– Труселя…

– Охеренные труселя. И снова мокрые, только на этот раз без кармашка, но со странным вырезом в области промежности, – выдал Дава, прикинув, какого именно размера дамочка им досталась. Он задумчиво потер подбородок. – У нашей сталкерши определенно есть вкус, она разбирается в нижнем белье.

– Судя по этим веревочкам, наша девочка с пышной попкой…

– Которая буквально, нарывается на наказания.

– А это что за дырочка спереди? – хмыкнул Арис, вырвав трусики из рук брата, и рассматривая треугольный вырез спереди, как раз в области лобка, этот кусочек ткани по идее, должен прикрывать половые губки и клитор… Но на этом месте вырез…

Для чего именно?

– Посмотри, тут еще что-то есть…

Мужчины все четверо заглянули в коробку, и охренели еще больше. На самом дне коробки, среди белоснежной бумаги, лежали фото…

Очень откровенные фото девушки, вернее, ее сисек и киски в том самом бельишке, что мы выудили из коробки раньше.

– Хм, Клим Николаевич… – донесся от дверей голос их общей секретарши Лизы, отрывая нас всех от откровенных интимных фоток.

– Что? – рявкнул Арис, даже не обернувшись. – Лиза…

– Сбавь тон, Арис. – Рыкнул Алекс. – Не смей рычать на мою беременную жену, и тем более, не смей ее расстраивать…

– Прости, Лекс… Что там? Еще одна посылка?

– Нет. – Выдала Лиза обиженно, она стояла на пороге их кабинета, скрестив руки на груди. За ее спиной махиной возвышался Алекс, поглаживая плечики жены. – Вы же сами приказали, подобрать вам личную ассистентку, из числа непривлекательных сотрудников компании. Я подобрала. Такая у нас одна. Числится почтовым менеджером, на минус третьем этаже. Разбирает почту…

– Она непривлекательная? – переспросил Лео.

– Самая непривлекательная, – подтвердила Лиза.

– Тогда она принята. Лиза, введи ее в курс дела, все там покажи, расскажи, и проведи собеседование. Пусть в самое ближайшее время, организует в нашей корпоративной клинике медицинский осмотр всех сотрудниц женского пола.

– Прямо всех? Уборщицу тетю Дусю тоже? – Лиза уже откровенно над нами насмехалась, зная, что ничего мы ей даже выговор не влепим.

– Лекс, угомони свою жену…

Лекс что-то прошептал девушке на ушко, от чего та сжала бедра, смущенно потупила глазки, прикусила губки, и покраснела.

– Без вас разберусь, – беззлобно рыкнул тот. – Ну, мы это, пойдем, дела у нас возникли…

– Эй, вы, деловые? Лиза, пусть врач осмотрит дам, и сообщит нам… У кого из них есть пирсинг в сосках и на клиторе.

Мне послушалось, или прежде, чем за ними закрылись двери, я услышал все нарастающее жужжание? И тихий женский полувсхлип полустон?

Ева Клубничкина

– Арис Николаевич, Клим Николаевич, Лев Николаевич и Давид Николаевич, позвольте представить, ваша новая личная ассистентка. – Выпалила на одном дыхании Лиза, указывая рукой в мою сторону. – Ева Алексеевна Клубничкина…

Вот и настал день Х.

Мы с Лизой стояли в приемной владельцев нашей корпорации.

Огромная просторная, и светлая комната. Обставлена дорого, и в то же время скромно.

Длинная, прямоугольная комната, одна сторона которой полностью состояла из панорамных окон, из рефлекторные стеклопакетов. С особым зеркальным напылением, с одной стороны. Так что из офиса было прекрасно видно, что творилось на улице, но с улицы было невозможно разглядеть, что происходило в офисе.

Стол секретарши стоял в углу, у стены, где располагались четыре двери, ведущие в кабинет четырех генеральных директоров нашей компании.

С другой стороны, стеклянная стена из точно такого же материала, отделяла огромный холл, от офиса. Так что со стороны приемной было все видно, но со стороны холла нельзя было разглядеть, что творилось в офисе.

Босы промолчали.

Хотя, со стороны они сейчас напоминали Бесов, злых и неудовлетворенных, с закипевшей от спермотоксикоза крышей.

То ли еще будет, мальчики.

Главное, не спалиться самой.

Они не произнесли ни звука.

Просто ошеломленно пялились на меня, округлив глаза.

Надо сказать, Лиза постаралась основательно. И полностью изменила мою внешность. Ну… превратив вполне симпатичную девушку в чучело. На которое бы действительно ни у кого не встало.

Почти полноценное чучело. Ибо перекрашивать свои роскошные каштановые локоны в какой-то другой цвет я категорически отказалась. Согласилась лишь заплести их в две длинные толстые косы, да сложить на голове короной, заколов шпильками.

На нос очки с толстыми стеками, в роговой оправе, сквозь которые с трудом можно было разглядеть настоящий цвет моих глаз.

В ушах маленькие золотые сережки с капелькой подвеской из изумруда.

Дополнял весь этот ужас, просторные джинсы, скрывающие стройные длинные шикарные ножки, тонкая водолазка под горло, да объемный кардиган оверсайз из хлопковой пряжи, крупной вязки.

На ногах простые туфельки на толстой платформе, черного цвета.

И вот, я предстала в этом новом образе, старой девы с десятью кошками, и тростью в руках.

Увы, от трости избавиться бы не получилось. Я без нее буду хромать и припадать на правую ногу еще сильней.

Увы, последствия автомобильной аварии в детстве, в которой погибли приемные родители.

Эта травма до сих пор давала о себе знать, приходилось носить туфли на толстой подошве, со специальной скобой фиксатором.

Именно после той аварии, меня и нашли бабушка с дедушкой, забрав в свою большую дружную любящую семью. Так я обрела шестерых сводных братьев. Которые души во мне не чаяли, а потому, помогли всегда как могли.

Ворчали, но помогали.

Там я и встретила их…

Арис, Клим, Лев, Давид.

Четыре кровных брата.

Моя одержимость, единственная любовь.

И боль.

Ох, очень надеюсь, они не узнают приставучую младшую сестренку их лучших друзей, которая, будучи совсем девчонкой, прохода им не давала.

Бабуля и дедуля, чтобы излечить меня от пагубной зависимости, отправили в закрытый пансион.

Надеясь, что моя страсть рано или поздно, пройдет.

За все это время, ничего не прошло, я по-прежнему сходила по ним с ума, по всем четверым. И не желала делать выбор в пользу кого-то одного. Надеялась, что бабушка и дедушка примут мой выбор, ведь приняли же они выбор братьев, жениться на одной девушке. И обожают Лизу как родную дочь.

Отмахнулась от печальных воспоминаний. Сейчас не время, и не место, предаваться прошлому. Нужно жить настоящим, и верить, возможно, у меня все же получиться добиться их внимания.

Скромно опустила глазки в пол, лишь бы не заметили, с каким голодом и похотью, я облизываю взглядом то одного, то другого.

Готовая сожрать их, всех четверых.

Сдерживалась, чувствуя, как грудь набухла, а между бедер увлажнилось. Соски затвердели, пульсация в паху усилилась. Я стояла перед ними, сгорала от страсти, и безответной любви…

И до ужаса боялась, что они меня узнают. Увидят во мне любимую младшую сестренку своих лучших друзей. И снова выгонят, да еще станут насмехаться.

Ну уж нет!

Я буду до конца бороться за свое счастье. Сделаю все, чтобы завоевать их внимание, даже если для начала, придется пробудить в них похоть. Сыграть на мужской страсти и влечении.

Они все равно будут моими!

– Клубничкина? – переспросил Арис, выгнув четкую изломанную зигзагом бровь, вероятно от травмы. – Лиза, ты шутишь? Я все понимаю, но шутка неудачная.

– Это не шутка, это моя фамилия. – Фамилия была не совсем моей, она досталась мне от приемных родителей, и о ней мало кто знал. Мы с Лизой, представляя меня, надеялись, что эти четверо не знают.

– Ягодка, тебя не спрашивают. – И уже к Лизе: – Ты где откопала это пугало?

А вот сейчас стало обидно до глубины души. Мы так старались изменить мою внешность, а они пугало.

Ничего подобного, просто обычный… синий чулок… то, что надо… Чтобы быть рядом с ними, и чтобы не узнали, не поймали… Иначе, моя бедная задница… Не думаю, что мальчики простят мой невинный розыгрыш, и мою одержимость ими.