Поэтому только государство или государственные финансовые учреждения могут спокойно практиковать выпуск необеспеченных долговых обязательств и получать от этого постоянные и растущие доходы. Развивая эту практику, государство и его органы разваливают то, что они обязаны защищать и поддерживать – стабильность денежного обращения, устойчивость национальной валюты.
Итак, поскольку деньги – это товар, то об их подделке можно говорить только как о фальсификации их материальной субстанции (подделка золотых монет или слитков). Если же материальная субстанция остается подлинной, то изготовление денег любыми лицами, как государственными, так и частными, фальшивомонетничеством считаться не может Другое дело что во всякой стране могут быть утверждены свои внутренние стандарты изготовления денег – по чистоте металла, по форме, по образцам чеканки и т. Д., однако эти стандарты никак не могут ограничить права людей принимать в оплату за свои товары денежный товар (золото) и в других формах. Право свободного обмена товара на товар – закон рыночной экономики, и если это право нарушается, нарушается и естественный ход развития производства и обращения товаров.
Подделкой же денежных обязательств, как мы видим, могут заниматься (и занимаются) все субъекты рыночной экономики, но только государство превратило это занятие в официальный и постоянный промысел.
Итак, мы выяснили, что современные бумажные деньги, которыми мы получаем зарплату и которыми рассчитываемся в магазинах – это не деньги, а все лишь их «представители», знаки настоящих денег. На самом деле мы имеем в обращении вместо денег обычные долговые обязательства – долговые обязательства центрального банка или государства
Но долговые обязательства может выпускать любое лицо или предприятие, и если ему достаточно доверяют, то его долговые обязательства также могут служить для взаиморасчетов и обращаться на рынке как деньги. Но случается ли такое? Более чем часто. Люди начинают искать и использовать в своих взаиморасчетах другие платежные средства, когда государство своими действиями подрывает доверие к себе и своим обязательствам.
На чем это доверие держалось и держится? Государство изъяло находившееся в обращении золото и выпустило вместо него свои долговые обязательства. Это было полезной мерой, поскольку облегчало денежный оборот и ускоряло взаиморасчеты. Кроме того, эта мера позволила сосредоточить национальные золотые резервы в одном крупнейшем центральном банке, что укрепило как этот банк, так и банковскую систему в целом (за счет централизации денежной эмиссии и исключения из денежного обращения банкнот частных банков). И действительно, все бы шло хорошо, если бы государство строго придерживалось принципа золотого обеспечения выпускаемых денежных знаков, т. Е. выпускало бы их только в обмен на изымаемое из обращения золото и при гарантии, что у него всегда будет храниться достаточно золота для обратного обмена на него всех выпущенных денежных знаков.
Но государство нарушило затем в одностороннем порядке эту договоренность и стало выпускать не обеспеченные золотом денежные знаки. Казалось бы, что в этом страшного? Ведь у центрального банка и стоящего за ним государства достаточно всякого другого имущества, кроме золота, которое можно представить в качестве обеспечения выпущенных бумажных денег (на банкнотах Госбанка СССР так и писали – «обеспеченны другими активами Госбанка»). Кроме того, у правительства есть право взимать налоги, через которые часть выпущенных дензнаков оно может безвозвратно, без какой-либо компенсации, забирать обратно.
Именно этими аргументами прикрываются государственные чиновники с подачи официальной экономической науки и у нас в стране, и на Западе. На самом же деле такое вторжение государства в денежную сферу является откровенным произволом, грубым нарушением как экономических законов рыночной экономики, так и правил политического консенсуса, обеспечивающих стабильность демократического общества.
Действительно, фактически это действия в обход парламента, являющегося высшей инстанцией в демократическом государстве, устанавливающей как объем расходов исполнительной власти, так и порядок покрытия этих расходов (через утверждение налогов и налоговых ставок). Попытки властей использовать печатный станок для эмиссии денег скрытно от парламента везде квалифицируются как злоупотребление. Не лучше выглядит и практика выколачивания согласия на дополнительную денежную эмиссию у парламента, в котором большинство малокомпетентно в этих вопросах и плохо представляет себе все последствия этой порочной практики (как это имеет место в России). На Западе же такие вещи просто не проходят: там члены парламента по своей квалификации обычно ничуть не уступают правительственным чиновникам и к тому же используют услуги наилучших независимых экспертов.
Вместе с тем замена действенных, истинных денег (золота и другого универсального товара) долговыми обязательствами, кредитными деньгами с точки зрения законов рыночной экономики может быть и вполне допустимой мерой – если, как уже говорилось, этот обмен осуществляется без нарушения закона эквивалентного обмена, т. Е. без попытки облапошить публику, заработать на выпуске избыточных денежных знаков. Условием должно быть лишь честное сохранение в силе первоначального обязательства, а именно гарантии государством обратного обмена своих долговых расписок (банкнот центрального банка или ассигнаций казначейства) точно на то количество золота, которое ранее оно уже получило от своих граждан при первоначальной эмиссии своих ассигнаций.
Никаких особых усилий от государства для этого не нужно – достаточно лишь надежно хранить собранное страной золото и выдавать его гражданам по первому требованию в порядке погашения выданных ранее долговых расписок. Если все пойдет нормально, то необходимость в такой обратной выдаче золота будет чисто номинальной – ведь реально в обращении куда легче и удобнее использовать как раз бумажные деньги, чем звонкую монету.
Что же делает государственная власть на самом деле? Во-первых, вместо хранения золота она начинает его продавать – для финансирования своих дополнительных расходов. А это, по всем рыночным законам, является мошенничеством как минимум дважды – как продажа товара, являющегося залогом выпущенного долгового обязательства, и как незаконное, без ведома владельца, присвоение выручки от продажи заложенного товара.
Во-вторых, государство начинает печатать и выпускать точно такие же долговые расписки уже не для изъятия золота из обращения, но для прямого финансирования своих потребностей (приобретения товаров бюджетными организациями, для выплаты зарплаты чиновникам и т. Д.). Но таким образом нарушается уже экономический закон – закон соответствия между количеством универсального товара – денег (золота) и общей суммой стоимостей оборачивающихся на рынке товаров.
При данном уровне развития производительных сил общества такое соотношение всегда постоянно (оно зависит еще и от скорости оборота денег, но это отдельный вопрос, и он сейчас не рассматривается). В самой общей форме этот закон гласит, что бумажных денег может быть выпущено ровно столько, сколько вытеснено с их помощью из обращения золота.
Если же мы вспомним, что бумажные деньги по существу (а изначально и по форме) представляют собой всего лишь «долговые расписки в приеме определенного количества золота» (обычно в некоторых стандартных количествах, что позднее стало выражаться в смысле «золотого содержания» одной денежной единицы), то для всех станет вполне очевидным, что выпуск даже одной только денежной ассигнации сверх этого первоначального количества будет уже нарушением первоначально заявленного соотношения (разумеется, оно не нарушается, если всякая новая ассигнация выпускается в обращение исключительно на тех же условиях, что и первоначально выпущенные – в обмен на золото и в том же соотношении).
По правилам честной игры государство, выпуская новые дензнаки, должно открыто заявить о снижении их стоимости (т. Е. нового соотношения их увеличенной массы к прежнему количеству золота) и соответственно повышать выражаемые в них цены приобретаемых товаров и услуг (включая соответствующий рост зарплат работникам бюджетных учреждений).
