1

Долгожданный звонок прервал монотонную речь учителя. Ученики шестого «А» класса, не дожидаясь разрешения, соскакивали с мест, и спешно собирали с парт свои вещи. Учитель ещё пытался закончить лекцию и просил записать важные научные факты, но ученики всем своим видом показывали, что его время истекло, и наперегонки покидали кабинет. Максим не стал исключением. Одним из первых, он выбежал из класса, пока Вовка Шлыков не успел зацепиться и их перепалка, как обычно, не закончилась дракой. Ведь, ещё одна запись в дневнике не сулила ничего хорошего. Родители ещё не видели предыдущее послание от классного руководителя с приглашением на разговор. Они всегда были заняты и не каждый день проверяли дневник. Но Максим не винил их за не столь пристальное внимание к школьной жизни сына. Он бежал по коридору, с рюкзаком через плечо, задевая толпящийся народ.

– Соколов! Не бегай по коридорам! – крикнул ему кто-то. Скорее, кто-то из дежурных учителей.

– Ага! – ответил Максим, не оглядываясь, только, чуть сбавил скорость, но потом снова помчался вниз по лестнице. В гардеробе быстро надевая куртку, невольно поморщился, услышав до тошноты знакомый голос.

– Соколов!

Максим оглянулся. Перед ним стоял Лёшка Прохоров.

– Чего тебе!

– Ты, куда это намылился! У нас ещё музыка. – сказал Прохоров.

– Я не музыкант. А ты вали, Паганини! – ответил Максим.

– Сбегаешь? Я классухе расскажу.

– Конечно, расскажешь. Ты же стукач. Это все знают. – ответил Максим и направился к выходу.

Морозный воздух ударил в лицо. Максим ещё раз обернул шарф вокруг шеи и спрятал в него нос, чтобы укрыться от мороза. От людей. От всего мира. Он шёл, глядя под ноги, лишь время от времени поднимал глаза, чтобы перейти через дорогу. И снова, окунался в плетение шерстяных нитей, не обращая внимания на прохожих увлечённых предновогодней суетой, на весело сверкающие разноцветьем неоновые гирлянды, на витрины, уставленные множеством подарков, на любой вкус. Максима не воодушевляла предпраздничная аура и подарков он тоже не ждал. А когда показался его дом, Максим невольно вздохнул. В последнее время и домой ему не всегда хотелось возвращаться. Родители постоянно ругались. Максим был, словно между двух огней и зачастую оставался крайним. Но сейчас, его грела одна мысль, что родители ещё на работе и он спокойно может побыть один.

Во дворе, между двумя пятиэтажками, на детской площадке, чьи-то сердобольные родители, установили елку. Из украшений была лишь мишура, но она ярко блестела на солнце, перекликаясь со снегом. Снег чистый, лёгкий, ещё нетронутый городским смогом, засыпал двор. Только стая голубей слетела с крыши и, воркуя, уселась на снежный покров. Максим замедлил шаг и засмотрелся на птиц.

«Маленькие серые птахи, такие слабые, но их целая стая и в этом их сила.» – подумал Максим. И тут раздался громкий отчаянный лай. Взрывая лёгкий снег, мчался молодой, ушастый спаниель. Охотничий инстинкт нёс его прямиком к стае голубей. А они, учуяв опасность, под шелест крыльев, взмыли вверх. Спаниель пронзительно заливался им вслед, задрав морду.

– Тедди! Ко мне, Тедди! – окликнула пса хозяйка.

Сказались аристократическая порода и воспитание, он немедленно подчинился команде и так же очумело понёсся к ней, но на полдороги, грациозным прыжком, повернул назад, к тому месту, где сидела стая. Видимо, что-то важное для неудержимой собачей натуры не отпускало его. Максиму даже стало интересно, что это могло быть. Он стал всматриваться и увидел, что-то белое, едва заметное, трепыхается в снегу. Белый голубь, расправив одно крыло, припадал на правый бок и не мог взлететь. Максим понял, что это и есть цель собаки, и кинулся туда же. Он мчался, перепрыгивал через ограждения, ощущая себя олимпийцем, которому любой ценой необходимо вырвать победу у соперника. Соперник, конечно, экстремальный, он не бежал, он словно летел в серебристом, снежном облаке. А когда до птицы оставалось пара прыжков, Максим швырнул рюкзак, тянувший как балласт, и прыгнул первым, накрыв собой раненого голубя. Тут же подбежал пёс и стал радостно прыгать вокруг Максима, визгливо лаял, тыкался мокрым носом в лицо, и пытался лизнуть. Максим не мог сразу избавиться от напора ретивого охотника, и хохотал, уткнувшись в снег. Наконец, подбежала хозяйка и отдала приказ Тедди, успокоиться. С большим трудом, удалось немного сбавить щенячий пыл, но пёс всё равно рвался из рук хозяйки, сипло дышал, вывалив длинный язык.

– Мальчик, ты чего? С тобой всё в порядке? – взволнованно, спросила хозяйка собаки.

– Да. Со мной всё в порядке. – сквозь смех ответил Максим, сидя на коленях – Здесь, вот. – сказал он и показал раненую птицу.

– Голубка. Красавица какая. – сказала женщина, разглядывая голубя. – Раненая. Это плохо. Замёрзнуть может, или охотник какой-нибудь доберётся. Вроде этого. – она кивнула на своего Тедди.

Максим посмотрел на слабую, несчастную птицу, потом на Тедди, потом на его хозяйку.

– Вы, не знаете, чем голубей кормят? – спросил он.

Женщина пожала плечами.

– В парках, хлеб бросают им. А может, пшеном каким-нибудь. – ответила она.

– Не знаю на счёт пшена, но хлеб у нас в доме точно есть. – сказал Максим и потянулся к голубке. На удивление, она не испугалась, и как будто сама пошла в руки. Максим аккуратно посадил её за пазуху и направился домой.

Оказавшись в квартире, Максим разрушил её тишину и покой. Он сбросил рюкзак, с грохотом скидывал ботинки, потом одной рукой снимал шапку, шарф, небрежно закидывал их на вешалку, а другой бережно придерживал птицу, затаившуюся на груди. Максим осторожно достал голубку и посадил на тумбочку.

– Сиди здесь. Сиди. – тихо, повторял он пока снимал куртку, а она ждала. Потом снова взял в руки и понёс в кухню. Беглым взглядом подбирал подходящее место и решил, что подоконник, самое оно. Голубка тоже была не против, и даже расправила крылья, но тут же завалилась на бок и присела, сложив крылышки.

– Осторожно. Без резких движений. – сказал ей Максим и стал шарить по шкафам. Сначала достал неглубокую чашку и налил воды. – Пей. – сказал он, но птица не пожелала. – Не хочешь? Ну, позже захочешь. Чем же всё-таки тебя кормить? – задумчиво произнёс он и вернулся к шкафам. Среди множества пакетов с крупами, Максим обнаружил один с надписью пшено, и посчитал это невероятной удачей. Он насыпал крупу в блюдце и поставил рядом с птицей. – Не бойся, ешь. – но она тихо сидела на месте. Максим разглядывал голубку. Белоснежная. Не удивительно, что он не сразу разглядел её в снегу. За головой, словно воротничок торчали маленькие пёрышки, а край пышного хвоста был похож на ажурное кружево. – Ты и вправду красавица. Как ангел. – сказал Максим, а голубка поднялась и стала клевать пшено. – Вот и отлично! Теперь и мне можно чего-нибудь поесть. – довольно сказал он, открыл холодильник и стал рассматривать его содержимое. – Борщ я не хочу. Тефтели, я тоже не хочу. Приготовлю-ка я себе омлет. – решил Максим и достал из холодильника пару яиц, бутылку молока, сыр и выверенными, привычными движениями стал смешивать продукты. – Как ты относишься к омлету? Я очень положительно. И обязательно с сыром. – с удовольствием делился рецептом Максим, забросил к взбитой смеси кусочки сыра и вылил всё на горячую сковороду. – М-м! Просто обожаю. А ты? -спросил Максим у птицы, но она молча смотрела на него чёрными бусинами. – Это конечно, вряд ли. – ответил он, не дожидаясь от неё ответа. И пока он ел свой омлет, она не сводила глаз и не шелохнулась.

– А теперь, идём в комнату. Не думаю, что матери понравится, что мы здесь хозяйничаем. – сказал Максим и посадил голубку на плечо. Потом, собрал её чашки и пошёл в свою комнату. Голубка послушно сидела на плече, но вдруг встрепенулась, касаясь крыльями лица, и вспорхнула на голову. Максим рассмеялся.

– Эй, шустрая, не свались!

Он поставил корм и воду на стол и посадил туда же голубку. Не было заметно никаких повреждений, она даже не хромала, свободно расхаживала по столу и стала нежно ворковать.