Конечно, вполне могло быть, что туман этот самый что ни на есть колдовской, и коням (в отличие от людей и возможных орочьих соглядатаев) вовсе не помеха. Или ещё какое заклятье на животных набросили — вон как иногда шкурой брезгливо подрагивает… местность ощутимо пошла под уклон, чёрный конь негромко фыркнул в ответ на запрос, прилетевший из пронёсшихся в стороне кустов… и внезапно вылетел на открытое пространство.

Оказалось чертовски забавным наблюдать, как клубы тумана вопреки всем законам физики не стелились по земле, а образовывали почти над головами подобие чересчур уж низко опустившегося облачного покрова. Хотя, чёрт его знает — может, здешними законами магической физики то как раз ничуть не возбраняется. Женька сочувственно посмотрела на обоих коней, чья шерсть засветилась мертвенным сиянием, отчего они оба оказались похожими на облитых тусклым светом призраков, и сочувственно попыталась их успокоить.

Очень кстати оказалось, что в кармане неизменной бархатной курточки завалялась круто посоленная горбушка настоятельно рекомендованного королевским конюшим чёрного хлеба — и животные обрадовались угощению не в пример сильнее, чем этой столь ненавистной им магии.

И только потом Женька наконец сочла свой долг исполненным и обратила пристальное внимание на лениво разлёгшихся в нешироком ущелье драконов. Вблизи они оказались куда как грознее киношных. Особенно вон тот, скраю — небольшой, но с хитрющим взглядом.

Его Женька себе и выбрала. Послушала ещё чуток, как маменька препиралась с доном Ривейрой и уже почти заставила того надеть всученные ей Вовкой эльфийские доспехи. Ох уж, эти влюблённые женщины…

— Мам, если ты сейчас же не наденешь это, — Женька подошла, обняла мать как лучшую подругу. Чмокнула её и выдохнула на в ухо: — То я тебе сломаю руку или ногу, и ты останешься во дворце.

Наталья свет Сергеевна уже давно научилась по тону определять, шутит дочь или нет. Можно ли надеяться заставить её сменить мнение, или это уже предел уступок. Вот и сейчас, маменька легонько переменилась в лице и живенько принялась стаскивать с себя балахон целительницы. Ну да, сама она сейчас выглядела чуть повзрослевшей и улучшенной Женькиной копией (уж толковая целительница может себе позволить маленькую женскую прихоть) и на самый придирчивый взгляд, более чем соответствовала несколько расплывчатому представлению об идеале.

Женька кивала и счастливо улыбалась. Хоть за одно дело не будет сердце болеть! Но, но: членов королевской семьи среди нескольких провожавших опять не обнаружилось, что само по себе наводило на нехорошие раздумья вроде трусости или дистанционного управления драконами, валяясь среди подушек в уютном королевском дворце.

— Мам, ты смотришься весьма и даже очень секс-эпил, — сообщила она с нервным, так и пробирающим до печёнок весёлым смехом.

Да уж, теперь понятно, отчего в недавнем бою орки сначала шарахнулись от неё как от прокажённой, а потом навалились именно на эту валькирию всеми силами. Может, оно и к лучшему, впрочем — больше удалось сберечь людей в подпиравшем Женьку клине пехоты…

— Да, красота это страшная сила! — голосом незабвенной Фанечки Раневской воскликнула Женька и сделала маменьке этакий одобрительный жест с несомненной неприличной подоплёкой.

Однако, эта молодая и весьма соблазнительная целительница тоже не сапогом эльфийский борщ хлебала — её ответный жест оказался хоть и менее одобрительным, зато куда менее приличным. Ола-ла, Наталья Сергеевна, нам будет о чём побеседовать по возвращении, эротичная ты моя особа. В этих эльфячьих доспехах маменька выглядела куда более обнажённой и женственной, чем без них.

Хм, наверное, именно поэтому худосочные и страшные, как смертный грех, эльфийские бабы и носят подобное? Задумавшись над этим и ещё другими вопросами, Женька заметила от Маршала нетерпеливый жест и подошла на импровизированное совещание к безоговорочно признанному командиру.

— Короче, люди… летим за драконом леди Джейн, он прорывает грань между мирами и вроде дорогу знает. Потом разбираем цели и атакуем, не теряя ни мгновения. Один заход и сразу назад, тамошние шаманы тоже не слабаки.

Шесть драконов — шестеро людей. Шебутная семейка Суворовых, дон Ривейра и ещё две девицы со смутно знакомыми, вроде бы встречавшимися во дворце смазливыми мордашками — все кивнули и повторили. Маршал чуть выждал, ответил на несколько вопросов и наконец, из небольшой шкатулки раздал шесть почти одинаковых колец.

— Нет, это не для управления драконами — с ними проблем не будет, — досадливо поморщилась маменька, чуть стесняясь под откровенно любующимися ею взглядами.

Оказалось, что все сильнейшие магики королевства последнее время вливали в эти чуть мерцающие украшения просто водопады огня и целые пучки искр. Готовились к решающей битве — но всё же, было решено разрядить их в предстоящем налёте…

— Значит, вообразить себе, что рука вооружена всегда готовой к удару молнией? — с любопытством протянул дон Ривейра и осторожно надел кольцо на тот палец, куда положено было определять совсем иные кольца.

Он стушевался чуть под ироническими взглядами остальных и попытался было снять — но куда там! Колечко словно признало своё место и сниматься отказывалось наотрез.

— Мы все сегодня повенчаны с войной, — буднично объявила Женька и не без холодка в душе оделила свой безымянный палец этим, на её взгляд, более чем сомнительным украшением.

Прямо из ладони сам собою едва не вырвался ослепительно лиловый разряд — Женька едва успела мысленно поймать его и вернуть обратно. Столь же яркими и оглушительными эффектами ознаменовались и попытки остальных проверить, что же оно такое так и зудит в пригоршне. Кони вновь заметались, и переодетый в лакейскую ливрею бригадный генерал вновь бросился тех успокаивать.

— Всё? Взлетаем! — коротко распорядился Маршал, утирая чуть закопчённое лицо.

Женька поспешила к сразу облюбованному собой угольно-чёрному с лиловым отливом красавчику, а сама краем глаза смотрела, как маменька не без робости подошла к здоровенному золотому дракону, который при её приближении сразу проснулся и заинтересованно обнюхал. А хороши, красивые и грациозные зверики — наверное, даже лучше котов… она так задумалась над этим непростым вопросом, что едва не пропустила, как и её будущий летун вперил навстречу немигающий взгляд.

Ох мамочки! Бррр, аж до холодного урчания в животике — да какой же это пакостью меня сегодня кормили на завтрак? Женька откровенно струхнула, когда дракон поднял с травы здоровенную, как письменный стол (двухтумбовый) голову и тоже сунулся поближе.

— Я — тебя — боюсь, — едва сдерживая вполне и весьма нервный смех, буркнула Женька и осторожно погладила красавца по бронированной чешуистой коже. — Но и тебе следовало бы меня опасаться. А пока что, мир?

Навреное, напрасно драконов относят к рептилиям — по крайней мере этот оказался ничуть не холодным подобно ящерице или змее. Напротив, девичья ладонь погладила сущность, обжигающую так, будто не будем и упоминать, в каком же это месте у драконов вмонтирован атомный реактор.

— А всё же, ты мне нравишься, — по здравом размышлении решила Женька.

И, не моргнув выдержав изучающий драконий взгляд, звонко чмокнула его в условно могущее назваться носопыркой место — аккурат меж двух пышущих адским жаром ноздрей.

Если бы дракон от такого смутился, Женька ничуть не удивилась бы. Если бы не смутился — не удивилась бы тоже. Но дракон приветливо махнул длинным хвостом (аж полетели пласты дёрна вместе с несколькими вывернутыми валунами) и шаловливо, чуть ли не по-кошачьи лизнул свою будущую наездницу. Да так, что сама Женька от такой ласки едва не покатилась по земле.

— Мы поладим, малыш, — со смехом пообещала она и по услужливо подставленному крылу вскарабкалась на спину.

Ничего похожего на лётное кресло или хотя бы матрасик тут, кстати, не оказалось. Пришлось почесать так и порывавшийся опять чихнуть нос и перебраться чуть вперёд. Наверное, это место и есть холка, или как тут оно у драконов называется — Женька прикинула, что тут и сесть удобнее всего, и обзор вперёд-в-стороны отличный.