– Пока нет, спасибо, мистер Джонс. – Джаз поднялась. – Вы нам очень помогли.

Майлз сидел в маленьком классе, выделенном в распоряжение детективов, и вносил заметки в ноутбук.

– Привет, как успехи? – поинтересовался Майлз, поднимая голову.

– Вот, посмотрите-ка. – Джаз выложила перед собой четыре маленькие круглые таблетки белого цвета. – Только не приглядывайтесь. Оттуда таблетки выглядят одинаковыми?

– Абсолютно, – кивнул он.

– Теперь приглядитесь, и вы заметите, что две таблетки гладкие, а на двух есть надпись.

– Ноль семь два, – прочел Майлз, прищурившись.

– По словам Адели Кавендиш, матери Чарли, он регулярно принимал перед сном две таблетки эпилима – лекарства на основе вальпроата натрия. Она боялась, что Чарли забудет про таблетки, поэтому их каждый вечер приносили в его комнату либо сестра-хозяйка, либо воспитатель – и оставляли у кровати вместе со стаканом воды.

– И?

– Я сейчас разговаривала с патологоанатомом, который проводил вскрытие. Он уверен, что Чарли перед смертью эпилим не выпил, – его оказалось слишком мало в крови. Теперь представьте: вы приходите домой из паба, собираетесь спать. Заметите вы цифры на двух белых таблетках, которые принимаете каждый вечер всю свою жизнь? Или глотнете их не глядя?

– Хотите сказать, что лекарство от эпилепсии могли подменить?

– Да. – Джаз указала на две таблетки с цифрами. – Это аспирин, а это… – Она взяла таблетку без надписей, изучила ее. – Эпилим.

Они молча уставились на лекарства. Майлз высказался первым:

– Чарли почти наверняка не заметил бы разницы.

– Это объяснило бы, почему он, зная о своей непереносимости аспирина, все же его выпил. Патологоанатом определил время смерти – одиннадцать тридцать, всего через полчаса после отметки о возвращении Чарли во Флит-Хаус. Реакция на аспирин началась бы почти мгновенно. Если я права, – зловеще подытожила Джаз, – то мы расследуем убийство.

Жилище педагога-воспитателя Флит-Хауса располагалось рядом с главным вестибюлем здания. В своей гостиной Себастьян Фредерикс принимал родителей и детей, беседовал с ними, устраивал разнообразные мероприятия с подопечными мальчиками.

В результате гостиная напоминала приемную врача: функциональная комната с парой синтетических диванов, несколькими старыми креслами, чьи подушки молили о новой набивке, и письменным столом перед окном, выходящим на прямоугольный школьный двор. Однако, отметила про себя Джаз, здесь ничто не давало представления о личных вкусах хозяина.

– Приятно познакомиться, инспектор Хантер. – Мужчина крепко пожал ей руку.

В свои сорок с хвостиком воспитатель походил на регбиста – он тренировал школьную команду, о чем Джаз узнала из списка учителей, – но из-за высокого роста не выглядел квадратным. У Фредерикса были светлые волосы, тронутые сединой на висках, эффектные карие глаза и белые, чуть выпирающие зубы.

– Располагайтесь. Хотите чаю?

– Почему бы и нет? – ответила Джаз.

Он заказал чай по стоявшему на столе телефону.

– Ужасное дело. Я ни разу не терял ребят за все двадцать лет преподавания. – Фредерикс сел напротив Джаз. – Чем могу быть полезен?

Он говорил громко, с выразительными жестами и мимикой – видимо, привык кричать издалека.

– Вы много общались с Чарли Кавендишем. Он прожил в вашем общежитии пять лет. Опишите его как можно подробнее.

Себастьян подался вперед, потер руки.

– Сперва он вел себя заносчиво, но нам вроде бы удалось его немного обтесать. Само собой, Чарли был одним из звездных регбистов в моей команде. Блуждающий полузащитник. Как команда обойдется без него, ума не приложу. – Воспитатель вздохнул, звук вышел долгий, громкий. – Ну да что уж теперь…

– Вы можете назвать его ближайших друзей?

– Конечно. Я подготовил список. – Взяв с журнального столика конверт, Себастьян вручил его Джаз. – Решил, вам понадобится. Тут перечислены друзья Чарли, его одноклассники и те ребята, что тоже спали в коридоре шестого класса. А, и еще странная девушка, с которой Чарли водил дружбу последнюю пару лет.

– Очень оперативно, мистер Фредерикс, спасибо.

Появился чай, его принес незнакомый мальчик.

– Я поухаживаю, давайте? – предложил Себастьян.

Джаз никак не могла понять, чем этот человек ее раздражает.

– Благодарю. – Она приняла чашку, сделала глоток. – Как по-вашему, Чарли пользовался у ребят популярностью?

– Он был настоящим лидером, чем вызывал немалое уважение, хотя и некоторую неприязнь тоже. Вокруг Чарли постоянно крутилась группка почитателей. В основном регбисты, по правде говоря. Купались в лучах его славы. Однако кое-кто считал Чарли довольно грубым и самовлюбленным. Такие ребята его сторонились.

– Я вижу, старостой он не был. Хотя, казалось бы, должность как раз для человека с подобными лидерскими качествами.

– Наверное, директор опасался, что Чарли может ею злоупотребить, – осторожно пояснил Себастьян.

– Понятно.

Джаз вздохнула – ей бы очень хотелось испытывать к жертве более теплые чувства, чем сейчас, но…

– Давайте поговорим о той ночи, когда Чарли умер. У сестры-хозяйки был выходной. Значит, в общежитии оставались вы?

Красноватое лицо Фредерикса стало еще краснее.

– Э-э, ну, тут такое дело… Собственно говоря, не оставался, нет.

– Где же вы находились?

– Я отсутствовал, – кивнул он. – Да, отсутствовал.

– Если вы отсутствовали и сестра-хозяйка тоже, то кто же в тот вечер отвечал за Флит-Хаус?

Фредерикс придвинулся ближе и доверительным тоном сообщил:

– Видите ли, инспектор Хантер, ситуация деликатная. Я должен был находиться здесь. По правилам школы, в общежитии всегда полагается присутствовать двум сотрудникам. Я оставил старшим нашего куратора, Хью Данмана, одного на несколько часов. – Фредерикс пожал плечами. – Отлучился по срочному делу.

– Можно узнать, по какому?

– Э-э… нет, боюсь, нельзя, дело личное, но мистер Данман подтвердит, что я вернулся к полуночи.

– В котором часу вы покинули общежитие?

– Около семи тридцати.

– Тогда могу ли я поинтересоваться, кто в тот вечер положил таблетки эпилима на тумбочку Чарли Кавендишу? Раз ни вас, ни сестры-хозяйки не было?

– Это сделал я, перед уходом. Примерно в семь пятнадцать отнес таблетки в комнату Чарли.

– Вы оставили их у кровати, как обычно, рядом со стаканом воды?

– Да. Чарли как раз был у себя. И, между прочим, все видел. Хотя теперь мне это не поможет, – констатировал Фредерикс.

– Вы часто наведываетесь к шкафчику с лекарствами и даете мальчикам рецептурные и прочие лекарства?

– По мере необходимости. У нас с сестрой-хозяйкой у каждого свой ключ. Мы оба записываем, что именно и в какое время взяли, и потому не путаемся.

– А в тот вечер, когда и вы, и сестра-хозяйка отсутствовали?

– Я отдал свою связку мистеру Данману, на ней же и ключ от шкафчика с лекарствами.

– Мистер Фредерикс, поскольку вы торопились по своему срочному делу, вы не могли случайно перепутать аспирин с эпилимом? – Джаз извлекла из кармана таблетки, опустила на столик. – Как видите, они почти одинаковые.

Фредерикс был потрясен.

– Инспектор Хантер, признаю, в ту ночь я совершил ошибку, покинув Флит-Хаус, но, уверяю вас, я чрезвычайно осмотрителен во всем, что касается мальчиков и их лекарств, особенно Чарли Кавендиша. Я прекрасно знал о его аллергии на аспирин. Кроме того, анальгетики и рецептурные препараты хранятся на разных полках, так что я никак не мог перепутать.

– Тогда, чисто из интереса, скажите, где здесь аспирин, а где эпилим?

Воспитатель присмотрелся и указал на две таблетки без надписи.

– Это эпилим. А с цифрами – аспирин. – Он с некоторым вызовом глянул на Джаз. – Довольны?

«То, что ты их различаешь, тебя не спасет», – подумала та.

– Да. Значит, мистер Фредерикс, вы не готовы поведать мне о своем местонахождении в ночь смерти Чарли?