– Выход должен быть здесь, за углом – прошептала Кони, бодрым шагом скользя вдоль зелёных стен – Он обещал встретить нас у самого выхода.

Роза молча плелась за своей фрейлиной, стараясь не запнуться. Как та находила путь в лабиринте, принцесса не понимала. Хотя они столько раз играли в этом месте, столько раз плутали по закоулкам этих изумрудных дебрей.

Ночное небо стало свободнее от белесого пуха, и Луна освещала путь девушек, раскрывая их силуэты. Вдруг, послышались тяжелые шаги. Из неоткуда выплыла громоздкая фигура стражника, в полном обмундировании – нагрудник, морион и огромная алебарда – сжимавшим в руке металлический держатель фонаря, пламя в котором разрывало тьму сада в клочья. Казавшись днём оплотом безопасности, сейчас охранник дворца казался подельницам самым жутким исчадием, ворвавшимся в их план в самый последний момент. Кони остановилась и попятившись чуть назад за угол, дала сигнал принцессе не шуметь. И как назло, стражник стоял прямо около решётки сточной трубы, к которой так стремились девушки.

Внезапно, налетел порыв ершистого ветра, неприятно погладившего лица беглянок, попутно задувая побрыкавшийся в последней надежде масляный огонек. Свет исчез. Стражник пробубнил что-то нелицеприятное под нос и с присущей ему тяжёлой походкой пошёл в обратную сторону. Отчаяние девушек сменилось детской радостью от не случившегося наказания.

Поспешно подойдя к решётке, с очень большим трудом приподняв и сдвинув её в сторону, девушки оказались в последнем шаге от исполнения своего безумного плана. Роза замерла, оглядываясь по сторонам, не из страха быть пойманной стражником, вернувшимся на грохот открывающего люка, но из ностальгического порыва и нахлынувших воспоминаний. Пусть дворец за долгих пятнадцать лет и стал ей тюрьмой, всё же это был её родной дом. Пролетали перед глазами и скучные дождливые деньки и весёлые радостные весенние недели. Уроки, терзавшие скукой, и увлекавшие до беспамятства игры, опостылевшие и никогда не надоедавшие книги, уносившие за моря и звавшие посмотреть за каменную ограду и …. Лино…

Мысль о нём отрезвила принцессу, ведь именно он должен был ждать их у выхода из коллектора, именно благодаря его поддержке план мог быть реализован.

Промедление грозило стать роковым. Трава зашуршала за поворотом изгороди, спугивая девушек и заставляя судорожно спускаться в кромешную тьму коллектора, где даже Луна не могла проследить за их полуночным маршрутом.

Стоял солнечный и пригожий денёк вблизи макушки лета. Утопавшие в зелени острова, как и всегда манили заморских купцов в свою райскую обитель. Среди них были благочестивцы и люди, если так можно выразиться меркантильного склада, ради богатства и влияния, не брезговавшие никакими средствами. Однако, отличить человека с чернотой в сердце от чистого душой торговца – задача не для простого смертного.

Да и пожалуй те времена, когда честь и доброе имя для купца, впрочем как и для обычного мирского человека хоть что-то значили, остались где-то на страницах книг и писаний. Нетленные служители церкви, некогда спасшие мир от неминуемого уничтожения, прибыв на Великую войну по зову Всесоздателя всё ещё находились среди смертных. Внешне не отличимы от людей, но назвать их таковыми в действительности никто не решился бы. Чем-то сверхземным, небесным, пусть даже ангелами, но уж точно не людьми. Даже не смотря на человечность, угадываемую в действиях многих из них.

– Лино, подошёл сюда, быстро! – рыча от злости, вырвал мальчика из объятий мыслей отдалённый голос отца. – Куда подевался, а? Вот же мелкий засранец.

Осознав, что провалился в собственные размышления пока читал крайне витиеватую и сложную книгу, Лино приподнялся с дощатого пола и спешно спрятал плетёный томик за небольшой будуар. Тонковатый, вытянутый, конопатый и с каштановой рыжинкой в волосах паренёк в свои восемь выглядел совсем несуразно. Вздрагивавший от звука приближающихся отцовских шагов он со стороны вовсе мог показаться скорее травинкой в рдеющем осеннем зареве нивы, колыхаемым порывистым беспощадным ветром.

– Вот ты где, – крикнул Джаспер, отворяя дверь в комнату – почему мне всегда нужно тебя искать?!

Прилизанные русые волосы, покрытые невесть чем для блеску, начесанные усы, бессильно повисавшие на углах рта, Старшего Бенедетти вкупе с парадным атласным нарядом предвосхищали грядущее мероприятие. Скорчив кислую гримасу, Джаспер схватил сына за запястье и потащил за собой, попутно знатно браня. Несколько раз споткнувшись, в столовую на первом этаже Лино прибыл практически волоком. Помимо ссадин и заноз у мальчика вскрылись старые болячки. Посочившаясь изо рта слизь отдавала бурой ржавчиной. Скудные капельки затаились на краях коричневых глаз.

– Господин Джаспер! Зачем же вы так? – поднимая бедного Лино с пола воскликнул Фабрис, приставленный к мальчику уже долгое время врач и по совместительству учитель.

С виду производивший впечатление совсем старого человека, Фабрис представлял собой стереотипного врача. С длинноватыми седыми волосами, голубоватыми мирными глазами с толикой вечной усталости, и обрамлявшей лицо бородкой, сходившейся на подбородке и вздымавшейся под самые ноздри. Старик хоть и был уже почтительного возраста, знаний и умений пока не растерял. Его эссенции поддерживали шаткое здоровье Молодого Бенедетти, то и дело дававшее слабину не в одном, так в другом месте. Пожалуй он единственный из слуг, кто относился к мальчику по доброму, без сухого формализма, рисковал критиковать своего нанимателя в его отношении к сыну.

– Вообще это твоя вина, что он отлынивает от учёбы, ещё и не слушается меня, когда я его зову, – гневно бросил в ответ Джаспер.

– Господин Лино, неважно себя чувствовал, поэтому я дал ему отдохнуть.

– Хватит оправданий. Дай ему одну из этих твоих микстур, а вы, оденьте его во что-нибудь поприличнее. И побыстрее, – безапелляционно заключил отец, – Мы едем на приём к очень важным персонам. Опоздаем – ваша вина будет, и поверьте я вам дёшево отделаться не дам.

Захлопнув небрежно входную дверь, Джаспер покинул столовую.

– Лино, как ты себя чувствуешь? – обречённо вздохнув, спросил Фабрис.

– Всё хорошо, – понуро ответил мальчик, потирая ушибленные места.

Другой ребёнок сказал бы всё как есть, но Лино не мог…Или не хотел. То ли из-за отношения отца, то ли от собственных умозаключений мальчика мало заботило происходившее с ним. Точнее будет сказать, что все невзгоды, которые валились на него, он воспринимал, как нечто должное. За его недолгую жизнь ему выпало узреть слишком много человеческой мерзости избыточно отборной марки. Обман и злость, лесть и интриги, блуд и разврат – не по возрасту чётко мог Лино отличать одно от другого, пусть и не во всех тонкостях. Так мало радостного и так много горестного.

Да, Лино был сыном успешного купца, но состояние отца, его вечные разъезды и несчётное множество пассий Джаспера не давали ничего кроме уныния и грусти. Среди своих сверстников Лино был не в своей тарелке, ибо в свойственной им манере они подражали своим предкам. В какой-то степени Лино везло, что его положение редко оказывалось ниже по статусу, чем у других. Иначе бы быть ему нещадно хулимым. Хотя даже так он знал, что за спиной те, кто ему дружески улыбался при встрече, смешивали его с самой отвратной грязью, какую можно было представить.

Свою мать Лино никогда не знал, она умерла вскоре после рождения мальчика, что по всей видимости несильно расстроило Джаспера. Выгодный и своевременный брак с одинокой наследницей известного в торговых кругах семейства Бенедетти, имевшего к тому же власть в рамках Совета вольных городов, подарил ушлому коммерсанту море возможностей. А скорая смерть старой четы Бенедетти сделала из Джаспера крайне влиятельного и баснословно богатого человека со всем спектром рычагов и дорог. Пожалуй лишь Лино мешался бельмом на его глазах.

Такова реальность, в которой день ото дня существовал Лино. Ни изменить, ни смириться с текущим положением дел он сил не имел. Оставалось только бежать и прятаться – утешать себя реальными и не очень историями о рыцарях, спасающих дам, об искателях приключений – людях, убивавших чудищ за плату, потому то и прозванных в издевательской манере воинами Великой войны, дававшими бой самым жутким тварям и бестиям, вышедшим прямиком из чрева Преисподней. Герои в блеске своих добродетелей ослепляли и притупляли зауздываемый разум Лино, поневоле боявшийся хоть немного походить на отца и окружающих. Быть там – в сказках, а не на том беспросветном, каждый день разном, дне, забытым всеми людьми и самим Всесоздателем. Быть там, а не здесь.