На тринадцатом году жизни Альфреда отправили в Грантем учиться на бакалейщика. Нет, не в какое-то учебное заведение, таких не существовало, – работать помощником в лавку, приносить, раскладывать, продавать, запоминать, какие бывают товары, откуда что поступает, как лучше преподнести бакалею и как разговаривать с покупателями. Прекрасная школа для мальчишки. А образование… оно не всем по карману.

А еще Альф учился экономии, иногда маниакальной.

Он жил на один шиллинг в неделю, а еще один откладывал. Что это такое? Для сравнения: за крошечную комнатку без удобств Альфред Робертс платил двенадцать шиллингов! И тем не менее он ни разу не залез в копилку, даже если приходилось максимально затягивать пояс. В рассказах некоторых биографов, правда, упоминаются не шиллинги, а целые фунты (в воспоминаниях самой Маргарет все же шиллинги), но суть та же – Альфред Робертс был исключительно трудолюбивым и экономным молодым человеком.

Что до образования, то всегда можно самообразовываться, тем более в маленьком Грантеме была хорошая библиотека с удивительным набором книг на далеко не самые популярные темы. Альфред Робертс впитывал прочитанное, словно губка воду, у него была великолепная память, и энциклопедичность знаний Робертса, не закончившего даже просто школу, поражала. Казалось, он знает все обо всем!

Скопленное удалось вложить с умом – купить небольшой дом на оживленном перекрестке (оживленном по меркам Грантема).

Дом на Норт Пэрейд был не просто домом, но бакалейной лавкой. Робертс уже хорошо знал все особенности этой торговли, и его магазинчик пользовался у жителей Грантема популярностью. Стоит уточнить: малоимущих жителей Грантема.

Упоминать о двух дедушках – сапожнике и уборщике вокзального туалета – не полагалось, как и о бабушках, одна из которых даже жила в доме на Норт Пэрейд до своей смерти. В отличие от отца, которым Маргарет могла гордиться, эти родственники предметом гордости не являлись, а потому не удостоились чести со стороны внучки быть упомянутыми.

Отцом Альфредом Робертсом Маргарет гордилась по праву, сын сапожника сам пробился в жизни, он не только сумел купить еще один магазинчик после покупки бакалейной лавки на Норт Пэрейд, стать проповедником в местной церкви, но и поднялся до мэра Грантема, каковым был целых два года – в 1943–1945 годах. О трагедии его отставки еще поговорим.

Альфред Робертс терпеть не мог безделья, у него самого, его жены и дочерей должна быть занята каждая минута. И подолгу спать – значит терять время попусту! Привычка спать по четыре часа в сутки сохранилась у Тэтчер на всю жизнь. Во время предвыборных кампаний или стрессовых ситуаций она спала вообще по полтора-два часа и прекрасно себя чувствовала.

Расплачиваться за это пришлось в конце жизни множественными инсультами и болезнью Альцгеймера (старческой деменцией).

В рассказах о матери Тэтчер была куда менее многословна, если вообще о ней говорила.

В 1985 году Тэтчер дала интервью Мириам Стоппард не в студии, а на Даунинг-стрит. Доверительная беседа двух блестящих дам на диване в уютной гостиной премьерской резиденции должна была продемонстрировать сердечность Тэтчер, ее приверженность к вечным ценностям, любовь к своей семье.

Интервью оставляет двоякое впечатление.

И вопросы, и ответы заранее согласованы, но Тэтчер по своей привычке постоянно уходила от темы, вернее, говорила то, что считала нужным, и то, что вписывалось в ее собственную концепцию «светлого прошлого». Она не сообщила ничего нового помимо уже давно изложенного в многочисленных других интервью, воспоминаниях и прочем. Все согласно ранее утвержденному ею же сценарию: глава семьи – отец, семья образцовая, воспитание строгое. Мать… А что мать? Поддерживала отца как могла. Была прекрасной хозяйкой, вела дом, многому именно в этой области могла научить дочерей…

– …Мама, она поддерживала отца во всем. Она была очень гордая. В том смысле, что, например, однажды она мне сказала: «У твоего отца был сегодня очень тяжелый день. Он отстаивал свои принципы».

Странное понятие гордости…

Слушая даже нелепый ютьюбовский перевод, невозможно отделаться от ощущения, что с каждой фразой уже знаком. Так и есть, все дословно в «Воспоминаниях» и прочих документах. Заучено (у Тэтчер была блестящая память)?

Настырная ведущая попыталась «дожать» премьера:

– Какую роль Беатрис играла, когда вы в доме обсуждали политику и другие насущные вопросы?

И на удивление резкий ответ:

– Никакой, мама обычно не принимала участия в спорах.

Оставалось добавить, мол, ее место на кухне. В каком-то интервью Тэтчер так и сказала, а потом повторила в «Воспоминаниях». Беатрис обычно занималась шитьем наверху, то есть вообще не присутствовала во время политических диспутов отца и младшей дочери.

В квартире над лавкой не имелось ни водопровода, ни канализации. Пока девочки были малы, Беатрис помогала горничная, а потом приходившая дважды в неделю женщина, но, как только дочери подросли, у них появились свои обязанности в лавке и по дому.

Где уж тут миссис Робертс интересоваться политикой или философией, с горничной бы управиться…

И все же было у Беатрис свое пространство, в которое, похоже, не совал нос даже Альфред Робертс, – домашнее хозяйство. Мебель красного дерева, пусть и подержанная, посуда, вышивки, одежда детская и ее собственная, питание… – это все было в ведении матери. «Она прекрасно вела домашнее хозяйство»… Что ж, каждому свое.

Уже будучи бабушкой, Беатрис, приезжая навестить внуков, непременно что-то шила для них, но едва ли дети миссис Тэтчер в Лондоне носили пальтишки, созданные их бабушкой из Грантема.

Беатрис Робертс умерла в 1960 году, ее муж прожил еще десять лет, женившись второй раз.

Тэтчер утверждает, что второй брак ее отца был счастливым, но ни единого доброго слова о мачехе не пишет. Видно, женщина не интересовалась политикой и успехами падчерицы на этом поприще.

Для маленькой Маргарет жить над магазином означало жить над целым миром.

В бакалейной лавке Робертса был товар, привезенный со всех сторон света, из самых дальних уголков огромной Британской империи, над которой тогда не заходило солнце. Содружество действительно расположено в разных полушариях, а уж об экзотичности некоторых товаров и говорить не стоило.

Нет, экзотикой в бакалейной лавке Альфреда Робертса не увлекались, хозяин был очень практичным человеком и выбрасывать деньги на закупку непонятно чего никогда не стал бы. Его покупатели не относились к богачам, напротив, это были не очень состоятельные горожане. И все же разнообразие товаров и этикеток поражало – тростниковый сахар привозили с Антильских островов, кофе – из стран Южной Америки, а чай или карри были с Цейлона или из Индии.

Но главное – качество. Альфред Робертс добился, чтобы его товары в «Альманахе Грантема» были названы в числе лучших, немедленно сообщил об этом в газетной рекламе и на вывеске: «Покупая у Робертсов, вы покупаете лучшее!» Кто же станет уточнять, что товары лучшие только для маленького Грантема, а не для Британии или всего мира. К тому же у скромных покупателей лавочки все равно не было бы средств купить что-то более дорогое и экзотическое. Для обитателей района железнодорожного вокзала товары в лавке Робертсов и впрямь были лучшим выбором. А обслуживание там на высоте, двери открывались по первому требованию не только в часы работы согласно расписанию, ведь постоянной покупательнице мог понадобиться еще фунт муки или бекон уже поздно вечером или, напротив, рано утром. Ничего страшного, своим временем можно и поступиться, Робертсы готовы прийти на помощь! Конечно, в Грантеме это ценилось, как и везде в мире.

– Мюриел, нужно расфасовать чай из новой коробки, готовых пачек осталось слишком мало.

– Сейчас, папа, – отозвалась старшая дочь. В ее голосе слышалось почти отчаяние, но отец не обратил на это никакого внимания. Не успевает сделать уроки? Нужно быть внимательней в школе, чтобы справляться с домашним заданием и выполнением обязанностей в лавке.