Соотношения между моделью общества разума (для познания и мотивации) и средствами общего назначения отражают отношения между тем, что мы называли стратегиями паковки и картостроения, и существует дальнейшая параллель с двумя простыми подходами к управлению данными при проектировании компьютерных систем.

Хэширование действует путем абстрагирования (извлечения) некоего ключа из данных -- возможно, беря 20 символьное имя из поля и складывая численные значения всех символов. Это число затем может использоваться для индексирования таблицы и нахождения полной записи. Реальные хэширующие алгоритмы разрабатываются так, чтобы максимизировать разброс получающихся из типичных входных данных чисел, и должны учитывать ситуации, когда хэш уже переполнен, сохраняя ссылки на несколько записей, так что извлечение включает проверку полного ключа для каждой записи. В простых ситуациях хэш часто очень эффективен, и напоминает паковку, где некоторая абстракция ситуации используется для извлечения "подходящего действия". Как представляется, при паковке плохо обрабатываются переполнения хэша. Они даже не будут замечены, пока один или несколько участников не обнаружат явные, быстро проявляющиеся (short term) потери от "подходящего действия". За этим последует "спор", в котором паковщик укажет на один путь абстрагирования ключа из ситуации и утверждать, что это "именно тот случай", в то время как другой укажет на другой алгоритм хэширования и будет утверждать, что нет, это "тот случай". Это не продуктивно и показывает изъян описанной стратегии при превышении некоторого уровня сложности проблемы, где мы пытаемся буквально впихнуть слишком много вариаций в слишком маленький хэш и не развиваем навыки выполнения при необходимости большого числа проверок полного ключа.

Объектные модели позволяют хранящимся в компьютере структурам данных усложняться и изменяться, подчиняясь семантике моделируемых объектов. Вид всей структуры данных в процессе обработки может полностью измениться, а извлечение данных всегда остается "естественным" в том, что данные всегда там, где они "должны" быть -- они все непосредственно связаны с соответствующими другими данными. Следовательно, там нет сложности, внесенной чужеродным алгоритмом типа хэширования, которую требуется устранить с помощью чего-то еще, типа дополнительного сравнения ключей. Выше определенного уровня сложности объектные модели более удобны чем хэш, но, несомненно, их труднее реализовать. Причина, по которой мы можем использовать их сегодня за малую цену, в том, что мы получаем большую поддержку от языков для описания объектов, и у нас есть операционные системы, управляющие свободной памятью. Объектные модели представляются настолько похожими на стратегию картостроения, что мы описываем картостроение как попытку сконструировать жизнеспособную объектную модель проблемной области.

Эти параллели между функциональной (общество разума и распознавание шаблонов), субъективной описательной (паковка и картостроение) и вычислительной (хэширование и объектное моделирование) моделями сознания предполагают, что вполне может существовать нейрологическая корреляция с описанными нами стратегиями картостроения и паковки. Мы определенно знаем, что ранняя стимуляция детей приводит в увеличению роста нейронов и их переплетению в мозгу ребенка, и это коррелирует с большей "интеллектуальностью" ('intelligence') (что бы это ни означало) во взрослой жизни. Что бы ни было "интеллектуальностью", навыки познания и решения проблем, что тестировалось, слабо проявлялись на тейлористском паковочном рабочем месте, где основная идея заключается в деквалификации и ограничении поведения.

Вероятный вопрос в начале информационной эры -- это: "Какая часть вашего мозга предназначена для использования на работе?"

В самом начале, мы посмотрели на два разных пути решения проблем. Паковка характеризовалась как социально обусловленная привычка обрастать "пакетами знаний", которые определяют "подходящее действие", а не исследовать или переконфигурировать соотношения между пакетами знаний. Эта стратегия деградирует в практику подгонки реальности под известные пакеты и возложение ответственности на фортуну, когда что-то происходит не так. Картостроение, наоборот, включает в себя инвестирование в построение внутренней объектной модели мира по мере его восприятия и получение рычагов путем обнаружения глубокой структуры. Картостроение можно совершенствовать изучением методик, которые помогают исследованию концептуальных пространств и помогают действительно увидеть происходящее перед глазами, распознавая в происходящем глубокие структурные паттерны. Картостроители могут гибко реагировать, и они -- единственные люди, которые в состоянии предложить новые подходы. Они могут учиться гораздо быстрее паковщиков, и пока они ищут глубокую структуру, они смотрят на нее как на еще неразгаданную тайну. Опыт картостроителей и паковщиков в совершенно одинаковых обстоятельствах может оказаться совершенно различным.

Картостроение -- естественное состояние человека, и каждый в душе картостроитель. К сожалению, сообщества людей по всему миру развили альтернативу, которую мы называем паковкой, примерно в то же время, когда появилось земледелие, т.е. около 6000 лет назад. Она не могла возникнуть раньше -- доаграрный паковщик, борющийся с диким животным на охоте, мог тяжело поплатиться, если бы обращался к небу и кричал, что животное плохо следует процедуре!

Альтернатива включает людей, убежденных, что хорошая жизнь заключается в следовании предварительно заданным процедурам и подавлении любых альтернатив. Она должна была принести преимущества построенным вокруг выращивания урожая новым сообществам, когда на полях должна быть проделана значительная скучная работа, и если дела идут тяжело, то единственное что можно делать -- это трудиться, трудиться, трудиться до сбора урожая. Таким образом, паковка включает социализацию (приобщение) молодежи к мировоззрению паковки и построению общества, где реальность состоит в подходе паковщика и наборе пакетов знаний, и ничего больше. Любой человек, предполагающий, что могут быть другие способы взглянуть на вещи, окажется в оппозиции с каждым членом общества, в котором он оказался, в оппозиции к неэффективности общества паковщиков и ритуализированному образу жизни, даже когда социальные обстоятельства дают сбой. Этому раскольнику могут быть приписаны загадочные свойства, вроде магической силы, если ему повезет реализовать некоторые идеи здравого смысла, либо безумность, если окружающие паковщики вовремя задумают саботировать его отклонения. Большинство людей не смогут поверить, что может существовать какой-то другой, отличный от паковки, подход к мирозданию.