– К сожалению, не могу, – подтвердил он.

– Должна заметить, что это лишает вас алиби – или свидетелей, которые подтвердили бы вашу версию.

Себастьян Фредерикс нахмурился:

– Они ведь мне вряд ли понадобятся? К тому же Хью Данман поручится за то, что я ушел и вернулся к полуночи.

– Во Флит-Хаусе есть черный ход? – спросила Джаз.

– Что? Думаете, я покинул общежитие, а затем пробрался обратно и убил беднягу Чарли?! – Фредерикс потемнел от гнева.

– Нет, я просто спрашиваю, есть ли тут черный ход. Есть?

– Да, есть. Могу показать, если хотите. Еще есть пожарная лестница, она идет от самого верха здания до низа. Послушайте, инспектор Хантер, позвольте кое-что прояснить раз и навсегда. Я как никто подавлен случившимся. В данных обстоятельствах я был сильнее всех заинтересован в том, чтобы с головы Чарли Кавендиша и волосок не упал!

– В каких именно «обстоятельствах», мистер Фредерикс?

Тот смутился, праведный гнев утих.

– В очевидных, конечно же. Я воспитатель Чарли, заменяю здесь родителей – loco parentis. Я отсутствовал, когда Чарли умирал, и этот факт на всю жизнь останется на моей совести. Да и будущая учительская карьера… Смерть вверенного мне мальчика вряд ли улучшит мою репутацию, согласны?

– Пока, пожалуй, все. Благодарю за уделенное время. – Джаз спрятала в карман таблетки и список друзей Чарли, подготовленный Фредериксом. – Еще одно: Рори Миллар, он ведь в этом общежитии?

– Да. Почему вы спрашиваете?

– Я сегодня видела его отца, Дэвида Миллара. Тот считает, что сын чем-то расстроен. Как он?

– Случившееся выбило из колеи всех обитателей Флит-Хауса, инспектор Хантер. Рори – мальчик чувствительный, и, возможно, смерть Чарли расстроила его сильнее, чем других, – ответил Фредерикс, медленно подбирая слова.

Провожая Джаз к двери, он вновь нацепил на себя маску фальшивого обаяния.

– Если смогу помочь чем-нибудь еще, обращайтесь.

– Да, сможете. Пригласите, пожалуйста, Рори Миллара в свою гостиную завтра утром, к восьми тридцати. Спасибо, мистер Фредерикс, до завтра.

Очутившись на улице, Джаз услышала громкий звонок. Из зданий вокруг часовенной лужайки посыпали дети. Джаз обошла Флит-Хаус в поисках черного хода. Повернула ручку – заперто. Глянула на часы и поспешила в класс к сержанту Майлзу. Половина шестого, пора выслушать доклад и ехать домой.

Сержант Роланд складывал портфель и уже собирался уходить.

– Уделите мне две минуты. Хочу услышать, что поведала вам сестра-хозяйка, – попросила Джаз, устраиваясь на краешке стола.

– Конечно, мэм. – Роланд достал из портфеля блокнот, заглянул внутрь, прокашлялся. – Вы, наверное, уже в курсе, что в ночь происшествия сестра-хозяйка в общежитии отсутствовала. В тот вечер ей полагался выходной.

– Где она была?

– Я как раз хотел сказать. Она пошла на концерт церковного хора в часовню. Концерт начался в семь тридцать и закончился в девять. По дороге сюда я заглянул к школьному священнику, и тот подтвердил: он видел, как сестра-хозяйка входила в часовню и как выходила. Священник встречает и провожает всех в дверях, – добавил Роланд.

– Вы спросили, куда она отправилась после концерта?

– Конечно. Отправилась в город, поужинала в гостинице «Три лебедя». Я, разумеется, уточнил это у персонала гостиницы. Затем, по словам сестры-хозяйки, она пешком вернулась в школу и оказалась во Флит-Хаусе около половины одиннадцатого. Поднялась в свою квартиру на верхнем этаже. Утверждает, что ничего не слышала. Это логично, квартира расположена в противоположном конце коридора от спальни Чарли. Однако именно сестра-хозяйка наутро обнаружила Чарли и подняла тревогу.

– Спасибо. Ах да, пока вы еще тут… Не подскажете, как найти вот эту дорогу? – Джаз протянула клочок бумаги с адресом от руки.

– Конечно, мэм, это совсем рядом. – Роланд написал указания и ориентиры.

– Спасибо. Увидимся завтра в восемь.

– Доброй ночи, мэм. – Он кивнул Майлзу и удалился.

– Я тоже устала, – вздохнула Джаз. – Как вам мысль поесть в городе, в вашем отеле, и за ужином обсудить факты?

– Мысль хорошая.

Майлз закрыл ноутбук и следом за начальницей вышел из класса. Та заперла дверь, сунула ключ в карман пальто.

– Знаете, в чем беда? Если я права и эпилим подменили аспирином специально, то за четыре часа во Флит-Хаус мог зайти кто угодно и сделать свое грязное дело. На двери кодовый замок, но код совсем не тайна: там живет восемьдесят мальчишек, они бегают туда-сюда сто раз на дню, плюс сотрудники… Есть еще черный ход, я проверила. Через него тоже мог войти любой.

– Говорю же, иголка в стоге сена, – заметил Майлз по дороге к машине.

– Воспитатель Себастьян Фредерикс утверждает, что оставил таблетки у кровати Чарли примерно в семь пятнадцать, причем в присутствии покойного. Надо выяснить, во сколько Чарли ушел в паб с друзьями, но пока предположим, что в половине восьмого – восемь. Он принял таблетки между одиннадцатью пятнадцатью и одиннадцатью тридцатью. Получается почти четыре часа, в этот промежуток и могли подменить таблетки.

Майлз открыл пассажирскую дверцу, Джаз села.

– Вы упорно развиваете идею о том, что таблетки подменили в общежитии. – Он завел машину. – Как вам другая версия? Чарли купил в пабе некое незаконное вещество. Например, экстази. Дилер надул паренька и продал ему старый добрый аспирин. – Майлз сдал автомобиль назад.

– Мне как-то не верится, что в таком городке продают тяжелые наркотики.

– Ну и кто из нас корчит крутого горожанина, мэм? Наркотики повсюду. Особенно в тех кругах, где у деток есть на это деньги.

– Аргумент принимается, – кивнула Джаз. – Однако мать вбивала Чарли в голову: любое неизвестное лекарство может оказаться смертельным, а эпилептику нельзя даже прикасаться к психотропным веществам. Сомневаюсь, что он рискнул бы.

– Чарли было восемнадцать, и, судя по рассказам, он любил потусить. Вряд ли мамочкины наставления имели над ним власть. Подросток, что вы хотите. Они все ищут острых ощущений.

– Предположим, вы правы, – рассуждала Джаз. – Зачем тогда Чарли ждал до возвращения к себе? Если у них в компании принимали наркотики, то глотали бы их сразу, это развлечение коллективное. Слушайте, – Джаз вынула из кармана бумажный клочок. – Вы не против отложить пиво ненадолго? Хочу навестить Хью Данмана, куратора Флит-Хауса. Вдруг он заметил в ту ночь в общежитии что-нибудь подозрительное? Бедняга – подставил его мистер Фредерикс своим бегством по таинственному делу.

– Обычно таинственные дела означают роман с тем, с кем заводить романы нельзя. Фредерикс ведь у нас холостяк, да? Направо или налево к вашему куратору?

– Э… тут налево, говорит Роланд. – Джаз указала Майлзу на узкую дорогу. – Фредерикс определенно что-то скрывает. Важно, имеет ли это «что-то» отношение к расследованию? Здесь направо. – Джаз выглянула в окно. – Номер двадцать четвертый, а нам нужен тридцать шестой.

Остановились у коттеджа с террасой, вышли из машины. Джаз толкнула калитку, отметила про себя красивый ухоженный сад. Громко постучала в дверь.

– Он может и не открыть, если болеет. Лежит себе на втором этаже, – подсказал Майлз, когда Джаз постучала вновь.

– Может, но я хотела бы пообщаться сегодня.

Джаз нагнулась и, открыв прорезь почтового ящика, заглянула внутрь. Увидела развернутое к камину кресло, свисающую с него руку.

– Он тут, только спит. – Джаз приложила губы к прорези, окликнула: – Мистер Данман, полиция! Простите за беспокойство, надо поговорить. Мистер Данман?

Ответа не последовало. Джаз вопросительно глянула на Майлза.

– Может, он глухой? – предположил тот.

Джаз вновь заглянула в прорезь, присмотрелась. Безжизненное положение руки, свисающей с подлокотника кресла, подсказало, что отнюдь не глухота мешает Хью Данману открыть дверь.

Джаз резко выпрямилась. Бросила сержанту:

– Нет, не глухой. Ломайте дверь, Майлз. Похоже, у нас еще один труп.