— Я вслух почитаю, ты не против?

В ответ последовало мычание согласия. Листок, что он взял, в верхней части залит чернилами, поэтому пришлось читать от середины. Почерк крайне красив, видно, что автор, писав это, не слишком торопился, а был сосредоточен на качестве.

распад империи не повлёк за собой прям хороших результатов. Распределение некогда общего бюджета на 5, а позднее 4 королевства, два из которых занимают невероятных объёмов площадь привело к нищете в 1378 ПБПА в Южном королевстве. Королевство «Речного Моста» утонуло исключительно из-за наплевательского отношения власти. Все мы уже давно не живём при императоре, но последствия захвата власти до сих пор нас преследует и будет преследовать. Эта «революция» была абсолютно ненужной. Несомненно, время было непростое, но народ попросту отказывался выходить на улицу с требованиями, ибо все боялись службы защиты и кары за защиту правды.

Говоря о правде, многим из нас правительство не говорит о действительности. В смысле, войны, что начинались у королевств с демонами или ещё кем, были спровоцированы нашими властями! Ещё во времена Второй Священной войны всё началось с военных преступлений солдат на территориях Этлунда — второго тёмного мира. Убийство послов рядом с Саут-Лабамой — настоящее варварство. И это лишь капля в океане ужасных поступков королей…

…Я родился в 1434 году ПБПА, этот год в нашей истории можно назвать по-настоящему каплей крови на карте. В это тяжёлое время Южное и Восточное королевства были охвачены пламенем. Множество священных домов разрушены, люди погибают десятками тысяч ежедневно, короля Южного убивают, и кажется, что это навсегда. К нашему счастью, всё закончилось победой, а спустя 30 лет города до сих пор восстанавливаются. И теперь, когда война, начатая уже не нами, снова нас настигла, та капля крови на карте теперь превратится в лужу крови, которая обязательно зальёт и самые дальние материки…

Франк Цейн. 7 марта 1463 ПБПА.

— Я так и думал. — обрадовался Глейц — помню его, живучий мужик был. Не думал, что буду рассматривал задницу оппонента нашего правительства.

— Не слышал про него прежде. Кто он?

— Проще говоря, — Андрахил отпил из бутыли немного воды — очень давно и долго критиковал власть во всех делах. Ему вечно не нравились то отношение к людям, то вдруг реформа слишком жестокая для него. И всё же, он сильно повлиял на народ и даже организовывал протесты. Во Второй Священной войне на него было неудачное покушение на убийство, до этого власть особо не пыталась от него избавиться. В целом, этого достаточно.

— Почему же попытка убийства и само убийство произошли в военную пору? — у Фромгара на уме было множество вопросов, но задать он решил этот.

— Цейн писал, что у нас такая «система». По его словам, государство при начале военных конфликтов всегда обвиняло всех подобных ему, мол, они своими словами повлияли на это.

— Ну ведь идиоты же! Как можно обвинить протес…

— Светлый же человек был, жаль, что жил среди параноиков — перебил его Андрахил.

Долго они там не оставались. Осматривая квартиру, были найдены ещё несколько листов, перьев и корка хлеба. Через десять минут дом был покинут и спустя полчаса они добрались до главной площади Штрульта. По центру красовался высочайший фонтан, высота которого не меньше двадцати метров. Уже становится понятно, чем так знаменит Штрульт. Не своим экономическим прогрессом или хорошим тылом, а именно изысканными фонтанами. Самый большой фонтан напоминал башню, но с каждым этажом она сужается. Нижняя часть фонтана самая большая, широкая и глубокая. Выше уже меньше и не так глубоко. И так до самой верхушки, из которой струится по всем сторонам вода. Наблюдать за этим бесконечным процессом было сравнимо с наблюдением за чем-то до боли простым, но при этом невероятно прекрасным. То, как вода снова и снова издаёт негромкое приятное ушам журчание, как выглядит этот момент и его долговечность.

На главной площади была чуть менее мёртвая тишина, вернее её не было совсем. Единственные звуки, что слышны — фонтан. И всё же, несмотря на полностью опустевший город, здесь находиться куда приятнее, нежели в безлюдных домах и том переулке. Уже и ночное светило показалось, от чего в момент на воде фонтана стали отражаться лица Глейца и Йеревана. Все неосвещённые места преобразовались и переменились в более радостные и яркие. И глазу приятно, и лишние мысли не закрадываются. Но лишь где-то вдали, в нескольких домах от площади, всё ещё продолжалась темень.

Между тем, из окон священного дома показался массивный силуэт, по размеру как сам домик. Раздались цокающие шаги, подобные лошадиным. И действительно, из дверного проёма высунулась лошадиная голова. Однако, это не совсем та лошадь, о которой читатель мог подумать. То была уже давно не живая лошадиная морда с омертвевшей кожей. Глаза словно стекло, а зубы совсем гнилые. На её шее виднелись металлические цепи, обволокшие её. Самому автору доподлинно неизвестно, какого цвета была её кожа до преобразования. Но ясное дело, не бледно-зелёной, будто на неё вылили грязь и воду с болота. Этот священный домик находился не так далеко от площади, но при этом, герои не слышали разговоры, происходящие оттуда. А они были.

В один момент, всю ту священную тишину и лёгкий шумок фонтана и дыхания Фромгара и Андрахила, нарушил гулкий шум. Этим шумом был разрушенный дверной проём и лошадиное ржание, больше похожее на стоны утопленника. Из пыли от уничтоженного проёма показался свет прямоугольного вида. И теперь, фигура становилась отчётливо видна. Из священного дома гордо вышли несколько людей, облечённых в длинные плащи до самой земли, что скрывали даже их стопы. Во главе трёх послушников был всадник с большим шлемом, похожим на пирамиду. На нём было тёмно-зелёное одеяние, похоже на накидку. Но та накидка, что на нём слишком длинна и большая. В этот момент герои поняли, кого встретили. Это был тот самый Дрембель, который ранее одним лишь приказом уничтожил боевой отряд «Серп», коим командовал Гауст Злотомех. За эти три дня он особо не изменился: все такая же массивная громоздкая фигура, с десятками кармашками на поясе. Ниже пояса тяжёлые и чёрные, как уголь, доспехи. В руке он всё также держал булаву на цепи, которой постоянно вращал без причины. Заметив своих бывших врагов, Дрембель и послушники подошли ближе. Фромгар подготовил меч, а Андрахил спокойно ожидал скорой гибели.

— Я, честно сказать, удивлён — пророкотал Дрембель низким хрипящим голосом. Послушники глядели на беспомощных пехотинцев (лишь в их понимании, а так они с того дня поражения сняли свои латы) и тихо посмеивались.

— Взаимно! — крикнул Глейц, думая, что его плохо будет слышно.

Дрембель посмотрел на послушников и громко засмеялся. Его смех был слышен на весь город, из-за всей той тишины, которую он сюда и принёс.

— Ter quin’ale dunkel strant hars!⁸ — сказал один из послушников, одетый в тёмно-желтую мантию, больше походящую на плащ. Из-под капюшона на них глядело морщинистое лицо с узкими глазами и тонким носом. На его щеке была неизвестная символика: несколько чёрных линий, которые скрещиваются и образуют собой букву «К».

— Ни слова не понял, можно на нашем, на родном?

Послушники зашептались. Один из них захихикал мерзким фальцетом, после чего, другой послушник слегка ударил того по животу, смеясь более басовым голосом.

— Это означает, что вас узнали — дал окончательный ответ Дрембель — уже третий день мог пойти, как мы не виделись.

— Верно сказано… — Фромгар вступил в диалог.

— Тебя я отчётливее всех помню! — возрадовался Дрембель. Широкий шлем делал его голос более заглушённым — отшвырнули ведь в лес, повезло же!

Сейчас он пребывал в таком состоянии, когда с виду и не скажешь, что он счастлив. Он так рад, потому что его бывшие жертвы оказались выжившими, или потому что сейчас у него возможность извращённо покончить с ними?

— Ты ведь нас сейчас убьёшь, поэтому и говорить нам не о чем — мрачно сказал Глейц.