- Слава богу, - фыркает Дарья. - Я все еще не могу поверить, что ты видел меня голой.

- Хочешь увидеть и меня голым? - спрашиваю я с ухмылкой. - Сравнять счет?

Дарья свирепо смотрит на меня.

- Может быть, позже. А сейчас ты можешь просто... убраться?

- Да, конечно. И я еще раз прошу прощения. Я не хотел, чтобы это случилось, и действительно думал, что ты пробудешь там дольше.

- Думаю, короткий душ - это привычка. Особенно, когда у тебя двое маленьких детей. Длительные водные процедуры могут привести к разгрому всей квартиры.

Снова слова Дарьи о своих детях заставляют меня подумать, какая она самоотверженная, добрая, заботливая... И все еще практически голая и всего в нескольких метрах от меня. Я никогда не испытывал такого искушения протянуть руку и поцеловать ее, как сейчас.

- Знаешь, тебе нечего стыдиться, - говорю я ей, отталкиваясь от стены, чтобы уйти.

- У меня двое детей и большой шрам от кесарева сечения на животе, - говорит она, но я думаю, что это больше для себя, чем для меня.

- Я не заметил, - говорю ей. Наверное, потому, что я был слишком отвлечен ее великолепными, замечательными, большими сиськами. Я хочу просунуть свое лицо между ними, а затем проложить дорожку поцелуев вниз по ее животу, медленно раздвигая ее ноги. Я найду ее уже влажной, разгоряченной предвкушением того, что должно произойти. - И у меня тоже есть шрамы.

- Правда?

- Да.

Я поворачиваюсь и задираю рубашку, показывая ей шрам длиной в десять сантиметров на правой стороне спины. Я получил его, когда папа толкнул меня, и я упал на стеклянный столик. Мама сказала санитарам скорой помощи, что я играл в мяч в доме, после того как она, конечно, запретила мне это делать, вследствие чего я споткнулся и упал.

Медсестра прочитала мне лекцию о том, как важно слушать своих родителей.

- Это не так круто, как твой шрам, - продолжаю я и возвращаю рубашку на место. - Из меня не вышло никого живого.

- Спасибо тебе, - улыбается Дарья.

- За что?

- За то, что пытался заставить меня чувствовать себя лучше.

- Это сработало? - спрашиваю я.

Ее улыбка становится шире:

- Да. А теперь убирайся отсюда, чтобы я могла одеться.

Я сижу на качелях на крыльце, чувствуя, как поднимается ветерок и доносит запах дождя. Небо над нами покрыто пятнами, его едва видно сквозь листву, но я могу сказать, что надвигается буря.

Не то чтобы я мог это почувствовать. Нет, я не настолько в ладу с природой. Просто на моем телефоне появилось оповещение о непогоде. Я не думаю, что Дарье удастся спуститься на пляж с Катей, и не похоже, что сегодня днем можно будет взять лодку и порыбачить с ребятами.

Я не так уж часто бывал на рыбалке, но вообще мне это нравится. Входная дверь со скрипом открывается, и Дарья выходит на крыльцо. Она держит вино, которое мы открыли ранее, и два пустых бокала. Она сделала макияж, но ее волосы, все еще немного влажные, заплетены в свободную косу, спускающуюся по спине. На ней короткое черное платье, поверх которого накинут серый свитер. Маленькое лимонное ожерелье покоится прямо над этой большой красивой грудью, и требуется огромная сила воли, чтобы не смотреть прямо на нее.

- Я почти уверена, что они там наверху занимаются сексом, - говорит мне Дарья и подходит, останавливаясь всего в метре от меня. Она ставит бокалы на деревянные перила и наполняет их. Вручив мне бокал, она садится на качели рядом со мной.

- Спасибо, Дарья.

- Хорошо. Вставай и раздевайся.

Я смотрю на нее и смеюсь:

- Прямо здесь? Прямо сейчас?

- О, точно. Я ведь забыла свой телефон.

- Ха-ха. Фотографии моей обнаженной фигуры обойдутся дорого.

- Да пожалуйста. Я могу смотреть бесплатное порно весь день, каждый день.

- Верно... Поэтому нам пришлось заблокировать определенные сайты в офисе.

Дарья смеется:

- Люди смотрели порно на работе?

Я киваю.

- Самым странным днем за всю мою карьеру был тот, когда мне пришлось уволить стажера за то, что он дрочил за своим столом.

- Ни за что не поверю! - Дарья подносит бокал с вином к губам и делает глоток. Ее глаза сверкают, показывая, что она счастлива, и она просто божественно красива. - Ты все выдумываешь.

- Хотелось бы. Оказывается, у парня была какая-то форма сексуальной зависимости, но это все равно не значит, что можно заниматься этим на работе. Хотя это объясняло, почему мы постоянно находили пустые коробки из-под салфеток в мусоре в комнате отдыха.

Дарья морщит нос.

- В комнате отдыха? Где мы едим???

Я киваю.

- Ага. Все продезинфицировали, не волнуйся.

Она вздрагивает.

- Мне противно думать обо всех общественных поверхностях, на которых мы сидим - или едим, - на которых есть... Ну, ты знаешь... Отвратительные жидкости.

Я смеюсь.

- Я стараюсь не думать об этом.

- Я просто рада, что давно уже не езжу на общественном транспорте. Возить двух маленьких детей в метро...

Она вздрагивает и делает еще глоток вина. Я думаю, она немного навеселе, и не хочу задавать личные вопросы, пока она не в своем уме. Это нечестно, и я не хочу, чтобы она отвечала на что-то, чего не сказала бы, если бы не выпила бокал вина.

- Итак, отец девочек... - осторожно спрашиваю я.

- Его вообще нет в нашей жизни. - Дарья делает большой глоток вина и ставит бокал на крыльцо. Она откидывается назад и отодвигает качели. - Мы встретились на вечеринке, переспали, и примерно через месяц я поняла, что беременна. У меня даже не было его номера телефона, и после этого я его больше никогда не видела. Это единственный секс на одну ночь, который у меня когда-либо был.

- Я должен извиниться?

Она пожимает плечами, а потом смеется.

- Я не знаю. Я училась в институте и никогда не ходила на вечеринки, почти не пила… В ту ночь я сделала несколько безрассудных поступков, но это подарило мне моих девочек, и я не хотела бы, чтобы было по-другому. И это был не совсем ужасный опыт. У нас была эта волшебная ночь, и секс был хорошим… но все закончилось в ту же ночь.

Я ненавижу то, что какой-то части меня нравится знать, что у нее нет никаких связей с отцом девочек. Она одинока. Доступна для меня, но - нет. Я не встречаюсь со своими сотрудниками. Черт возьми, я даже не буду с ними спать.

Хотя сегодня, по-моему, подходящий день, чтобы нарушить правила.

- Теперь ты думаешь обо мне хуже?

- С чего бы мне это делать?

Она вздыхает и качает головой.

- Многие люди так делают.

- Господь свидетель, я совершил много безрассудных поступков, пока был пьян. На самом деле, наверное, это чудо, что от меня никто никогда не беременел. Я думаю, что это несправедливо и лицемерно, когда мужчин хвалят за то, что они переспали, но женщин за это же самое наказывают.

- Да, именно это я постоянно говорю. Потому что мы делаем... Я делаю... - Она прикусывает губу и отводит взгляд. - Его звали Миша, - тихо говорит она. - И это была не просто случайная связь. Мы проговорили всю ночь, но не обменялись номерами телефонов. Я знаю, это звучит глупо. Но я была молодая и неопытная.

- Я не думаю, что это звучит глупо. И тебе не нужно ничего объяснять, Дарья, - мягко говорю я. - Я не из тех, кто судит. Мой моральный ориентир - это... - Я замолкаю, качая головой. - Я думаю, моя мораль отвалилась давным-давно.

- Не-а. - Она игриво толкает меня локтем. - Ты не так уж плох. - Наклонившись вперед, она берет бокал с вином. - Хочешь прогуляться со мной к озеру?

- Да, было бы здорово.

Она допивает свое вино, а я делаю большой глоток из своего, а затем ставлю бокал на маленький стеклянный столик сбоку от входной двери. Дарья спрыгивает со ступенек и оглядывает дом.

- Мы должны пойти по этому пути. - Она указывает на заросшую травой тропинку, уходящую от озера в лес.

- Я не думаю, что она ведет к озеру.

- Все может быть. - Ее глаза загораются. - Где же твоя тяга к приключениям?

Ветер усиливается как раз в тот момент, когда мы выходим на тропу, и Дарья дрожит. Она натягивает на себя свитер и с улыбкой оглядывается на меня.