя по всему, чистою воду для этого в специальную емкость собирали откуда-то из воздуха заклинания эфириала. Магик, значит… – А до того Диору разорили. Да и так не ехал никто в город, где любой тебе раздеть может до нитки, и защиты просить не у кого. Как-то пока от соседей откупаются что «Белки», что «Барсуки», и не пришел нас никто захватывать. Но пока. В общем, Хмурый уехал, а мы с Вибе показали этим умникам, что они ошиблись, думая, что после смерти герцога его рабы – их рабы. Да и рабства в Пакте нет, мы не дураки, знаем. Отстали. Но теперь гостей отваживают, только соглядатаи и сидят. И вас заметили и придут просить мзду.

– А потом другие придут, – вторил эфириал.

– И вновь первые.

– С припасами и водой мы за три сотни золотых поможем – трактир-то не продать, но вам – запасы, а нам деньги и дорога к морю, – вновь взял слово эфириал, – но вот с местными не подсобим, увы.

Я отмахнулась.

– Сами разберемся как-нибудь, не в первый раз.

Да, зря я думала, что придется разбираться ровно с половиной бандитов…

С улицы донеслось раскатистое конское ржание. Знакомое и недовольное.

– Простите, нам нужно отлучиться. Спасибо за еду и знания, – я отставила тарелку и поспешила бегом из кухни.

Пересекла зал и отправилась к коновязи, чтобы увидеть, как молодой парень, на вид постарше на годок-другой оруженосца Берта, пытается совладать с Ингрид, уже отвязав повод. Ну да – самая ж низкая из всех наверняка самой безопасной будет…

– Руки убрал от чужой животины, – я подошла ближе к собственной лошади. – Повод отдал.

– Она моя!

– С чего это? – я от такой наглости аж опешила.

Арджан неспешно подошел к нам. На пацана савр впечатления не произвел.

– А потому! Понравилась – значит моя!

– Вот как тут теперь детей воспитывают… – я с легкостью вырвала поводья из руки пацана.

Мелкий еще, да и держать верно не умеет, несложно кисть выкрутить.

– Ты не слышала – это его лошадь! – к нам подошли еще трое местных постарше.

– Боюсь, Ингрид и меня вы об этом спросить забыли, господа. Проваливаете.

Я вновь привязала повод к коновязи. Медленно. На глазах у подрастающего поколения местных конокрадов.

– Убирайтесь отсюда целыми и невредимыми, ребятки.

Очевидно что как только я отойду они опять за старое возьмутся.

Я отошла на пяток шагов от коновязи. Вряд ли это все миром решится, а получить конским копытом в лоб не хотелось, да и если из этих идиотов кого раздавит Ингрид или другие лошади, то выйдет как-то неудобно. Драться-то явно придется – вон какие у всех лица сосредоточенные.