Ему зааплодировали, и один из бойцов задал вопрос, когда тот убрал ногу с морды Гришки и направился обратно к ним:

– Что делать с остальными?

– Тех, которые ещё не доросли, не трогать, продолжать кормить. Через две или три недели ввести им сыворотку. А первых трёх не кормить в течении пяти дней, надо поморить их голодом. Конечно, странно, что они не могут нормально двигаться, но надо их помучить. Может быть тогда они согласятся действовать сообща? Да, кстати, у тех трёх уже точно должны были сформироваться все органы, в том числе глаза, поскольку у крыльев уже чешуя растёт, – после этих слов они вышли из помещения и хотели уже закрыть ворота, как вдруг врач снова повернулся к Гришке. – Ах, да! Задача: разминаться, проверить работу всех органов, при появлении кого-либо – ложиться на подстилку и никак не сопротивляться. Задача ясна?

– Задача ясна, – также равнодушно, в том же положении, ответил Гришка.

Ворота закрылись, и Гришка стал отслеживать их местоположение: они медленно следовали по коридору, а учёный чуть ли не прыгал от счастья:

– Надо немедленно сообщить всему персоналу! Всё получилось, всё работает!

– А через сколько этого можно будет отправить в рейд? – спросил один из солдат.

– Через два или три дня у него должны сформироваться глаза, и его необходимо будет отправить наружу для испытаний. После них, три дня обучения летать…

– В смысле? Они сами по себе не могут?

– Конечно нет. Это всё равно, что учить младенца ходить. Правда тут всё на много быстрее, главное нарастить мышцы, с чем мы уже справились. Осталось научить ловить воздух, парить и маневрировать, а если учитывать его неопровержимое послушание, то всё пройдёт ещё быстрее. Мы будем непобедимы с этим оружием! – он снова радостно закричал.

– Ну не согласен. Есть многое, что их может убить. Например, …

– Несомненно, – перебил его врач, – но, когда у него включатся все органы, он сможет найти такие способы обмана, что противник в него просто не успеют выстрелить или, даже, не успеет понять, что его самого убило. А если его ещё и обучить, что не очень долго, то он просто будет самой опасной машиной для убийств.

После этих слов они зашли за угол в лабораторию, где слышать Гришке уже не получалось.

Гришка по привычке продолжал лежать, но, когда к нему вновь обратилась Наташа, он встал и начал разминать все суставы на лапах.

– «Ну как ты себя чувствуешь?»

– «Лучше, я не поработился и, похоже, благодаря тебе».

– «Спасибо».

– «Наташ, я сразу тебе говорю, что…»

– «Я слышала», – перебила она. – «Не надо ради меня и других ломать всё и вся, когда выйдешь из камеры. Лучше проведи разведку. Так будет лучше для всех».

– «Но я не хочу, чтобы тебя, Тёму и Никитку морили голодом».

– «Спасибо тебе, но не стоит, будет лучше, если ты осторожно всё разузнаешь и расскажешь нам. Остальных ребят ещё две недели трогать не будут, я слышала, а что касательно нас троих, то я думаю, мы стерпим».

– «Наташ», – серьёзным тоном сказал Гришка, – «пять дней. Пять! Я точно не буду так вас мучить. А если они передумают и просто убьют вас? Что тогда?»

– «На этот случай – согласна. Нужно будет действовать радикально, но пока не стоит. Честно я бы на твоём месте действовала аккуратно, именно так, как тебе описала».

– «Хорошо, дорогая», – сказал Гришка, в душе понимая, что она так думает не только из логических принципов, а ещё из-за того, что очень сильно переживает за него, т.к. знала, что он может наломать дров.

– «Ты лучше разминайся. Я буду продолжать лежать, чтобы не привлечь внимания. Давай! Дай волю телу».

Гришку не пришлось просить дважды, он и сам очень хотел размять буквально каждую частичку тела, чем и планировал заняться, да и врач приказал этим заняться, а ослушаться его пока никак нельзя.

Сначала он очень медленно и осторожно пытался перемещаться по кругу, потому что немного путался в ногах, но скоро он уже легко крутился по своей камере, которая стала для него гораздо меньше, чем полгода назад. Управление своим телом с каждым разом становилось всё проще и проще. Чем больше он осваивал, тем легче ему было приступать к новому. Спустя час он уже мог поворачивать голову почти на 180 градусов и делать разные движения шеей и головой, а на лапах он уже мог не просто ходить, но и перемещаться то быстрее, то медленней и даже прыгать. Кстати, он заметил, что когда он старается идти тише, то звука от шагов практически не было, будто он шёл по подушке. Обучение управления хвостом давалось ещё проще. Он стал по типу третьей руки, только длиннее, извилистее и без ладошки с пальцами. Гришка научился им вращать, огибать тело, махать и даже доставать до свей макушки. Лишь крылья продолжали отдаваться сильной слабостью, и Гришка не стал их трогать.

Продолжая то отжиматься, то просто делать разминку для пальцев и шеи, он стал общаться с Наташей вновь:

– «Ребята всё ещё спят?»

– «Наверно да. Я не пыталась их позвать. Если нужно, я прямо сейчас это сделаю».

– «Нет. Пусть отдыхают. Им, наверно, такие сны снятся. Пусть побудут подальше от этого места».

– «Хорошо», – ласково ответила она. – «Эх, как я тебе сейчас завидую».

– «Не надо. Скоро всё закончится. Я обещаю», – сказал Гришка. – «Кстати, попробуй открыть глаза. Может ты уже видишь?»

– «Сейчас», – ответила она. Наташа равнодушно к этому отнеслась: «Если вижу, то прекрасно, если нет, то подожду». Она выдохнула и открыла свой правый глаз, т.к. голова лежала на левом боку. И… да, действительно, глаз окончательно сформировался, перед ней, наконец-то, открылся мир. Всё было таким же, как в последний раз: была всё та же бетонная стена, потолок и железные ворота, из-под которых выходил свет; а вот в правом углу сверху мигал красный огонёк: «Камера», – поняла она. Осмотрев окружение, она взглянула вниз: там лежала когтистая лапа, которая по строению была точно такая же, как человеческая рука; на пальцах, в особенности на фалангах и костяшках, красовались тёмно-зелёные толстые чешуйки-пластины (площадью 20 сантиметров в квадрате каждая), которые точно служили своеобразной защитой; вдоль всего предплечья по коже тянулись очень маленькие чешуйки с более светлым окрасом, нежели большие, и шли они вплотную друг за дружкой, как мозаика; когти были не очень длинными, сантиметров 5, толстыми в основании на кончике пальца и с очень красивым изгибом в форме широкоугольной дуги, этот изгиб ей сильно понравился.

Полностью осмотрев свою новую конечность, она закрыла глаз, из-за камеры, и снова обратилась к Гришке:

– «Ты прав, я уже вижу!»

– «Замечательно! И какая ты…Ой, то есть тебе нравится?»

– «Да», – хихикнув она ответила, – «но нельзя мне долго смотреть – камера находится в правом верхнем углу, если смотреть на ворота, по крайней мере так у меня», – сообщила важную информацию она.

– «Ты молодец! И я рад, что тебе нравится!»

– «Как ты думаешь? Будить всё-таки остальных?»

– «Я думаю, не надо. У нас есть много времени, чтобы им рассказать все новости, пусть отдохнут».

– «Согласна», – ласково проговорила она. – «Ну, что ещё расскажешь?»

– «Я тут отжимаюсь, попробуй…спеть», – неуверенно сказал он.

– «Что?» – посмеялась она.

– «Ну пожалуйста».

– «Ладно, спортсмен», – шутливо ответила она, – «попробую тебе ментально спеть!»

Глава 7

27.03.2027

Самарская область, река Сок.

Научно-исследовательская лаборатория ИК-15. Тип бункера В13.

Девчонки всё также находились в воде. За несколько дней после встречи с близкими у всех произошли, пожалуй, последние изменения: у Вали на голове почти что до конца вырос ещё один костяной нарост, который тянулся вдоль всей переносицы и заканчивался немного торчащим концом, который уходил чуть дальше ноздрей, также на всей макушке и затылке окрепли защитные наросты, а хвост окончательно зарос чешуёй; у Нади нарост на голове только начинал свой процесс формирования, а хвост неокончательно покрылся чешуёй; у Светы же до конца окрепли мышцы, а кожный покров хвоста только начинал формировать чешую. Основываясь на этих данных, они понимали, кто их них будет первым, кто выйдет на поверхность для работ, конечно было предположение, что выпустят всех сразу, но по разговорам учёных, собирались выпускать по очереди.