Я смачно выматерился. Оправдались мои самые худшие ожидания. Такими темпами и до обмена ядерными ударами недалеко.

– По рации поймал волну местного отдела МВД, – продолжал Андрей, – в посёлке группа полиции, человека четыре – пять. Они вместе с гражданскими, закрылись в здании клуба и их мутанты осаждают. Много раненых, боеприпасов почти нет, просят помощи. Я им ответил, сказал чтоб держались, что помощь идёт. Они вроде как приободрились.

– Добро. Только сначала к семье Савкина.

– Посмотрим брат, хрен знает, что в посёлке происходит, планы строить нельзя.

– Согласен, в бою не до обещаний, – вздохнул я, соглашаясь с напарником.

Мы свернули направо. Преодолев небольшой подъём дороги, Куличев свернул к обочине и заглушил двигатель. Здесь, сквозь лесной массив, слева проглядывался пятиэтажный дом, а справа одноэтажные магазинчики. Вот он, военный городок. Мы вышли и прислушались. В самом посёлке было тихо, неслышно даже птиц. Но тишина стояла какая-то… зловещая, что ли, будто пытающаяся скрыть, все ужасы, произошедшие здесь этой ночью.

– Слышишь как тихо? – шёпотом спросил я, – нет ни единого звука и пения птиц нет. Страшно, даже как-то…

– Да уж…, – поёжился мой напарник, – нам какой адрес нужен?

Я достал из кармана скомканный клочок бумаги, развернул его и прочёл:

– Улица Центральная, дом 12, квартира 75. Первый подъезд со стороны магазина «Магнит». Пятый этаж, дверь справа. Квартира двухкомнатная. Дома должны быть жена и двое детей, сын – Алексей 11 лет, дочь – Алёна 16 лет. Жену зовут Савкина Людмила Петровна.

– Знаешь где это?

– Знаю, – кивнул я.

– Тогда вези.

Теперь место водителя занял я – всё-таки местный как ни как, знаю что где находится и как туда проехать. Завёл машину, тронулись. Решили проехать через весь посёлок по центральной дороге, а не петлять по дворам. Метров через четыреста повернул налево, а вот и он, въезд. Справа лес, а слева маленькая церквушка, которая при Союзе была контрольно-пропускным пунктом в военный городок Яркий-6. Но потом, в девяностые, когда началась оптимизация военной инфраструктуры, то есть попросту развал и распил, это КПП и ещё кучу объектов, армейцы передали на баланс поселковой администрации. Ну а администрация, не смогла определить здание под нужды предпринимателей, слишком маленьким и неказистым оно было и, по многочисленным просьбам жителей посёлка, организовала некое подобие церквушки. Сюда раз в неделю из райцентра наведывался святой отец и проводил ритуалы богослужения. Ни заражённых, ни здоровых людей пока видно не было, только кое-где вдоль дороги лежали трупы. Опасаться их оснований не возникало: если они не поднялись раньше, то уже совсем не поднимутся.

Когда мы проезжали мимо церкви, на дорогу, прямо перед автомобилеи выскочил человек и, выставил перед собой руки, останавливая нас. Что бы избежать столкновения, я ударил по тормозам и выкрутил руль вправо. Колеса взвизгнули, автомобиль занесло. Мы съехали на обочину, и машина заглохла, но всё же удалось не наехать на этого сумасшедшего. Я схватил винтовку и выскочил наружу.

– Ты что, мать твою!? Жить надоело!? – кричал я на мужика, водя стволом из стороны в сторону.

Мужик будто впал в ступор. Он смотрел на меня испуганными глазами, пытаясь что-то сказать, но у него это ни как не получалось, его колотила крупная дрожь. Интересно, это я его так напугал, или до меня кто-то? Из-под вязаной шапки торчали пряди чёрных волос, на грудь ниспадала борода такого же цвета, которая подрагивала в такт остальным его членам. Тёмно-синий пуховик, с разорванным правым рукавом, был одет поверх чёрной рясы, по колено измазанной грязью. Это был обычный, православный батюшка.

– Быстро в машину, в лесу какое-то движение! – рявкнул Андрей из окна автомобиля.

Но священник, похоже, не собирался выполнять команду моего напарника самостоятельно, поэтому, что бы не терять драгоценное время и не подвергать опасности ни его, ни нас, я схватил его за отворот куртки и потащил к двери фургона. Однако представитель духовенства начал вырываться, махал руками и мыча, указывал пальцем в сторону церкви.

– Что там? – спросил я, оставив попытки дотащить его до машины.

– Там… там… люди… живые… бросать нельзя… помогите… там женщины и дети…, – выдавил из себя он.

– Заражённые есть?

–Н-н-нет.

– Стрелять умеешь? – я вытащил пистолет и протянул его батюшке.

– Н-н-нет.

– Тогда бегом в машину! Андрюха, я в церковь, там уцелевшие, прикроешь если что! – крикнул я, засунул пистолет обратно в кобуру и поудобнее перехватил автоматическую винтовку.

– Хорошо! – отозвался выскочивший из машины напарник, и начал подгонять батюшку, – мужик, лезь в фургон, живо, живо давай!

Когда я подбежал ко входу церкви, около автомобиля уже вовсю работал АС «Вал» Куличева. Я открыл дверь и прислушался, внутри кто-то тихонько плакал.

– Выходите на улицу к автобусу, прикрываю! И быстрее, быстрее давайте! – моя речь пробежала по помещению гулким эхом.

Внутри послышалось какое-то шевеление и раздался женский голос:

– Кто вы?

– Мы живые люди…

Видимо такой ответ устраивал людей в церкви, потому что внутри зашевелились, засобирались и оживлённо зашептались несколько голосов. Потом уже знакомый женский голос скомандовал:

– Так, все выходим. Женщины, быстрее, пожалуйста. Детей за руки держите. Так, так, все выходим. Ну что вы бабуля, аккуратнее надо.

Послышалась возня, топот и голоса. Через минуту на улицу вышли пять женщин, возрастом от тридцати пяти до семидесяти, с ними трое детей: два мальчика лет восьми и девочка лет двенадцати. Все измазанные грязью, вымотанные, испуганные. Они смотрели на меня глазами, в которых мерцал огонёк надежды. Страшно представить, сколько бед и лишений выпало на их долю прошлой ночью.

– Все вышли? – спросил я обращаясь ко всем сразу.

– Все, – подтвердили мне.

– Держаться за мной метрах в трёх, не отставать и вперёд не лезть! Идём аккуратно но быстро! За детьми смотреть! Вперёд!

Мы двинулись к машине, я с автоматом наперевес впереди, а за мной нестройной толпой следовало всё моё «бабско-детское воинство». До фургона оставалось метров двадцать, когда между автомобилем и нами, на дорогу вышло трое зомбированных. Я открыл огонь. Расстрелять заторможенных, малоподвижных зомби не составило особого труда. Однако, хоть выстрелы и были приглушены ПБСом, всё же они подействовали на моих ведомых ошеломляюще, женщины остановились, сбились в кучу и начали причитать, прижимая к себе детей. Этого мне ещё не хватало! Может, конечно, людей напугали не выстрелы, а их результат, всё-таки не каждый день видишь, как пули рвут человеческие тела. Но настоящий удар меня постиг, когда мальчишки вырвались из объятий своих визжащих мамок да бабок. Один побежал смотреть на тела застреленных зомби, а второй подошёл ко мне, подёргал за куртку и на полном серьёзе спросил:

– Дядя, а вы их точно пликончили, может ещё гланату кинуть для контлоля?

Ах ты ж мать твою, через забор да в душу! Вот ведь забота на мою голову!

– Прекратить!!! За мной!!! – заорал я вне себя от ярости и закинул автомат за спину, женщины замолчали и покорно подались ко мне. Схватив дёргавшего меня за куртку мальчугана и перехватив его бегущего от трупов товарища, я взял обоих на руки и побежал к машине, одновременно следя, чтобы не отстал кто-нибудь из остальных. Андрей продолжал поливать огнём тянущихся к нам со всех сторон тварей, а батюшка предусмотрительно открыл задние двери и принял у меня мальчишек. К этому моменту к машине прибыла и остальная группа спасённых. Я взялся за оружие и начал стрелять в приближающихся мертвецов, святой отец же тем временем, помогал спасëнным забраться в фургон. Убедившись, что женщины и дети находятся в машине, я захлопнул двери и занял место водителя.

– Майор в машину! Уходим! – заорал я в окно, запуская двигатель.

Куличев выпустил ещё пару коротких очередей, занял место рядом со мной и машина тронулась.